Стенли Вейнбаум - Под знаком «Если» [litres с оптимизированной обложкой]

По крайней мере такова была ситуация в августе 1929 года. А в октябре того же года я оказался гол как обглоданная кость, в отличие от старика де Неанта, у которого оставался еще жирок. Я был молод и лишь посмеивался над превратностями судьбы. Он был стар и впал в отчаяние. В самом деле, мне с Ивонной было не до смеха, когда мы задумывались о нашем будущем, но в отличие от профессора мы не вешали носа.

Я отлично помню тот вечер, когда он впервые завел разговор о «нулевом кольце». На улице завывал ветер и шел дождь. Когда профессор заговорил, мне показалось, что его борода колышется словно клочья серого тумана. В этот вечер я с Ивонной засиделся допоздна. Развлечения стоили денег, и я чувствовал, что она высоко ценит то, что я с удовольствием беседую с ее отцом… Кроме того, он рано ложился спать.

Ивонна сидела на диване-кровати рядом с отцом, когда тот неожиданно ткнул в мою сторону шишковатым пальцем и проворчал:

– Счастья без денег не бывает!

Я вздрогнул от неожиданности.

– Пожалуй, вы правы, – согласился я.

Его выцветшие синие глаза сверкнули.

– Нам надо вернуть утраченное! – объявил профессор.

– Как?

– Я знаю как. Да, знаю. – Он едва заметно усмехнулся. – Они думают: я сумасшедший. Ты считаешь меня сумасшедшим. Даже Ивонна так считает.

В ответ девушка с нежным упреком воскликнула:

– Отец!..

– Но я не сумасшедший, – продолжал старик. – Ты, Ивонна, и те дураки, что протирают штаны в университете… это вы безумны! Но только не я.

– Все наладится, пусть не так быстро, как хотелось бы, – пробормотал я.

Я решил, что у старика просто случился заскок.

– Все изменится к лучшему! – тихо произнес он, покачав головой. – Деньги! Нам нужно что-то придумать, чтобы заработать, верно, Андерс?

– Только без обмана.

– Да! Без обмана! Возьмем, к примеру, время. Ведь это настоящий обман – то, что время отбирает у человека все и обращает в пыль. – Он внимательно посмотрел на меня, видимо, выглядел я удивленным. – Попробую объяснить, как мы сможем обмануть время.

– Обмануть?

– Конечно. Послушай, парень. А бывало так, что, находясь в каком-нибудь совершенно незнакомом месте, у тебя вдруг возникало ощущение, что ты здесь когда-то уже был? Или, совершая ошибку, ты ловил себя на мысли, что где-то когда-то уже делал ее… хотя знаешь, что ничего такого раньше не совершал?

– Конечно. Такое с каждым бывает. Бергсон [18] Бергсон Генри Льюис (1859–1941) – французский философ. Написал трактат «Творческая эволюция» (1907). Получил Нобелевскую премию (1927). называет это явление «память о настоящем».

– Бергсон кретин! Голая философия без капли науки! Слушайте меня внимательно. – Он наклонился вперед: – Ты что-нибудь слышал о теории вероятностей?

Я рассмеялся:

– Мой бизнес – ценные бумаги и долговые обязательства. Я обязан ее знать.

– Ага, – протянул де Неант. – Но, боюсь, знаешь, о ней слишком мало. Предположим, у меня есть бочонок с миллионом триллионов белых песчинок и одной черной. Ты достаешь песчинки – одну за другой, смотришь на них и бросаешь обратно в бочонок. Какова вероятность того, что тебе попадется черная песчинка?

– Один к миллиону триллионов.

– А если ты достанешь сразу половину миллиона триллионов песчинок?

– Тогда шансы равны.

– Вот именно! – воскликнул профессор. – Другими словами, если ты будешь доставать из бочонка песчинки достаточно долго, даже если при этом будешь бросать их обратно в бочонок, то в один прекрасный день вытащишь черную… это только вопрос времени.

– Да, – согласился я.

– Теперь предположим, что в твоем распоряжении вечность.

– То есть?

– Неужели непонятно, Джек? Если в твоем распоряжении вечность, то теория вероятностей работает безотказно. Если в твоем распоряжении вечность, рано или поздно случаются все возможные комбинации. Должно случиться, если существует такая комбинация . Я утверждаю, что в вечности случается все, что может случиться ! – Его синие глаза сверкали бледным пламенем.

Я был ошарашен.

– Думаю, вы правы, – пробормотал я.

– Прав? Разумеется, прав! Математика не лжет! Ты понимаешь, что из этого следует?

– Ну… что рано или поздно все должно случиться.

– Ба! Будущее имеет бесконечное число вариантов. Мы и представить себе такое не можем. Но Фламмарион [19] Камиль Николя Фламмарион (1842–1925) – французский астроном, известный популяризатор астрономии. незадолго до смерти указал, что прошлое также бесконечно. И поскольку в вечности обязательно случается все, что может случиться, из сказанного следует, что все это уже должно было когда-нибудь случиться!

Я рот раскрыл от удивления.

– Постойте минутку! Я не вижу…

– Элементарно! – прошипел профессор. – Остается лишь вслед за Эйнштейном предположить, что искривлено не только пространство, но и время. После бесчисленного множества эпох все повторяется, потому что должно повториться! Об этом говорит теория вероятностей. Прошлое и будущее – одно и то же по сути, потому что все, что должно случиться, однажды уже случилось. Успеваешь за моими логическими рассуждениями?

– Почему… Да. Но что это нам даст?

– Деньги! Деньги!

– Что?

– Слушай. Не перебивай. Если учесть, что в прошлом, должны были произойти все возможные комбинации атомов и обстоятельств… – он выдержал эффектную паузу, затем внезапно ткнул в меня костлявым пальцем, – ты, Джек Андерс, представляешь собой одну из возможных комбинаций атомов и обстоятельств. Возможную, потому что ты существуешь в данный момент!

– Вы хотите сказать… что когда-то я уже существовал?

Профессор только фыркнул.

– А ты хорошо соображаешь! Да, когда-то ты уже существовал и будешь существовать еще не раз.

– Переселение душ! – сглотнул я. – Это ненаучно.

– В самом деле? – Он нахмурился, словно собираясь с мыслями: – Поэта Роберта Бернса похоронили под яблоней. Когда через годы его останки решили перезахоронить среди великих людей, покоящихся в Вестминстерском аббатстве, ты знаешь, что нашли на месте захоронения? Знаешь? – профессор почти кричал.

– Мне жаль, но я не знаю.

– Они нашли корень! Корень с шишкой вместо головы, с отростками вместо рук и ног и с маленькими корешками вместо пальцев. Яблоня съела Бобби Бернса, а кто съел яблоки?

– Кто… что?

– Вот-вот! Кто и что? Субстанция, бывшая некогда Бернсом, оказалась внутри шотландцев – детей и крестьян, внутри гусениц, пожравших листья дерева и ставших затем бабочками, которых съели птицы, наконец, частью самого дерева. Куда же подевался Бобби Бернс? И если это не переселение душ, то что же?

– Да… Но я-то тут при чем? Возможно, его тело продолжает жить, но тысячью различных способов.