Надежда Соколова - Фея на его голову

Язык показывает.

- Отдай! - просят ее вампиры.

- Не отдам! - Отдай! Мы на колени встанем!

- Не отдам!

Мимо идет оборотень. Останавливается. Смотрит на это безобразие.

- Слышь, ребята, че вы с ней канителитесь?! Сожрите - и дело с концом!

- Как мы ее сожрем? Она украла наш стакан с зубами!

Анекдот с просторов Интернета

Вита отстраненно наблюдала за происходившими во дворе странными событиями, и в ее голову постепенно закрадывалась крамольная мысль, что все творившееся вокруг как-то мало походило на странный розыгрыш или чью-то умышленную злую шутку. Слишком уж натурально злился тот, с саженью в плечах, которого человечек с бородой обозвал хозяином. Между прочим, красавчик: брюнет с крупными карими глазами, прямым и недлинным носом и тонкими чувственными губами. Явно не одну женщину пленил такой изысканной внешностью. Но уж очень надменное выражение было на его лице. Оно и портило его, и придавало мужику загадочности. Вите так и хотелось спросить: "Уважаемый, а с чего, собственно, вы такой наглый?".

Внезапно возникшие в буквальном смысле слова из-под земли скелеты тоже на розыгрыш не были похожи. И эти странные бабочки, будто нападавшие на них.

Потом, когда появились разлагавшиеся трупы, Вита сморозила полную чушь, предложив полечить их, хотя прекрасно видела, что лечением тут не поможешь.

«Ты, Витка, как айсберг, - заявил ей как-то бывший одноклассник Витька Громов, ставший потом сотрудником правопорядка, - до тебя в жизни не достучишься, ничем тебя, безмозглую, не прошибешь. Ты вообще чего-нибудь боишься? Кого-то любишь?».

Вита, конечно же, и боялась, и любила. Но все эти чувства сидели в глубине ее души. Наружу они появлялись крайне редко, так как мешали и жизни, и работе. И Вита привыкла, что народ вокруг считает ее этакой каменной бабой, бечувсвтенной, жившей без желаний.

Вот и теперь, стараясь соответствовать данному образу, она решительно тряхнула головой

- пыль и сажа разлетелись, наверное, в метре от нее, внезапно замерев только перед мужиком, которому подчинялись скелеты, - и, постаравшись говорить, как настоящая королева, величественно и неспешно, уточнила:

- Уважаемый, где здесь можно помыться? Нельзя же ходить такими чушками.

Рядом тихо хрюкнул человечек, встречавший Виту.

- Марк, проводи ее, - досадливо скривился мужик, - и служанку вызови.

И между строк читалось: «А то опять что-нибудь натворит, дура безрукая».

Вита не обиделась: она вообще редко обижалась. А когда все-таки обижалась, прятаться по углам от нее было уже поздно. Вместо этого она неспешно зашагала вслед за человечком по каменному двору, стараясь аккуратно наступать на особо крупные камни, - на ногах, похоже, появились кровавые мозоли. Не на ее ногах, следует заметить. Но с фактом непонятного владения чужим телом Вита решила разобраться попозже, когда вымоется и поест.

- Где мы находимся? - спросила она в спину человечку.

В ответ - тихое шипение.

- Вам, уважаемая Веточка, все должны были рассказать раньше, - последовал негромкий раздраженный ответ.

Веточке, может, и рассказали, должны были рассказать, в этом Вита ни на секунду не сомневалась. Вот только она понятия не имела, где сейчас находится сознание той самой Веточки.

Расспрашивать своего спутника о чем-нибудь еще Вита не сочла нужным, решив самостоятельно добыть всю необходимую информацию, но уже потом, как минимум после мытья.

Взбешенный Арнольд вернулся в спальню, с трудом заставил себя забыть о нахальной девчонке, новой жительнице его замка, новой постоянной головной боли, и опять же с трудом, но все же переключился на более насущные проблемы. С феей пусть разбирается Марк. Он ее нанял, ему с ней и возиться, пока срок контракта не истечет. А Арнольду следовало в данную минуту подумать о более серьезных вещах, например, о землях, которыми он владел и правил уже несколько десятков лет.

Гардарийское герцогство в империи по праву считалось благословением и проклятием одновременно. Оно располагалось в широкой плодородной долине между двумя крупными судоходными реками, его поля и сады давали по два урожая в год, а леса и воды были переполнены животными и рыбой. Казалось бы, живи - не хочу, радуйся жизни, размножайся, расти потомство. Но главная проблема состояла в том, что княжество населяли не только животные, но и нечисть с нежитью. И если с нечистью народ научился хоть как-то худо-бедно сосуществовать, прикармливал их, старался задобрить разнообразными подношениями, то нежить ни с кем сосуществовать не желала и рассматривала каждое дышащее существо как возможную добычу. Именно поэтому герцогством должен был управлять некромант, сильный, умный, в совершенстве владевший магией смерти. Он, во главе с другими некромантами герцогства, был способен обуздать нежить, а значит...

Шум, крики, грохот, а затем - нечеловеческий вой, отвлекли Арнольда от размышлений.

Он недовольно нахмурился: что там снова происходило? И почему ему опять мешали?!

«Фея, - вспомнил он и уже привычно скривился: в его замке теперь живет молодая бестолковая фея, чтоб ее дварфы навечно под землю забрали. - Я ее убью. - Пообещал он сам себе, поднимаясь из удобного, мгновенно принимавшего форму тела кожаного кресла.

- Денег не пожалею. А за ней и Марка! Нашел, кого в дом приводить!».

И вместо того, чтобы в тишине и покое обдумать, а потом и решить очередную сложную проблему герцогства, а затем заняться истреблением нежити, Арнольд широким шагом решительно направился к выходу из спальни. Настроение было боевым, и больше всего на свете Арнольд мечтал придушить одну наглую заносчивую фею. Прямо-таки картинки ее мучительной и длительной казни представлял себе. Со всеми подробностями, смакуя с наслаждением каждую деталь.

А потом он вышел из длинного полутемного коридора в широкий просторный зал и остолбенел: посередине зала, на густом ворсистом ковре, растекся лужицей его верный трарг, тварь из самой Бездны, и, словно щенок, урчал от удовольствия. А рядом с ним сидела на присядках фея. Она чесала его под треугольной мордой, приговаривая:

- Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.

Челюсть Арнольда с грохотом упала на пол.

Человечек, которого мужик во дворе назвал Марком, с почтением проводил Виту до самой двери в одну из комнат на втором этаже, выдал негромко: «Ваши покои, многоуважаемая Веточка», - и быстро ретировался.

Вита скептически хмыкнула, но за посеребренную ручку с головой улыбавшегося кота решительно потянула, грязной рукой, правда. Зашла, внимательно огляделась, прошипела под нос несколько особо витиеватых и довольно грязных ругательств. Если это и был розыгрыш, то уж слишком мудреный.

Широкая просторная комната с высокими потолками воображение роскошью не поражала. Здесь не было того шикарного интерьера, что обязательно присутствовал в различных женских романах, сюжеты которых изредка восторженно и в подробностях пересказывала равнодушно слушавшей Вите любившая такие книги мать. Кровать у стены, относительно широкая, достаточно вместительная, чтобы спать вдвоем, рядом, справа, невысокая тумбочка с тремя аккуратными выдвижными ящичками, потом - окно, почему-то на половину стены, плотно занавешенное шоколадного цвета тюлем, у другой стены - высокий платяной шкаф, настенное зеркало круглой формы в позолоченной раме, небольшая дверца, ведущая непонятно куда. Справа от кровати, на стене, полки, пока что совершенно пустые, под ними - как и ожидалось, туалетный столик, тоже пока соершенно пустой, и зачем-то -два напольных растения типа пальм, в деревянных напольных кашпо. С одной стороны от кровати, на густом ворсистом ковре, полностью покрывавшем пол, были расположены два высоких удобных кресла. И ни малейшего следа техники, старинной или современной. Ничего, что подсказывало бы, что происходившее с Витой не являлось розыгрышем.