Том 1.Замуж с осложнениями

-- Да уж ты друг, -- говорю. -- При каждом удобном случае опускаешь его прилюдно, чтоб не забыл ни в коем случае, какое с ним несчастье случилось. В кои-то веки он кому-то понравился, так тебе надо обязательно всё испортить. Хорошенькая дружба!

Он с грохотом ставит кружку на стол.

-- Я, между прочим, единственный, кто с ним остался!

-- То есть все прочие совсем помёт?

-- Я ещё посмотрел бы, осталась бы ты или нет, -- кривится он.

И что это должно значить?

-- Я уже осталась, если ты забыл.

-- Ха! -- он окидывается на спинку стула. -- Если б дело было в одной только роже, много кто бы остался. Но ты же самого интересного не знаешь.

Ага, расскажи мне, что у него и на груди шрамы есть. Я умру.

-- Чего же?

-- Не-ет, я тебе не скажу, -- он явно забавляется, что знает что-то, чего я не знаю. Может, мне всё-таки слинять и не тешить его самомнение? Жаль, Эцаган задрых. А то мог бы отвлечь.

Алтонгирел осушает кружку и требует ещё. Потом пронизывает меня расчётливым взглядом, насколько ему удаётся его сфокусировать.

-- Или сказать, -- размышляет он вслух. Ну, нет, просить не буду, и не надейся. -- Вот заодно и посмотрим, насколько ты в нём заинтересована.

Пожимаю плечами. Смотри, что хочешь. Мне бояться нечего.

-- Его изгнали с Муданга, -- внезапно очень чётко говорит Алтонгирел. -- Он вне закона. И никогда не сможет туда вернуться.

Я, наверное, всё-таки слегка под мухой, потому что после этих слов начинаю ждать, что вот сейчас меня окатит, как холодной водой, осознанием, а оно всё не окатывает. Я так увлекаюсь собственными ощущениями, что напрочь забываю как-то осмыслить сказанное. Ну изгнали. Небось, тоже за лицо. Ну не может вернуться. Не очень-то и хотелось. Хотя ему, наверное, хочется. Завод там хотел построить, помню. Фотографии в иллюминаторе помню. Ностальгия, наверное. Бедный. У пафосных мужиков всегда ностальгия. А мне вот непонятно, ну было одно место, стало другое... Ну ничего, я ему сплету гизик , он порадуется, и всё будет хорошо.

Сквозь сонное сознание слышу голос Алтонгирела:

-- Что, охотница за капиталом, поняла, во что вляпалась? Нужны тебе деньги, добытые грязными руками? Уродство ты терпишь, а как насчёт того, что Совет Старейшин не допускает его на родную планету? Или ты за деньги с любым уголовником трахаться готова?!

Я даже не заметила, как он встал и навис надо мной через стол. Глаза горят, на губах пена. Думаешь, напугал? Думаешь, я тебе спущу такие слова о моём муже?

Встаю, забираюсь на стул, если уж у нас тут конкурс, кто выше.

-- Ты кусок дерьма! -- объявляю звонко. -- Всё никак не переживёшь, что он тебе не дал пятнадцать лет назад, а потом тебе самому противно стало! А теперь появляюсь я, и оказывается, что шрамы -- не помеха для любви. Вот ты и убедил себя, что это у меня не любовь, а корысть. Тогда ты вроде как не виноват, что прикоснуться к нему брезгуешь, ведь все брезгуют, значит, ты не хуже всех! Ты его хочешь, а не можешь, а я могу, вот и всё тут!

В этот момент на стол между нами ставят новую кружку пива, и с моей лёгкой ноги её содержимое немедленно окатывает Алтонгирела целиком.

Домой на корабль народ возвращается довольно понуро. Моё сольное выступление не прошло незамеченным, и многие, похоже, разделяют моё мнение насчёт мотивов духовника. Однако на меня никто не смотрит.

Азамат, как выяснилось, не просто пошёл воздухом дышать, а прогулялся до самого корабля, да так там и остался. Видно не очень-то ему на самом деле было весело провожать уволенных. Или Алтонгирела. Или этот гад и капитану что-нибудь приятное сказал. Небось, про меня напоследок проникновенную речь толкнул.

На корабле я вижу Азамата только мельком -- его кто-то окликает по делу. Я топаю к себе. Вторая половина дня сегодня явно не удалась. Эх, а всё так хорошо начиналось... Теперь ведь Азамат починит замок, и больше я к нему под бок не прокрадусь посреди ночи. И Эцагана жалко. Мало того, что уволили, так ещё я Алтонгирела разозлила, он теперь совсем невыносимым станет. Интересно, подозревает ли Эцаган, что у Алтоши чувства к капитану? Наверняка, уж он-то должен понимать. Бедный мальчишка, и чего он с этим гадом связался?

Что-то всё плохо. Иду в душ и заваливаюсь спать.

Стоит мне отключиться, как кто-то громко стучит в дверь. Ну кого принесла нелёгкая? Стук настойчиво повторяется. Кому-то сильно надо. Ой, а что если кому-то врач нужен?

Мгновенно просыпаюсь и открываю дверь. В каюту чуть ли не впадает Азамат.

-- Что такое?! -- спрашиваю, в спешке одёргивая футболку (не доползла ещё новую пижаму достать).

Он закрывает дверь у себя за спиной и выпаливает:

-- Лиза, всё не так, как вы подумали!

Мой мозг принимает вид кубика Рубика в положении, наиболее удалённом от "собрано".

-- А как я подумала?

-- Про то, что... Алтонгирел...

А. Господи, нашёл из-за чего меня будить. Расслабляюсь, втягиваю ноги под одеяло.

-- Успокойся, я понимаю, что ты с ним не спишь.

-- Ч-что? -- переспрашивает Азамат в полном замешательстве.

-- Неважно, -- смеюсь. Кажется, кто-то тут совсем неиспорченный. -- Его фантазии -- его проблемы.

-- Это не фантазии, -- мрачно вздыхает Азамат.

Что-то я уже ничего не понимаю. Двигаюсь поближе к стенке и хлопаю по краю кровати:

-- Садись и объясни толком, что я, по-твоему, не так поняла.

Он садится, глядя на меня насторожённо. Ждёшь, что завизжу и шарахнусь? Щаззз, я слишком спать хочу. Обхватываю его руку вокруг локтя, пристраиваю голову на плечо. Вот она я, никуда не денусь.

-- Мне передали, что он тебе сказал про... про изгнание.

-- А-а, -- говорю глубокомысленно. -- Да, чё-то такое брехал.

-- Ты ему не поверила?

-- Не помню. Я решила, что он опять пытается испортить тебе жизнь.

Азамат обречённо вздыхает. Что так?

-- Ладно, раз уж я к тебе вломился ради этого, придётся всё равно рассказать. Я думал, ты ему поверила, и...

-- Ну-у, так что там? Расскажи мне страшную сказку на ночь.

Он внезапно гладит меня по голове, бережно так, медленно, как будто хочет запомнить ощущение.

-- Меня действительно изгнали с Муданга, -- говорит он. -- Уже пятнадцать лет как.

Я некоторое время жду продолжения, но оно не следует. Неправильная сказка.

-- И что?

-- Я должен был тебе сказать, но...

-- Да ладно, ты ещё много чего о себе не рассказал.

Он озадаченно прокашливается.

-- Лиза... ты понимаешь, что по муданжским законам я преступник?

Я слегка поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

-- Да они там все рехнулись на твоём Муданге, -- говорю. -- Ничего удивительного, что их джингоши завоевали, если выгонять таких, как ты.

Азамат пару секунд осмысливает мою позицию.

-- Ты считаешь, что это было несправедливо?

-- Конечно! -- заявляю я со всей сонной пьяной уверенностью. -- Ты у меня лапочка и ничего плохого не сделал.