Кир Булычев - Кровавая Шапочка

Не дразнить.

Конфет не предлагать.

Опасно для жизни»

Люди шли сплошным потоком. И все с детьми. Папы и мамы не жалели Катеньку и Маратика, потому что знали о горькой судьбе их родителей и боялись сами стать жертвами. Родители останавливались перед клеткой и говорили своим детям:

— Смотри, Ванечка, смотри, Ритуля, до чего доводит непослушание. Ты хотела бы пожить в клетке?

Дети отвечали по-разному. И среди них даже встречались такие, что и не отказались бы там пожить, только чтобы не готовить уроков, не мыть рук, не чистить зубов и не слушать маминых нотаций или папиных нравоучений. Некоторые дети проносили с собой конфеты и кидали их издали Катеньке и Маратику. Катенька и Маратик собирали конфеты, некоторые — шоколадные — ели сами, другие, которые попроще, складывали в яму, которую ноготками выцарапали в бетонном полу и замаскировали сверху крышкой от унитаза.

В клетке у них редко устраивали уборку, потому что двум уборщицам пришлось уйти на пенсию после того, как дети искусали им ноги. Теперь уборщица если и входила, то только в ватных штанах и бронежилете, а снаружи наготове стоял пожарник со шлангом.

Сначала за границей было много шума: писали, что в России угнетают детей, и даже было создано общество для спасения Катеньки и Маратика. Делегация этого общества во главе с леди Ленорван-Гленорванян приезжала в город, чтобы добиться освобождения детей и наказания преступников. К удивлению делегации, директор зоопарка сразу согласился расстаться с детьми. Он привел делегацию к клетке и спросил, не приближаясь к ее решетке:

— Дети, не хотели бы вы поехать в Англию, где живут ваши защитники и защитницы?

— О, йес! — сказали защитницы, и громче всех сказала это леди Ленорван-Гленорванян. — Мы имеем резолюцию Совета Безопасности с одним только голосом против.

— Во дает, — произнес Маратик.

— А що? — сказала Катенька. — Смотаем, покажем этим брокерам, с какой стороны мажут масло.

— На кого мажут? — рассмеялся Маратик.

— На нос ихнему королю! — ответила веселая Катенька.

Детишки подошли к решетке и встали рядышком, держась за ручки. Слезы текли по их щечкам, и ответные слезы потекли по щечкам леди Ленорван-Гленорванян. И ножки леди задрожали.

Директор зоопарка сам отпер клетку и, зажмурившись, убежал к себе в кабинет. Но не успел добежать, потому что получил по затылку кочаном капусты, который метнула ему вслед девочка Катенька.

Детишки послушно пошли следом за леди и доехали до страны Англии — им очень хотелось посмотреть, как живут простые английские дети.

Половина населения Англии пришла на набережную встречать пароход, на котором привезли угнетенных детей из варварской России.

Играла музыка, и детям в Англии понравилось.

После этого связь с Англией временно прекратилась.

А когда ее восстановили, оказалось, что Лондон лежит в развалинах, башня Тауэр — гордость английского народа — упала набок, часы Биг-Бен разбились, на площади Пикадилли разлилась большая лужа бензина с вареньем, река Темза куда-то утекла, а большая часть населения на лодках, плотах или просто вплавь сбежала во Францию и на остров Исландия.

Отважный адмирал лорд Маунтбэттен не испугался маленьких русских хулиганов и предложил им возвратиться домой. Атак как дети уже нашалились всласть, они согласились прокатиться на крейсере «Инвизибл». По дороге домой они отъели адмиралу ухо, обрили наголо и надели ему на голову ботинок. И все же адмирал спас свою страну и возвратил детей в наш зоопарк. И Катенька с Маратиком вновь поселились в клетке, к страшному разочарованию директора зоопарка, который тут же ушел на пенсию, хотя ему оставалось до нее лет двадцать.

С большим трудом удалось отыскать ему замену. Этой заменой стал студент Эдуард Жито-Житинский, который хотел стать академиком и очень нуждался в деньгах. А еще он любил животных и знал их языки, что редко встречается среди людей.

В день, когда Эдуард вышел на работу, он осмотрел зоопарк. Все звери и птицы уже знали, что это новый директор, и кланялись ему или улыбались, потому что с директором ни одно разумное животное ссориться не будет. Но когда Эдуард подошел к клетке Катеньки и Маратика, то дети начали прыгать, кривляться и показывать директору фиги.

— Это наше несчастье, — сказал уходящий директор, который сопровождал нового в его обходе. — Мы хотим возвратить их родителям.

— А родители? — спросил Эдуард.

— Родители возражают, — ответил старый директор. — Вот, кстати, их мама, Прасковья Яковлевна. — И уходящий директор показал на нестарую и недавно еще красивую женщину, которая сидела, пригорюнившись, на скамейке.

Эдуард Жито-Житинский подошел к женщине и сразу понял, насколько она несчастна.

— У вас горе, — сказал Эдуард.

— Как вы точно угадали! — воскликнула мать Катеньки и Маратика. — Как только я вышла из больницы, я стала приходить в зоопарк. Я смотрю на моих детей и удивляюсь: как могло случиться, что они стали такими плохими? Ведь я себе во всем отказывала, чтобы они выросли достойными людьми, инженерами, врачами, учителями и космонавтами. А они стали хулиганами.

Женщина заплакала, а директор Эдуард поглядел на клетку. Катенька и Маратик радовались, что довели маму до слез. Они прыгали по клетке и становились ботинками на кровать.

— Не надо расстраиваться, — сказал тогда молодой директор зоопарка, — Это как болезнь, а каждую болезнь можно вылечить.

— Как называется эта болезнь? — спросила Прасковья Яковлевна.

— Эта болезнь называется свинство. У некоторых она проходит, у других переходит в хроническую форму. Вы знаете, что такое хроническая форма?

— Это когда надолго? — спросил Прасковья Яковлевна.

— Да, это когда болезнь течет медленно, как болотная вода. Но у ваших детей очень острая форма, и потому можно надеяться на излечение.

— Может быть, пригласить зарубежного специалиста?

— Вы с ума сошли! Ваши дети, пока вы лежали в больнице, уже побывали в Англии, и все зарубежные специалисты от них разбежались.