Надежда Соколова - Фея на его голову

- Госпожа, - послышался робкий писк за спиной, - ванна для вас готова.

Вита медленно повернулась - писк ожидаемо перешел в полузадушенный хрип. Миловидная худенькая девчонка лет семнадцати-восемнадцати, одетая в длинную закрытую темно-серую форму, с чепцом на каштановых кудрявых воосах, плавно осела на пол, не сводя с Виты насмерть перепуганного взгляда.

- Что? - удовлетворенно хмыкнула Вита. - Страшно стало от моего шикарного вида? Да не съем я тебя, не трусь. Куда идти?

Как оказалось, ванной здесь называли широкий железный чан, довольно вместительный на первый взгляд, к которому вела деревянная лестничка на три ступеньки. Стоял чан в соседней комнате, доступ в которую был как из коридора, так и из выделенной для Виты спальни.

Девчонка выходить из комнаты с чаном наотрез отказалась, упорно бормоча что-то про свою работу, наказание от хозяина и прочую непонятную чушь. Вита, всегда мывшаяся самостоятельно, раздраженно нахмурилась:

- И как ты себе это представляешь?

- Госпожа, - жалобно взмолилась девчонка, продолжая перепуганно смотреть на Виту. -Прошу! Меня накажут!

Вита вспомнила злобного мужика во дворе, помянула недобрым словом сквозь зубы всю его многочисленную родню до седьмого колена и попыталась снять платье.

- Крылья сложите, госпожа, - тихонько пискнула служанка.

- Какие, нафиг, крылья? - не вынесла издевательства Вита. Платье упорно не снималось, за что-то зацепившись на спине.

- В-в-в-ваш-ш-ш-и-и... Ф-ф-ф-е-э-э-и-и-и... - выдохнула заикавшаяся служанка.

- Алахай-малахай, - выдала Вита все, что помнила.

Препятствие исчезло.

Обычное купание стало для Виты настоящим адом: чужие руки усердно терли чужое тело, в котором она случайно оказалась, мыли и промывали волосы, терли мочалкой руки, ноги, торс. Вита, не выносившая чужих прикосновений, только зубами скрипела да постоянно громко материлась на русском.

Наконец, ее отпустили и с почтением подали длинное домашнее платье, явно приготовленное для другого человека, веселенькой цветастой расцветки.

Служанка, выполнив свои обязанности, быстро сбежала. Вита раздраженно фыркнула, оделась и отправилась гулять по замку - в комнате было скучно.

Далеко не ушла - в одном из залов, находившемся на ее пути, словно из подпола появилась черная псина с треугольной головой, увидела Виту и предупреждающе зарычала.

- Сидеть, - рявкнула Вита, никогда не боявшаяся животных.

«Ты, Витка, своей смертью не помрешь, - как-то заявила ей "добрая" соседка баба Нюра, -больно дурная».

Дурная или нет, но к домашним животным Вита всегда подходила без малейшего страха. И они, как ни странно, ее слушались. Вот и эта, с треугольной головой, с размаху грохнулась на пол, завыла, а потом забила по полу длинным хвостом с кисточкой на конце.

Вита присела рядом, стала поглаживать псину по морде, приговаривая:

- Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.

- Ты не фея, - выдал Арнольд, когда все же пришел в себя. При звуке его голоса и трарг, и девчонка резко вскинули головы и посмотрели на Арнольда с одинаковым выражением, мол, чего мешаешь? Проходи мимо. - Феи боятся траргов, - продолжил Арнольд. Ему всегда было плевать, что о нем думают окружающие. - Так кто ты, Бездна тебя побери, такая?! Шарт, к ноге!

Трарг дернулся, жалобно заскулил, повернулся к этой... недофее, словно ища у нее защиты.

- Не нужно так распинаться, уважаемый как вас там, - холодно ответила девчонка, продолжая поглаживать тварь из Бездны. - И орать на животное тоже не нужно.

- Шарт! - добавил властности в голосе Арнольд.

Трарг заскулил сильнее, но все же пополз к нему, настоящему хозяину.

- Вы всегда с окружающими ведете себя, как скотина, или это нам с Бобиком повезло? -саркастически поинтересовалась недофея.

В глазах у Арнольда мгновенно потемнело. Она посмела его оскорбить! Его, могущественного некроманта! На пальцах появились и заплясали ярко-красные искры, в воздухе запахло гарью. Да что она себе позволяет!

- Вы сейчас инфаркт схватите, а мне вас потом лечить, - насмешливый голос девчонки доносился до него, словно издалека. - Проще надо быть, и гонора поменьше напоказ выставлять.

Арнольд зарычал. Стерва! Некстати вспомнилось: «Деньги, хозяин!». Фея, чтоб ее!

Искры исчезли, запах гари рассеялся сам собой. Арнольд глубоко вдохнул, на несколько секунд задержал дыхание. Если бы не Марк с этими его злосчастными десятью золотыми, Арнольд обязательно показал бы этой недофее, кто хозяин в его собственном замке!

- Кто ты такая? - вернулся он к насущному вопросу. - Ты - не фея!

- Не фея, - согласилась та. - И я так понимаю, это не розыгрыш. Вы, кстати, кто?

В голосе не чувствовалось ни малейшей издевки. Она что, и правда не знает, где оказалась?! Идиотка!

- Я Арнольд рон дар Гардарийский, первый герцог Артанайской империи, искусный фехтовальщик и самый сильный некромант империи, - выдал Арнольд.

- О, как все запутано, - задумчиво пробормотала недофея, оглядывая Арнольда внимательным взглядом без страха или изумления. - А некромант - это кто? Который с мертвыми разговаривает?

- Орнартсраном торанорсарам! - выдал Арнольд пошлое троллье ругательство.

Она не издевалась! Эта дура ничего не знала о том, где оказалась! Чтоб им все пропасть: Марку, фее и той, кто занял ее тело! Бездна!

Идет Иванушка-дурачок по лесу, а навстречу ему скелет в ржавых доспехах. Подходит он

к Иванушке и говорит:

- У меня для тебя, Иванушка, две новости: хорошая и плохая. С которой начинать?

- С хорошей!

- Иванушка, я не Кощей Бессмерный!

- Уф, пронесло! Ну, теперь давай плохую!

- Я граф Дракула!

Анекдот с просторов Интернета

Как-то Упырь, Кощей и Дракула пригласили Красную Шапочку в ресторан:

- Дяденьки, а что мы будем кушать! - наивно спрашивает Красная Шапочка, оглядывая

пустой столик.

Дяденьки" многозначительно улыбнулись.

Вита терпеть не могла, просто физически не переваривала популярное «легкое чтиво», как она называла многочисленную современную литературу о любви, романтике, опасностях и приключениях. Она и классиков-то не особо жаловала, уверяя всех вокруг, что после чтения их произведений у нее обычно начинается невероятно сильная мигрень. Но их она могла под настроение хоть немного полистать. А вот любовные, приключенческие романы или, например, то же фэнтези, которое было по вкусу многим ее современницам, постоянно удостаивались от нее только презрительного взгляда, высокомерной ухмылочки и нескольких крепких, непечатных слов. Матушкин восторженный пересказ очередного лыра[1] она обычно старательно пропускала мимо ушей. Лишь отдельные фразы изредка касались ее сознания. В самом деле, не ругаться же с родительницей из-за подобной чуши. пусть себе рассказывает, если ей так уж надо кому-нибудь выговориться.