Том 1.Замуж с осложнениями

Далее следует длинный список латинских названий сортовых лилий.

-- У тебя какой любимый цвет? -- спрашиваю Азамата.

-- Красный, -- отвечает, не задумываясь. -- А что?

-- А-а, так, -- пожимаю плечами. Пусть будет сюрприз. Кстати, теперь понятно, почему у нас корабль такой гламурный. И тут меня осеняет. -- Кстати, ты не против что-нибудь из украшений послать в подарок моей маме? Она-то их носит с удовольствием.

-- Конечно, конечно, -- легко соглашается Азамат.

Я тем временем скидываю его фотку с камеры. Хорошо получился, кстати. Ровно такая улыбка, которая его больше всего красит. Прикладываю в обратном письме маме и принимаюсь вбивать давешние обмеры. Азамат некоторое время смотрит, как я перепечатываю с листочка цифры и, похоже, окончательно решает, что мы общаемся шифровками. Потом я сажусь отбирать для мамы золотишко, а он внимательно следит. Запоминает на будущее, небось. Охх.

-- Кстати, Лиза, не знаю, сказали вам или нет, -- говорит он после того, как мы вместе распихали его подарки и мои покупки по каюте, -- через пару часов будет вечеринка по поводу прощания с ребятами, которые уходят. Не здесь, а в каком-нибудь ресторане. Вы пойдёте?

-- А ты пойдёшь? -- спрашиваю в ответ. Одной не очень хочется, хоть и все относительно свои.

-- Да, естественно.

-- А как это будет выглядеть?

-- Ну как... застолье... Может, в карты поиграем, не знаю.

Вот как. То есть ты их уволил, а теперь все вместе пьём на прощание. Удобно.

-- Ты с ними обоими остаёшься в хороших отношениях?

-- Да, конечно. А чего ссориться с хорошими людьми из-за ошибки? Только их не двое, а трое. Алтонгирел тоже уходит.

Я выпучиваю глаза и вытягиваю шею.

-- А он-то почему?!

-- Он не хочет оставлять Эцагана одного. И правильно, в общем. У мальчишки опыта никакого, а голова горячая. Я бы тоже не оставил.

Я слегка перевожу дух. Думала уж, из-за свадьбы. Ну, то есть, в любом случае всё из-за меня. Но неужели Алтонгирела тут больше не будет?! Господи, вот самый лучший подарок!

-- Ну вот, -- говорю с плохо скрываемым торжеством, -- из-за меня твой друг уходит...

Азамата не проведёшь, конечно. Ухмыляется.

-- Не думаю, что вы очень страдаете из-за этого. А мне не привыкать, так что всё в порядке.

Как-то это не очень убедительно звучит. Ну да ладно, я и так сегодня своим нытьём ему крови попортила.

-- Так вы пойдёте? -- переспрашивает.

-- Да, конечно.

Я решаю тут же надеть одно из свежеподаренных платьев. В конце концов, они действительно невероятно красивые, да и Азамату будет приятно. Кстати, можно сделать вид, что про его любимый цвет я спрашивала для этого. Надеваю красное.

На сей раз ребята заказывают такси из расчёта, что все выпьют. Ресторан у них тут уже примеченный -- это даже скорее паб. Огромный бар, а меню небогатое. Моё платье производит должное впечатление: Азамат медово улыбается, кое-кто из ребят краснеет. Слышу краем уха бормотание Алтонгирела, что, дескать, если её по-женски одеть, то как будто не такая уж и стерва . В его устах -- просто комплимент.

Мы употребляем довольно вкусные мясные пироги из слоёного теста (секрет которого мечтает раскрыть Тирбиш), а потом бармен выкатывает на середину зала большой полированный стол с какими-то фишками.

-- А вы будете играть в бараньи? -- спрашивает Азамат.

-- Во что?..

Оказывается, что это такой первобытный вариант бильярда. На стол высыпаются раскрашенные в разные цвета косточки из бараньего коленного сустава. Косточка почти кубическая, чуть продолговатая, и у неё есть четыре стороны, которые по-разному выглядят. Задача -- щёлкнуть пальцами по одной косточке так, чтобы она проехала по столу и вышибла другую, лежащую той же стороной вверх. Если заденешь прочие -- проштрафишься.

Игра оказывается азартной до невозможности. Народ болеет за игроков с хохотом и гиканьем, игроки шепчут заговоры и по-особому плюют на пальцы, официанты между собой делают ставки, кто сегодня больше всех выиграет. Муданжцы пьют пиво или хримгу -- зеленоватое пойло из кислого молока. Я пробую его у Азамата из пиалы (что вызывает странное оживление среди команды) и понимаю, что смогу сделать ещё глоток разве что под страхом смерти. Впрочем, Азамат так доволен, что я попросила отпить у него, что даже не замечает моей перекошенной физиономии.

В итоге я пью какое-то тамлингское фруктовое вино и хорошо себя чувствую. Ирнчин, правда, с неодобрением отмечает, что в нём девять градусов -- их-то напитки все ещё слабее. Я на это возмущённо отвечаю, что четыре или девять -- разницы нет, и оставьте меня в покое. А потом я подключаюсь к игре, и у меня даже прилично получается, в общем, вечер удаётся на славу.

Почти. Непостижимым образом я остаюсь единственной трезвой во всей компании. То есть Азамат тоже почти трезвый, но он, кажется, ограничился двумя пиалами хримги , а она, как я поняла, совсем слабенькая, и то у него так усилился акцент, что я еле понимаю, что он говорит. Ирнчин вообще перешёл на бессвязное бормотание, хотя ещё способен пройти по прямой. А вот остальных развезло совсем.

Мужик с родинкой во всю щёку -- Орвой -- затягивает пронзительно-тоскливую песню, и её быстро подхватывают все, особенно провожаемые. На Азамата она действует угнетающе, не знаю уж, что в ней поётся -- поди разбери. Он извиняется и выходит подышать на улицу. Мне всё-таки интересно послушать, вдруг что пойму, но там такие переливы... Поют они, в общем, неплохо, хоть и пьяные в дым. Вообще, так странно, неужели они реально столько выпили этих слабеньких напитков? Такие большие мощные мужики...

Через стол от меня кто-то уходит избавиться от лишней жидкости, кто-то возвращается, происходит ротация, и я оказываюсь напротив Алтонгирела. Он ещё сохраняет человеческий облик, хотя на ногах стоит плохо. Салютует мне пивной кружкой. Я ему в ответ своим бокальчиком. Ладно уж, напоследок можно и поласковее. Он не поёт, хотя когда запевала забыл слова, подсказывал. Духовникам не положено, что ли?

-- Да ты не пьянеешь, барышня, -- говорит он мне. На его дикции алкоголь почти не сказался.

-- Да я почти не пью, -- отмахиваюсь. Ещё не хватало сейчас перед ним выпендриваться.

-- Кане-ечно, -- протягивает он язвительно. -- Тебе надо, чтоб голова была ясная. Спьяну-то труднее притворяться, что он тебе нравится. А не будешь ласковой, не будет тебе брюликов, -- он делает шутливо угрожающий жест по типу "идёт коза рогатая".

-- "Брюлики" меня интересуют в последнюю очередь, -- отвечаю сухо. Что возьмёшь с пьяного обиженного гея?

-- Да, да, ты ж святая, -- кивает он, расплёскивая пиво. -- Все женщины замуж выходят ради денег, а ты, конечно, из жалости.

Вот идиот. Уйти, что ли, к Азамату? А то опять заеду Алтоше куда не надо.

-- Пра-ально, беги ему пожалуйся на меня, -- усмехается этот гад. -- Один друг у него был, так тебе вот надо было нас поссорить!