Алексей Калугин - Галактический глюк

– Что ж, у каждого бывают неудачные дни, – произнес наконец Фредриксон и очень осторожно, чтобы не стукнуть донышком, поставил на стол ведерко с недоеденным попкорном. – Выключить? – спросил он, указав на универ-скрин.

Трансляция оллариушных новостей продолжалась, но возле посадочной капсулы остались только техники, пытавшиеся пристроить на прежнее место крышку люка.

– Полагаешь, посылать вторую блоху не имеет смысла? – спросил Вениамин.

– Объект потерян. Жук не сможет найти ориентир.

Обвалов молча кивнул.

– Вещей у Саввы никаких не было, – сказал Фредриксон.

– Что и следовало ожидать, – продолжил мысль напарника Вениамин. – Савва не намерен задерживаться на Веритасе. А уж он-то знает свою женушку лучше, чем все оллариушники, вместе взятые. – Обвалов решительно хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги. – Бог с ней, с блохой. Все, что нам нужно, мы узнаем из новостей, – наклонившись, он заглянул в ведерко Фредриксона и подхватил со дна несколько хлопьев попкорна. – Все еще имеется желание поспорить о том, чем закончится представление?

– Ты не хочешь принимать во внимание возможности квантовой логики, – с мягкой, поистине дружеской укоризной произнес ИскИн.

Вениамин неопределенно хмыкнул и зашвырнул в рот еще пару хлопьев.

– А что это такое? – робко поинтересовался Сид.

Фредриксон бросил на парня взгляд через плечо.

– Ты, конечно, знаком с Аристотелевой логикой?

– Ну… разумеется, – как-то не очень уверенно ответил Сид. – В общем виде.

– Когда мы сталкиваемся с каким-либо явлением или действием, совершаемым сторонними силами, Аристотелева логика дает нам всего два варианта для выбора его определения: «да» или «нет», «истинно» или «ложно». В двадцатом веке некто фон Нейман добавил к ним третий вариант: «может быть». С появлением этого самого «может быть» все в мире приобрело иной смысл: событие, до тех пор пока оно не свершилось, может быть неопределенным. Простейший пример: если подбросить монету, то она упадет либо вверх орлом, либо – решкой. Но в тот момент, когда монета находится в воздухе, она пребывает в так называемом фон-неймановском состоянии – в состоянии неопределенности, в состоянии «может быть», – в ней одновременно заключены оба возможных варианта – «орел» и «решка», «да» и «нет», «истина» и «ложь».

– Формалистский прием, не вносящий никакого реального вклада в понимание феномена неопределенности квантовых событий, – с усмешкой заметил Вениамин.

– И тем не менее сейчас Савва Нестор Вир-Щипок пребывает для нас в фон-неймановском состоянии, – Фредриксон выдернул из-под руки Вениамина ведерко с попкорном и поставил его себе на колени. – Мы можем ожидать от него все что угодно. Любые предположения на данную тему – спекуляции и не более того. Мы не в состоянии предугадать действия Вир-Щипка, поскольку ни один из нас даже не был с ним знаком.

– В досье имеется психологический портрет Саввы, – заметил Вениамин.

Фредриксон улыбнулся – не без иронии.

– Тебе не приходилось читать собственный психологический портрет?

Вениамин промолчал.

– Хочешь цитату?

– Нет!

Вениамин обеими руками протестующе застучал по столу – хотя, может быть, он просто пытался вспомнить и воспроизвести какой-то замысловатый ритм.

А Фредриксон тем временем, забыв о споре с напарником, удивленно смотрел на универ-скрин.

Дробь, выбиваемая Обваловым, внезапно оборвалась.

– Это еще что за новости?

По скрину плыли нежно-голубые облака, похожие на клочья стекловаты. Сквозь мутную пелену неясно проступали сияющие золотом буквы: ОЛЛАРИУ!

– Когда нет новостей, показывают Оллариу, – объяснил Сид.

– Ну, здорово! – нервически дернул подбородком Обвалов. – И что теперь?

Вопрос был риторический, но Фредриксон на него ответил:

– Будем ждать новостей.

С невозмутимым спокойствием удава, залегшего в высокой траве в ожидании добычи, которая сама должна прыгнуть к нему в пасть, ИскИн, поудобнее устроившись в кресле, вновь принялся за попкорн.

Долго ждать новостей не пришлось. Не прошло и часа с момента бесславной гибели камеры-жука, отправленной вслед за покинувшим космопорт великим нейропрограммистом, как сменивший жизнеутверждающую заставку «Оллариу!» диктор бодрым голосом возвестил:

– Церемония рукоположения Саввы Нестора Вир-Щипка пройдет нынче вечером в зале для официальных саммитов резиденции Великого Магистра. В соответствии с пожеланием, высказанным Вир-Щипком, церемония состоится при закрытых дверях. Видеотрансляция церемонии также не предусмотрена, – выложив все эти гадости, диктор радостно улыбнулся. – Оллариу, сыберы!

– Оллариу и тебе, козел безрогий, – зло оскалился на ни в чем, по сути, не повинного диктора Вениамин. – Ну, что теперь говорит твоя квантовая логика? – этот вопрос был адресован уже Фредриксону.

ИскИн был невозмутим, как христианин перед выходом на арену со львами.

– Квантовая логика говорит всегда одно и то же: может быть. – Диктор на экране перешел к информации о погоде. Фредриксон взял со стола пульт и выключил звук. – Савва по-прежнему остается для нас объектом в фон-неймановском состоянии. Он мог самостоятельно принять решение остаться на Веритасе. Но с такой же степенью вероятности можно предположить и то, что оллариушники удерживают его силой.

– Значит, так, – азартно хлопнул в ладоши Вениамин. – Савву будем брать завтра ночью!

– Ух ты! – восторженно выдохнул затаившийся в углу Сидор. – Мы планируем похищение Вир-Щипка?

– Мы – это я и Фредриксон! – под строгим взглядом Вениамина парень невольно съежился. – Ты отправляешься к деду!

– Ты не увлекаешься, Веня? – с сомнением наклонил голову ИскИн.

– Брось ты, Фред! – широко взмахнул рукой Обвалов. – Савву мы возьмем без труда!

– Нам не давали установку на похищение Саввы Вир-Щипка. Мы должны были только выяснить истинную причину задержания транспортника.

– Когда мы отправлялись на Веритас, никто и не думал, что оллариушники затеяли всю эту игру ради Саввы. Но на тот факт, что среди пассажиров «Бродерика-012» находится Литиция Вир-Щипок, наше внимание обратили.