karpovam - Тенета иллюзий

* * *

Мама разрешилась от бремени восемнадцатого октября. По свадебной договоренности между родителями, имена мальчикам выбирала Эйлин (иначе черта с два в семье появились бы Хальвдан и Северус), в то время как отец нарекал девчонок. Я настойчиво предлагал назвать сестру Джоан или Кэтлин, однако Тобиас, посомневавшись, выбрал нейтральную Александру. Имя, одинаково популярное и среди аристократии, и у средних слоев англичан. Роды проходили дома, причем в отличие от предыдущих раз, родители пригласили врача из Мунго, а не ограничились маггловской акушеркой. Как следствие, повреждения от непроизвольного выброса магии устранили быстро, и память никому стирать не пришлось.

Письма от Северуса приходили часто, не реже раза в неделю. Сквозное зеркало перестало работать через три дня после поступления мелкого в Хогвартс — активировалась защита школы. Имей мы хороших знакомых в руководстве, можно было бы попросить директора внести характеристики артефакта в настройки щитов, но чего нет, того нет. Так что общались совиной почтой.

Судя по тону писем, сложностей на новом месте у мелкого не возникло. Факультет его принял в целом дружелюбно, пусть и несколько отстраненно, как и любого другого нового человека. Со сверстниками Сев всегда сходился неплохо, поэтому с другими первокурсниками перезнакомился быстро. Жили хаффы в спальнях по четыре человека, у каждого имелась собственная тумбочка, еще в комнатах находился большой стол с четырьмя креслами для тех, кто не хотел делать уроки в общей гостиной. Первый месяц старосты водили малышню по замку и показывали, где что расположено, кроме того, каждого первокурсника прикрепляли к одному из шестикурсников, который помогал, отвечал на глупые вопросы, утирал неизбежные сопли и в целом служил кем-то вроде воспитателя. Неизбежные конфликты решались старшими, если они не справлялись, вмешивались старосты, и только в самых серьезных случаях арбитром выступала декан.

У Лили, насколько я мог судить, дела обстояли несколько сложнее. Гриффиндор придерживался тактики «брось в воду и пусть плывет», так что специально с замком первачков не знакомили. И с магглорожденными не занимались, объясняя, зачем писать именно большим тяжелым пером или рассказывая истоки традиций. Совсем без пригляда малышню не оставляли, некий аналог ядра воинского братства у красно-золотых был, и все-таки девочке приходилось труднее.

Мелкий, разумеется, по дому скучал. Он в первый раз отправился куда-то один, без меня или родителей, и чувствовал себя среди чужих людей некомфортно. Будем надеяться, после рождественских каникул ему станет проще, все-таки в знакомые места вернется. Тем более, что весь первый год программа простая, детишкам дают время на адаптацию и свободное время они тратят на поиски приключений, которые, конечно же, находят.

У меня был соблазн попросить мелкого зайти в туалет Плаксы Мирт и тщательно изучить стенки на предмет изображения змей. Был, да сплыл. Рано еще. И с Выручай-комнатой тоже рано, тем более, что я про нее почти ничего не помню — только вытащил из памяти, что вход в нее расположен напротив картины с танцующими троллями, и все. Ни этаж, ни пароль племянники, взахлеб пересказывавшие мне сюжет пятого года поттерианы, поведать не сочли нужным.

Мама сидела дома с новорожденной, отец занимался гостиницей и антикварным бизнесом, мелочь слала письма из Хогвартса. У меня, несмотря на задание профессора Тофти, появилось свободное время. Не скажу, что очень много — клиенты периодически делали заказы на различные зелья, большую часть из которых варил я, респектабельные знакомые обращались с просьбами посодействовать в Лютном или, наоборот, торговцы с рынка советовались насчет дел в Министерстве. И все-таки дикого напряжения начала года не было, жизнь текла плавно и, насколько это возможно, размеренно. Я хорошо высыпался, вкусно ел, в тиши архивов и библиотек беседовал с интересными умными людьми, занимался с Чатурведи и планировал интригу, надеясь уговорить Чохова снова стать моим наставником по трансфигурации. Все было хорошо.

Конечно, долго так продолжаться не могло.

Наиболее полезные открытия часто происходят на стыке наук. Когда некая критическая масса накоплена, вроде бы разработчики уперлись в порог, и тут благодаря внешнему фактору появляется возможность взглянуть на проблему под новым углом. Это общее правило, равно применимое и к магглам, и к магам.

Европейская трансфигурация мне не давалась и, думаю, не далась бы никогда. Принципы, на которых она строилась, производили впечатление чего-то чужеродного и непонятного. Зато знакомство с византийской школой и уроки Чатурведи, настойчиво вбивавшим в головы учеников идеи иллюзорности реального мира, принесли свои плоды. Постепенно мысль о том, что фарфоровая чашка ничем принципиально не отличается от псевдоживого голема с биологической структурой и вложенной поведенческой программой, прочно угнездилась в моей голове. К слову, до войны с Гриндевальдом на экзаменах по ЖАБА требовалось превратить предмет в бойцовых псов, и только после реформ, убравших из программы многие элементы боевой магии, перешли к свиньям. Но это так, ремарка.

Второй составляющей моего личного достижения (микроскопического с точки зрения мира, но важного для меня лично) стало искусство. Я по складу характера больше гуманитарий, математика и нумерология даются трудно, с другой стороны, всегда хорошо рисовал и быстро освоил гитару. Гитара, плебейский инструмент, для нас с Севом стала компромиссом между желанием матери воспитать детей в традициях Семи Свободных Искусств и невозможностью держать арфу или лиру в маггловском доме. Мы же тогда в Коукворте жили, соседи в гости заходили, хоть и редко.

Позднее вездесущая Мэй организовала мне частные уроки у одного заезжего барда. Ничего серьезного, просто пяток занятий с разъяснением самых примитивных основ. Эти знания считались у бардов общедоступными и Колум О’Брэди делился ими щедро, показав некоторые приемы построения иллюзий, в учебниках не освещавшиеся. Он, кстати, меня хвалил, советуя пойти учиться дальше.

Итак, трансфигурация по-восточному, иллюзии и, словно вишенка на торте, окклюментные практики. Не только и не столько защита сознания, сколько повышение его производительности, самодисциплина, способность к независимому мышлению и работа с памятью. Эти три части коктейля, смешанные, но не взболтанные, в перспективе открывают пути к созданию новой методики работы с чарами, что как минимум позволит получить титул мастера чар, а максимум — стать основателем собственной школы. То есть задача непростая, не на один год исследований, однако и бонус в случае успеха не мал. Создать новое течение удается единицам, это слава даже не европейская — мировая! Нечто похожее вроде бы есть на востоке, в закрытых древних школах, не стремящихся делиться знаниями с чужаками, поэтому…