Том 1.Замуж с осложнениями

Духовник только и успевает, что вскрикнуть "Э!", а потом глазки затуманиваются.

-- Азамат! -- говорю. -- Лови!

И Алтонгирел картинно падает, проваливаясь в сон.

Ошарашенный Азамат подхватывает заснувшего на лету духовника под мышки, и они с нем менее ошарашенным Тирбишем выносят его прочь. Эцаган провожает их взглядом, застыв с пиалой у рта.

-- С ума сойти , -- бормочет он по-муданжски. Потом залпом поглощает остатки бульона и поворачивается ко мне. -- А вы опаснее, чем кажетесь.

Я кокетливо пожимаю плечами. А что тут ответишь? Забираю у него пиалу, ставлю на столик. Интересно, Азамат теперь его тоже запрёт, как Гонда?

-- Какого чёрта тебя понесло на абордаж? Да ещё и без экипировки? Что за детский сад, "назло всем наемся соли и голодным спать лягу"?

-- Да ладно вам, Лиза, -- жалобно блеет Эцаган, подтягивая одеяло к подбородку. Бельё ему так никто и не сменил, идиоты. -- Мне ещё капитан всыплет...

-- И правильно сделает. Я бы на его месте тебя вообще отшлёпала!

Мальчишка в ужасе вжимает голову в плечи:

-- Ой, не надо пожалуйста! У него такие руки...

Я издаю вздох, переходящий в стон. Ну что за люди!

-- А себя ты, видимо, считаешь чересчур красивым, раз полез в пекло без нужды.

-- Нет! Просто... всё то время, что вы здесь, Алтонгирел только и думает про вас с Азаматом, а меня как будто вообще нету.

-- И ты решил привлечь его внимание каким-нибудь геройством.

-- Ну, я не то чтобы решил... просто тут подвернулись эти джингоши...

-- Ясно, -- вздыхаю, сажусь на стул. -- Я надеюсь, ты получил хороший урок, и больше так по-идиотски себя вести не будешь.

-- Да теперь у меня уже не будет возможности, -- уныло хмыкает Эцаган.

-- В смысле? -- моргаю. Он что, всё ещё думает, что не оправится?

-- Азамат нас выставит.

-- Куда выставит?

-- Ну, мы с Гондом серьёзно нарушили правила, да ещё и пострадали от этого. Азамат не держит в команде ненадёжных людей, он нас выгонит.

Ого. Сурово у них тут. Хотя так и должно быть, наверное, всё-таки не в офисе сидят, а в космосе воюют.

-- И что ты будешь делать? -- спрашиваю, чтобы не создавать тягостного молчания.

-- Не знаю, посмотрим, -- пожимает плечами. -- Я много чего умею.

Ну да, шить, например. Кстати, я так загребла всё его швейное барахло...

-- Тебе, -- говорю, -- машинку сейчас вернуть или можно ещё попользоваться?

-- Да пользуйтесь. Я так шить-то толком не умею, только чинить, если порвётся.

-- Спасибо, а то я хотела... -- обрываю себя на полуслове. Эцаган, конечно, изрядная девчонка, но делиться творческими планами с ним -- это уже как-то слишком. Дальше только нижнее бельё обсуждать. Хотя, с другой стороны... может, провентилировать с ним мою задумку? А то мало ли, какой у них по этому поводу этикет, ещё нарвусь на что-нибудь.

-- Чего вы хотели? -- переспрашивает он тем временем. В глазах живой интерес.

-- Да я вот думала сделать что-нибудь капитану в подарок... на память... -- мямлю неловко. Ох, что-то сейчас будет.

Но нет, бури не следует, Эцаган только таращится на меня блюдцеобразными глазами.

-- Ого, -- говорит он после паузы. -- Что-то я начинаю думать, может, Алтонгирел зря беспокоится...

-- О чём?

Эцаган, видимо, возвращается к реальности и отмахивается:

-- Да так, всё насчёт вас. А из чего вы шить собрались?

-- Это хороший вопрос, -- говорю. Добиваться от него, что там Алтонгирел про меня думает, дохлый номер -- не станет же он своего любимого мне закладывать, в самом деле. -- Я думала подождать до Гарнета, там прикупить тряпку, а потом прислать... -- развожу руками, дескать, советы принимаются.

-- Погодите, -- говорит он задумчиво. -- У меня кое-что есть...

И начинает вставать с кровати. Приходится его быстренько усадить обратно.

-- Ты куда собрался? -- спрашиваю. -- Тебе ещё лежать и лежать.

-- Да я только хотел достать...

-- Даже не думай. Мои швейные эксперименты не стоят твоего здоровья, лежи уж.

Он слегка розовеет, можно подумать, комплимент услышал. Но это хорошо, значит, кровь восстановилась. Вот и цвет лица нормальный.

-- Ладно, сами достаньте, -- разрешает великодушно. -- В нижнем ящике комода.

Присев на корточки, суюсь в нижний ящик. Там, под пластиковой коробкой, как мне показалось, с бисером, обнаруживается пакет с аккуратно сложенной тёмно-зелёной тканью. Сначала подумала, что шёлк, но при ближайшем рассмотрении она оказалась батистом, просто таким гладким, что блестит.

-- Ого, -- говорю, несколько благоговейно поглаживая мягкую поверхность. -- И мне можно это взять?

-- Ага, -- кивает он с кровати. -- Берите. Я когда-то прихватил на Брошке по дешёвке, думал поучиться шить. Но так руки и не дошли, а теперь ещё меньше свободного времени будет.

-- На где? -- протормаживаю я.

-- Брога, это станция небольшая такая, ближайшая к Мудангу.

-- А-а, ясно. Я... тебе что-нибудь должна за ткань?

Дешёвка -- дешёвкой, но настоящий лён на Земле -- дорогое удовольствие. Деньги-то у меня есть, весь аванс от Дюпонихи на карточке, которую я, к счастью, держала в кармане юбки.

-- Да нет, вы что! Вы же мне лицо вернули!

Ах да. У него ведь нет медстраховки. Ну что ж, прекрасно!

-- Ну ладно, тогда спасибо за помощь. Только не говори пока никому, -- подмигиваю.

-- Не скажу, -- ухмыляется он. -- А вы уж давайте, шейте. Может, Алтонгирел успокоится...

От Эцагана я ухожу просветлённая, прижимая к сердцу материал. Ощущение розыгрыша возвращается с удвоенной силой. Припрятав своё сокровище в каюте, отыскиваю Тирбиша и внушаю ему, что надо сменить окровавленные простыни. Он резво бежит выполнять, хотя уже довольно поздно. Видимо, я на волне вдохновения очень убедительно выгляжу, а может, он боится тоже получить снотворного.

Алтонгирела уложили в его собственной каюте, и дверь автоматически закрылась. Пришлось обойти полкорабля в поисках Азамата, который единственный может открывать чужие двери. Вместе с ним и захожу к духовнику.

Не то чтобы я озабочена состоянием спящего, а просто очень интересно посмотреть на его каюту. Она до некоторой степени оправдывает ожидания: довольно неопрятная и с явным эзотерическим уклоном. На полу поверх стандартного ковролина плетёные коврики с письменами и какими-то мифическими тварями; у стены большой стеллаж, заставленный коробками. Большая их часть -- обычные пластиковые контейнеры, но есть и старые, разрисованные и облупившиеся жестянки, а есть резные сундучки. Всё набито под завязку, крышки не прилегают плотно, тут и там высовываются хвостики от тесьмы или цепочки, резные звериные морды или ветхие листочки бумаги.

Бумага меня особенно потрясла. У нас-то уже два века как все письменные принадлежности из пластика. Его хорошо подделывают под бумагу, но он по краю не обтрёпывается и не желтеет со временем.

Кровать у Алтонгирела пошире, чем прочие, которые я видела тут на корабле. Вероятно, чтобы Эцаган помещался, хотя он только в плечах и имеет хоть какую-то ширину.