Сергей Панченко - Жорж - иномирец. Книга 2 [СИ]

Команда бежала и поползла за мной. Мы забрались в лифт. Он был достаточно просторным, чтобы вместить нас полностью.

— Интересно, он рассчитан на такую грузоподъемность. — Борис забегал глазами по символам, значения которым были совсем непонятными.

— Главное, чтобы в нем не было системы сброса лишнего балласта. — Серьезно пошутил Антош.

Вениамин побледнел.

— Прекращай уже. — Укорил его Петр. — У тебя такой вид, будто нашатыря просит. Тоже мне, врач.

— Идите вы. — Веня отвернулся в угол.

Борис, никого не спросив, ткнул в какую-то кнопку. Лифт громко заскрежетал и начал подъем.

— Ты куда нажал? — Спросил я у него.

— Мне показалось, что там была нарисована крыша и какой-то кран, в смысле, подъемный кран.

Я считал огоньки, зажигающиеся каждый раз, как я думал, когда мы миновали очередной этаж. Всего я насчитал двадцать семь морганий, прежде, чем лифт остановился. Борис оказался прав, лифт поднялся на самую крышу.

Мы открыли дверь и вышли в гущу народа. Оказывается жизнь города проходила на крышах, а не внизу, как ожидали видеть мои земляки. Слившись с толпой и оглядевшись, я понял, чем этот мир походил на Транзабар. На крыше каждого здания находились по нескольку катапульт. От мелких, до больших. Нам пришлось остановиться возле одной, маленькой, на которую забирался человек.

— Мне на тридцать шестой дом, пожалуйста. — Попросил он человека управляющего катапультой.

— На весы. — Командир катапульты указал на площадку.

Человека взвесили, после чего попросили расплатиться и забраться в шар. Человек привычно исполнил просьбу. Шар был таким небольшим, что вряд ли он мог в нем усесться, скорее всего, он там лежал. Командир катапульты вывернул направляющую в сторону, закатил на нее шар с человеком внутри, сделал какие-то расчеты, накрутил маховики и нажал спуск. Катапульта выстрелила со знакомым щелчком. Шар с человеком внутри пролетел метров сто и влетела точно в кольцо устройства, улавливающего шары.

Позади меня раздался глухой удар. Я обернулся. Бледный Вениамин лежал на крыше без сознания. Петр откуда-то вынул ватку и поднес ему к носу. Парень резко дернулся и открыл глаза.

— А мы же не будем пользоваться этим транспортом. — Тихо спросил Веня.

— Пока, нет, еще рано. — Ответил я ему.

— Спасибо.

Веню подняли под руки его товарищи. Молодой врач упорно старался не смотреть на Лялю, будто боялся увидеть в ее глазах мнение о себе.

На крышу, на которой находились мы, прилетел большой шар, выпущенный с соседнего острова. Он мягко вошел в кольцо улавливателя, диаметр которого был не намного больше, чем диаметр самого шара. Пролетел сквозь сужающийся эластичный «чулок» несколько метров и остановился. Через полминуты из хвоста улавливающего устройства показались люди, ведущие себя, как ни в чем не бывало.

— М-да, — Произнес Антош. — Теперь я вижу.

— Какой безумный инженер придумал такое такси? — Борис пригладил растрепавшиеся ветром волосы. — Это же сколько параметров надо учитывать, чтобы пройти с такого расстояния в игольное ушко. А перегрузки внутри какие?

— Да-а-а. — Протяжно произнес Петр. — Как врач заявляю, что внутренние органы у них закреплены надежнее, чем у нас. Скорее всего, внутренние полости заполнены перегрузочной жидкостью либо салом.

Ляля при слове «сало» сморщила носик.

— Хотите прокатиться? — Спросил я спутников.

— Хочу. — Твердо ответил Борис.

— Борь, хорош, у тебя семья, дети. — Петр не разделил оптимизма товарища.

— У нас нет их валюты. Так что, прежде, чем прокатиться, нам придется заработать на такое такси. А мы знаем места, где оно работает бесплатно. — Добавил я потом шепотом. — Правда, в один конец.

От Транзабара в этом мире оказались только катапульты. Этого было мало, но хорошо, что они не вели по нам прицельный огонь огненными ядрами. Как и в первый раз, нам нужны были идеи, помогающие нашему коллективу обрести понимание движения по мирам.

Мы вернулись в «скорую». В наше отсутствие кто-то пытался забраться в нее, оставив рядом с замками царапины.

— Вандалы. — Выругался Борис. — Такую краску поцарапали.

— Ерунда, надо будет, вернемся и покрасим еще раз. — Пообещал я ему. — Ну, Антош, как и что мы будем представлять на этот раз?

— Катапульты были, надо бы представить себе… — Он поднялся повыше, чтобы шепнуть мне на ухо, — тюрьму с иномирцами.

— Верно, причем с иномирцами это ключевая составляющая. Не думаю, что во вселенной есть еще тюрьмы с подобным контингентом. Твои советы, Антош, как всегда мудры.

— Спасибо. — Если бы змей умел краснеть, он непременно бы сделал это.

Борис слушал нас вполуха, считая, что наши разговоры его не касаются. А может быть, он только делал вид. Надо сказать, в этом случае, он играл правдоподобно. Мы со змеем закрыли глаза и попытались поймать образ тюрьмы из Транзабара. Как ни странно, мне удалось зацепиться за что-то похожее. Посчитав, что образ может исчезнуть, я решительно направился вслед за воображением. И только я почувствовал, как начался переход, до меня дошло, что это была ловушка.

— Стоять! — крикнул я во все горло, хотя мы еще и не тронулись ни на сантиметр.

Сложно объяснить это состояние, когда твои мысли будто затягивает пылесосом в трубу. Образы, формируемые в мозгу, вдруг начинает вытягивать из него. Ощущения получаются такими материальными, словно твои мысли это канат, который разматывает невидимая сила.

Я схлопнул картинку в которую собирался переместиться и открыл глаза. Антош смотрел на меня стеклянными глазами, будто его мысли вытянуло вместе с рассудком.

— О, господи! — Борис отвернулся от меня, словно я превратился в чудовище. — Ты выглядишь, как торчок под дозой.

— Жорж, Антош, что это было? — Забеспокоилась Ляля. — Вы оба не в себе.

— Там… между мирами…снова ловушка. — Выдавил я из себя с трудом рождающиеся фразы.

— Мысли…мысли… — Змей никак не мог сформулировать их. — Охотники за мыслью. — Наконец произнес он.

— Что делать-то? — Борис бросил руль и нервно пригладил обеими руками усы.

— Попробуем выехать назад. — Предложил я. — Только осторожно.

Признаться, я не был уверен, что на границах миров имеет значение «назад» или «вперед». Главным условием было движение, а вот вектор выбирался усилием мысли. Если ты решил выйти в задуманный мир, то не имело значение в какую сторону идти, хоть вперед, хоть назад, хоть боком, приставными шагами. Но тут я хотел обмануть самого себя, задумывая условие, будто бы обратное первой попытке покинуть этот мир.

— Антош, представляем себе нашу цель так, словно двигаться к ней надо иначе, не так мы обычно делали, лицом вперед, а так, будто в нее можно попасть, двигаясь в обратном от нее направлении.