Екатерина Лесина - Понаехали!

Они шли ровными рядами, ступая шаг в шаг, и в мерном приближении их было нечто такое, заставлявшее думать о неотвратимости столкновения.

Заржали кони.

Попятились, чуя силу, что кружила над немертвым войском, расправляя вороньи крылы заклятий. И быстрее, громче били барабаны, поторапливая хазар. Трепетали на призрачном ветру бунчуки. И гнилые полотнища оживали, возвращая былую яркость красок.

Вот свистнула стрела: сзади кто-то не удержался, пустил. Свистнула и ушла куда-то то ли в глубины озерные, то ли в этих вот…

- Огня понадобится много, - произнес Радожский, потирая руки.

- Погоди. Успеешь, - Ежи видел тьму, что, разорвав скрепы сонного заклятья, никуда-то не исчезла. Она стала частью войска, его отравивши, подчинивши чужой воле. И воля эта двигала хазар вперед.

Не позволяла усомниться.

Отступить.

Эта тьма стлалась под ноги наступающим этаким ковром, с которым… получится ли сладить?

- Я-то погожу, - Радожский вглядывался в ряды наступающего войска. – Но вот… не лезь на рожон, добре?

Ежи и не собирается.

Он пока стоит.

Слушает.

И… кто-то рядом молится, голос тонкий нервный. Вот Зимогор стиснул копье. Он глядится счастливым, готовый умереть достойно, как и люди, срок жизни которых был откуплен Ежи.

Пускай.

Но…

Он ведь ведьмак. Он… проклясть мертвых? Чтобы сгинули, чтобы… что? Вернулись в прошлое? Тьма отступает, ненадолго, словно испугалась этой вот угрозы, но после вновь возвращается. Она чует, что Ежи слаб, что не знает он ничегошеньки.

Он… нет.

А вот книга… и стоило подумать, как вот она, раскрылась, зашелестела страницами, что в сумерках белели и гляделись чистыми. Манит коснуться. Обещает знание. Только сумеет ли Ежи заплатить за него?

- Опять кровь? – поинтересовался Радожский и усмехнулся: - Скоро тут крови будет изрядно.

И отвечая рокоту барабанов звонко загудели рога. Ежи обернулся аккурат затем, чтобы увидеть, как сияют золотом соколиные крыла на стягах.

Гремят щиты.

Чешуя кольчуг хранит отстветы заходящего солнца.

- Государь, - Радожский произнес это как-то… обреченно, что ли.

А Ежи тронул книгу.

Ну же… пока они слабы, пока не отошли от вечного сна, пока есть еще время… время уходило, стремительно, что солнце, летевшее в пучины озера.

…и когда взвились, загудели в воздухе стрелы, полетели, застучали по щитам железным дождем, он понял, что время иссякло.

Глава 64 Про ведьм, царевичей и женитьбы скоропалительные

Глава 64 Про ведьм, царевичей и женитьбы скоропалительные

Нет ничего подозрительней безупречной репутации.

Мудрость, коию постиг боярин Закваскин на старости лет своих.

…Солнцедара была молодой ведьмой и ничего-то в жизни не понимала, кроме того, что завтра ей всенепременно надо быть в зеленом.

Зеленый ей идет.

В цвет глаз.

Повезло родиться с такими вот. Правда, из-за глаз матушка, почитай, сразу и решила, что Солнцедара – ведьма. Не ошиблась. Пускай. Солнцедара не жалеет. И матушку почти не помнит. А у ведьм неплохо.

…еще бы платье зеленое.

И с турнюром, по моде. Кружево опять же… его бы побольше, но откуда взять? Это уж потом, когда она мужа сыщет, то любое кружево закажет. И платье тоже. И шляпку, как у госпожи Завирихиной, которая вчера появлялась и сказывала, как ей в боярском доме живется. И показывала свои драгоценности, которые на диво хороши были, но у Солнцедары еще лучше будут.

Когда она мужа найдет.

О муже думалось так, лениво, куда ленивей, чем о завтрашнем бале, который Бискальские дать собирались. Там-то, небось, всех пригласят из магов. И стало быть…

Теплый ветер пробрался в окно, которое девчонки оставили открытым. А что, душно в комнатах. Ветер этот разметал мысли, что о платье, что о кружевах. Все-то вдруг сделалось неважным.

И Солнцедара моргнула.

А потом встала с постели, как была, в рубахе. Будто позвал кто. И зов она слышала ясно-ясно, правда, куда звали и зачем… не важно.

Надо идти.

За нею тихонько выбралась из кровати приснувшая было Краснолика, и тихоня Марушенька тоже ступала босыми-то ножками по полу.

В коридоре…

Было людно.

- Что… что происходит, - ведьма-наставница взмахивала руками, то и дело замирая, прислушиваясь, но тут же отряхиваясь от этого вот… зря.

Старая она.

Не слышит.

Солнцедаре стало её жаль. И она коснулась ведьмы рукой, делясь зовом. И силой. Та замерла, вздохнула вдруг тяжко-тяжко, а потом потянулась к тонким шпилькам, которыми волосы крепила. И принялась вынимать одну за другой.

На улице же…

Зов сделался сильнее. И требовательней. Надо было спешить. И ведьмы брались за руки, кружили… по двору кружили, не умея уйти. И наставницы выделялись средь прочих темными платьями.

Они тоже…

Не понимали?

Солнцедара вздохнула, глянув на потемневшее небо, на котором дрожали звездочки. И дальше-то что? Школа заперта…

- Немедленно возвращайтесь в свои комнаты! – этот голос был резким и злым, он почти перекрыл зов, но тот зазвучал сильнее. – Успокойтесь… я требую…

Властимира, про которую говорили, что она того и гляди станет верховной, не успела сказать, что же она требует, поскольку и её утянули в этот вот ведьмин хоровод.

…а где-то там, далеко, загорались огни.

Один за другим.

Один…

Их становилось много, будто звезды, осыпавшись с небес, обживались тут, на земле. И звезд этих было столько же, сколько людей, что шли к школе… зачем?

Солнцедара нахмурилась.

Чтобы совершить дурное.

- Ведьмы! – кричал кто-то, размахивая факелом. – Они во всем виноваты! Ведьм надо…

Она покачала головой. И ни в чем-то ведьмы не виноваты. Или другие, а она, Солнцедара, только платье хотела себе, чтобы зеленое, в цвет глаз. И с кружевом.

Мужа.

Колечко вот еще… разве это много?

- Истинно вам говорю! – кричал человек в черных одеяниях, и руками размахивал. – Боги покинули людей своей милостью! И если не переменить все, то случится большая беда! Кровь прольется. Много крови…

Кровь и правда была, Солнцедара тоже чуяла её, но где-то там, далеко-далеко… где творилась мертвая волшба.

- …наступят года дурные. И земля сделается бесплодной. Воды станут черны, и всякий, кто изопьет их, погибнет в страшных мучениях. Чума и глад пройдут по землям Беловодья…

И голос у человека был такой же… вороний.

И сам-то он.

Подумалось и решилось. Солнцедара пожелала, чтобы человек стал птицей, вороны-то умные, глядишь, и перестанет глупости говорить. Пожелала и… человек взмахнул руками, которые на глазах прочих превратились в крыла. С хриплым карканьем поднялась огромная птица, закружила над толпой.

- Ведьмы! – охнул кто-то. – Ведьмы треклятые… сейчас всех от…

И всколыхнулись факелы, а люди… люди подняли оружие.