Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

– Так вот же она, – глупо хохотнул тот, но принялся послушно набирать номер.

– Кролик! Кролик! – суетился Перескоков, параллельно отбирая у примадонны уже поющий голосом Леокадии телефон и передавая его Стасу. – Мармеладный мой! Позвони мне. Ну, пожалуйста!..

Через минуту несколько пиликающих дурацкие мелодии «сименсов», «самсунгов», «нокий» и «моторолл» поочередно улетели в народ. Бегущие впереди остальных начали останавливаться, те, что неслись следом, стали спотыкаться о них и падать... Вскоре погоня превратилась в кучу-малу, и мы от нее оторвались.

Немного спустя мы увидели, что сельчане, побросав колья и вилы, радостно машут нам вслед.

– Ур-ра!!! – снова закричали миролюбивые звезды.

Как раз в этот момент трактор выбрался на трассу и пошел по ней уже с приличной скоростью.

Отдышавшись, мы со Стасом протиснулись в начало прицепа – к кабине. Оттуда раздавался зычный голос Петра Петровича, проникновенно распевающего:

Я заглянул в окошечко. Одной рукой директор совхоза вертел баранку, в другой держал ружье, а в зубах его дымилась здоровенная папироса.

– Петр Петрович! – что есть силы замолотили мы по кабине. – Петр Петрович, стойте! – Наконец Ядрышников нас услышал, оглянулся и смущенно замолк. «Кировец» сбавил обороты, сошел на обочину и остановился.

– Здорoво, хлопцы! – выбрался директор из кабины. – А я тут, понимаете ли, песней увлекся... Все ли живы? Самогудиха, главное, цела?

– Еще как цела! – жеманно отозвалась примадонна и встала в соблазнительную, по ее мнению, позу: выпятив грудь и отклячив зад.

– Ох-х ты! – восхищенно хлопнул себя по ляжке председатель.

– Петр Петрович, – отвлек я его внимание от непотребного зрелища, – от погони мы ушли, спасибо вам огромное...

– Да не за что! – махнул тот рукой. – Мне одно удовольствие! Не каждый день простому человеку случается таких знаменитостей спасать...

– А куда мы едем теперь? – спросил Стас.

– В Томск мы едем, куда ж еще? В славный город Томск, в центр наш областной, – ответил директор с явным благоговением. – Вот доедем, сдам вас с рук на руки губернатору, тогда и назад в деревню отправлюсь. Народ-то у нас хоть и буйный, но хороший, сам воспитал. Побузят, побузят да и успокоятся. Они вообще-то добрые...

«Теперь-то уж точно», – подумал я, но промолчал. А Стас попросился:

– А можно тогда к вам – в кабину?..

– А чего ж нет?! – обрадовался Ядрышников.

...Двигатель «Кировца» гудел монотонно, уютно, убаюкивающе.

– Сибирь-то она большая! – перекрывая этот гул, продолжал развивать свою мысль Петр Петрович. – Не то что Россия. Здесь люди правильные живут. Бесхитростные. Вы зла на них не держите. У меня-то взгляды поширше, я в техникуме учился... А они подумали, вы их обидеть хотите. Кто ж знал, что в Москве теперь так модно? – тут он лукаво глянул на меня и резко сменил тему: – А правда, кстати, что в Москве люди хлеб маслом снизу намазывают?

Честно говоря, я не понял, шутит он или нет, и посмотрел на Стаса.

– Бывает, что и с обеих сторон намазывают, – серьезно ответил тот. – А случается, и без хлеба масло едят, прямо ложками.

– Во народ! – искренне изумился Ядрышников.

– А я вот тоже хочу спросить, – сказал Стас. – Правда, будто бы у вас в Томске прямо по улицам медведи ходят, а?

– Конечно, правда! – и глазом не моргнул председатель. – И по улицам ходят, и в дома заглядывают. Бывает, что ужинаем вместе, выпиваем... Бальзам они кедровый любят, с пельменями. А я вот что еще хотел про Москву выяснить...

– Сами-то мы не москвичи... – попытался я пресечь их соревнование, кто кого переврет.

– Но в Москве-то небось бывали? – спросил, борясь с рулем, директор со знакомой уже наивно-мечтательной интонацией. Так он при первой встрече спрашивал нас, кто из артистов прилетел в Киреевск. Мы кивнули, а он расплылся в улыбке, и глаза его блаженно затуманились. – И президента небось видели?

– Не видели, – честно признались мы.

– А премьера?

– Нет, – помотали мы со Стасом головами. – И премьера не видели. Только по телику.

– Вот и я – только по телику, – сладко вздохнул Ядрышников. – А как думаете, правду говорят, что на дачу он на истребителе летает, а водку редькой закусывает? И даже не морщится.

– Мы не в курсе, – признался я. Но мне стало интересно. – А что еще про него говорят?

– Много говорят. Например, как, бывает, увидит его женщина брюхатая в метро, так сразу от бремени и разрешится. Прямо на эскалаторе. А он-то поднимет дите на руки, посмотрит на него да и говорит, к примеру: «Мальчик! Мужики нам нужны!» Поцелует дитятку в пупок и дальше идет – в Кремль, на работу.

– Так он же туда на самолете летает, – напомнил Стас.

– Не-не-не, – уверенно отмахнулся Ядрышников. – На МИГе, это он – на дачу, а на работу – на метро, прямо под землей. Чтобы, значит, пробки на улицах не создавать. И, говорят, никогда не опаздывает. Уж очень он у нас правильный. Ленин, так тот все-таки соврал один раз. Про вазу. А этот даже и не пробовал. Бывало, захочет, а совесть не позволяет. Вспомнит Россию-матушку, поля ейные бескрайние, Байкал полноводный, и все! Не может. Не поворачивается язык. Так сразу всю правду в глаза и выкладывает. «Носки, – его спрашивают, – на дворе кто с веревки свистнул?» А он вздохнет да и ответит: «Я свистнул...» «В бане, – спрашивают, – кто свет погасил да баб щупал?» «Я!» – говорит. – Петр Петрович рубанул рукой воздух. – И так завсегда: бензопилу пропил так пропил! Наследил на ковре сапогами погаными так наследил, запираться не станет! «Ты нашкодил, гад? – спрашивают. – Ты ночью по Москве шакалил, стекла бил?» «Я, – говорит, – я шакалил!..»

Да-а... Много, оказывается, нового можно узнать в народе о нашей политической элите.

– Петр Петрович, – перевел я, от греха подальше, разговор на более животрепещущую тему, – а вы слыхали о такой певице – Леокадии? – не оставлял меня вопрос, почему в Киреевске народ раньше не подобрел.

Ядрышников задумчиво свел брови.

– Нет, не слыхал про такую. А что, красиво поет?

– Красиво-красиво, – покивал я. – А как же это получилось-то? Вы что, телевизор не смотрите?

– Как это не смотрим?! – возмутился тот. – Только телевизором-то от тоски и спасаемся. А! – шлепнул он себя по лбу. – Она небось недавно, эта ваша Леокадия, появилась?

– Ну да, – кивнул Стас.

– Так тут дело такое, хлопцы. Что-то нам нынешний телевизор совсем нравиться перестал. Всякая там «Бандитская братва» да «Сиськи-письки под стеклом»... Стыд-позор, да и только! Самим смотреть противно, а ребятишкам показать и вовсе нельзя. Вот мы тогда на сельсовете и постановили – отключить трансляционную точку к ядрене фене. Слава богу, свое есть вещание – кабельное. Запаслися кассетами лет на пять вперед да и смотрим. «Волга-Волга» – раза два в неделю, «Веселые ребята» – каждый вечер. Новенькое кое-что – «Ихтиандер», например, «Песня-87», «Песня-88»... Ну и иностранные фильмы бывают, конечно – Блондин, там, с ботинком, «Просто Изаура»... Радио, правда, тоже теперь нет, но нам оно и без надобности.