Александр Клыгин - За Зеркалом Реальности

Что ж, и то неплохо. Человек, способный довести таких существ до остолбенения, сам по себе – уже потенциальный мастер дзен. Однако весьма сомнительно, чтобы мастером дзен оказался водитель этой маршрутки. Ну, если только предположить, что это – никакая вовсе не маршрутка, а мифический «Автобус Вечности», рассказов о котором я вдоволь наслушался от моего коллеги по диагнозу – американца Джона Дебри. Если верить легендам, старый, полуразвалившийся «Автобус Вечности» – это некое транспортное средство, путешествующее между мирами. В него могут попасть только весьма необычные существа, потому что обычные люди его просто не замечают. Обычно «Автобус Вечности» перемещается в темноте, никогда не показываясь в солнечном свете, разве что в закатных и предрассветных сумерках. И каждое существо, попавшее в этот автобус, имеет право сойти в любом мире, в каком только пожелает, когда почувствует, что это необходимо.

Однако было сомнительно, что сейчас я нахожусь в «Автобусе Вечности». То есть, я вполне допускаю, что мог бы его заметить, и вполне допускаю, что «Автобус Вечности» мог проехать сквозь эту промзону, чтобы подобрать двух-трёх существ, нечаянно просветлившихся под воздействием серой пустоты и убийственной радиации. Однако сомнительно, чтобы в «Автобус Вечности» забирались ещё и местные аборигены, которых в маршрутке было предостаточно. Хотя их концентрация была ниже обычной – всё-таки, «Энигма» отпугивает мелких бесов не хуже, чем китайский репеллент отпугивает комаров.

Ну, что ещё сказать про этих местных? Всё уже сказал Экзюпери одной меткой фразой: «Страшно даже не то, во что превратились эти люди, а то, что в каждом из них, возможно, убит Моцарт». Из-за этой фразочки и некоторых других соображений я иногда называю их «зомби». Ну, да хватит об этом.

Едем дальше – как в прямом, так и в переносном смыслах. Затихают индийские напевы трэка «The child in us» и плавно стартуют голоса индейских шаманов «Light of your smile». Прикольно. Я начинаю думать, что всё это происходит только из-за одного фактора – из-за меня. Это, конечно, попахивает солипсизмом, но вы когда-нибудь слышали, чтоб в раздолбанном «пазике», пыхтящим через ночную промзону, играла «Энигма»? Я такого не встречал никогда.

На всякий случай придвигаюсь ближе к окну и выглядываю наружу. Волны тумана растекаются вдоль невысоких фонарей. Ещё лучше. Пожалуй, не хватает только Дункана Маклауда с мечом. Или ёжиков в тумане. Что ж, со мной ведь это бывало и раньше. Я улыбаюсь и откидываюсь на спинку кресла. Это весьма большая ошибка, так как из спинки торчит металлический прут. Да… Мы живём не в идеальном мире. Однако я продолжаю улыбаться на заднем сиденье старого «пазика». Наверно, из-за волшебной музыки мне кажется, что он едет очень быстро – улицы и остановки за окном мелькают куда быстрее, чем хотелось бы. Ещё немного задержать эти волшебные мгновения!

Однако я начинаю понимать, что надо как-то использовать данный мне шанс. Выглянув в окно, некоторое время смотрю в чёрное небо. Там три яркие точки выписывают странный танец, пока, наконец, не выстраиваются в треугольник и следуют параллельно моему автобусу. «Пазик» поворачивает, и огни в небесах поворачивают вместе с ним. Отлично. Космические корабли или, по крайней мере, их шлюпки. Я загадываю внешность людей, которые заберутся в «пазик» на следующей остановке. Всё совпадает в мельчайших деталях. «Light of your smile» плавно перетекает в «Beyond the invisible». Что ж, мне уже очень давно хотелось сыграть в одну крайне интересную игру.

Так получилось, что я почему-то достиг просветления на заднем сиденье раздолбанного «пазика», везущего меня из одной пустоты в другую сквозь чёрную промзоновскую ночь. Возможно, потому, что мне всегда нравились старые автобусы. Или потому, что просто не было другого способа. Как бы то ни было, всё сходилось – автобус, ночь, «Энигма», туман, инопланетяне.

Должно быть, мой внутренний мир выглядит так – возможно, немного мрачновато и загадочно, однако в этом есть своя прелесть. Но я уже говорил, что мне давно хотелось попробовать нечто иное.

Делаю глубокий вдох и осторожно откидываюсь на кресло, но металлического прута там уже нет… Вижу переплетение потоков сознания, образующих чертовски сложный узор этого мира. Любой компьютерный аниматор позавидовал бы этой технологии, позволяющей в мельчайших деталях прорисовывать обшарпанные сиденья в старых «пазиках» и хитрые переплетения бессмысленных человеческих судеб. Я проникаю сознанием в эти потоки, образующие линии мира, выделяю нужный мне фрагмент и меняю его структуру.

Взрыв возмущения. Скрип тормозов по голому льду. Скрежет разбивающейся реальности. И только мелодия «Энигмы» ни на секунду не останавливается. «Close your eyes, – поёт Майкл Крету. – Just feel and realize»… Что, я, собственно, и делаю. «It is real and not a dream, – продолжается песня. – I’m in you and you’re in me. It is time to break the chains of life. If you follow, you will see, what’s beyond reality».

Шум двигателя маршрутки переходит в проносящийся сквозь уши гул. Затем – приятное урчанье. Я открываю глаза и вижу, что троллейбус остановился. Со свистом раскрываются двери, я встаю и выхожу в ночь. Троллейбус едет дальше по широкому, ярко освещённому проспекту. Прямо на меня смотрит рекламный щит «Ты лучше». Делая пару шагов по хрустящему снегу, я стряхиваю пыль с дорогого чёрного пальто, которое появилось на мне вместо старой разодранной куртки. Передо мной стоит новенький чёрный «Мерседес». Из «Мерседеса» выходит водитель, подходит ко мне и говорит:

– Я вас ждал, сэр.

«Сэр»? А что? Почему бы и нет? Сейчас я сяду в этот «Мерседес» и унесусь в очередной бред, созданный моей случайной мыслью. Но прежде я ещё раз оглядываюсь назад и делаю глубокий вдох. В ночи растворяются последние звуки «Beyond the invisible»…

Жил-был прекрасный принц. Он прятал своё лицо под маской, публично объявив себя уродом. Принц никогда не снимал свою лёгкую шёлковую маску и так привык к ней, что и сам постепенно начал верить в то, что она необходима ему, чтобы скрыть своё уродство.

А вот интересно – принц решится когда-нибудь снять маску, чтобы посмотреть, что под ней? И если решится, что он испытает, увидев свою красоту? Радость или страх? Восхищение или отвращение? И решится ли он когда-нибудь показать своё истинное лицо людям?

Так зачем он всё-таки надел эту лёгкую шёлковую маску – тонкую завесу, изменившую столь многое? Возможно, потому, что он был мудрым, несмотря на свой юный возраст. Возможно, он понял, что его красоте будут завидовать и за эту красоту многие его возненавидят. Вероятно, он знал, что в этом мире красота часто приносит с собой беды. И поэтому принял решение навсегда спрятать собственную красоту, чтобы люди в глубине души жалели его и относились к нему с добром. Ибо люди благожелательно относятся к тем, кого считают в какой-то мелочи ниже себя.