Селина Катрин - Как ветеринар работу в космосе искала [СИ]

— Гх-м-м-м, — я прочистила горло, не зная, что сказать.

Все слова разом закончились. Вылетели из головы на шестой космической. Остались лишь немые восклицания, обнажённые, как голые провода, эмоции. Сглотнула слюну во внезапно пересохшем горле. Ашенторн рассказывал всё так легко, с улыбкой на устах, а я просто не знала, как на всё это реагировать. Даже представить не могу, что пережил за эти годы мужчина передо мной. И голод, и маячащую смерть от нехватки кислорода, и крайнюю нужду. А то, что ларк посчитал «забавным» по своим меркам, меня и вовсе ужаснуло.

Всю свою жизнь я провела на Танорге — развитой технологической планете, настолько богатой, что Аппарат Управления легко и бесплатно кормит всех желающих. Что стоит роботу вспахать землю и посеять зёрна на полях? Что стоит внести в расписание системы полива растений ещё пару сотен гектаров? А настройка синтеза искусственного мяса в лабораториях? Безусловно, какие-то энергозатраты и человеческие ресурсы во всём этом есть, но таноржцы уже давным-давно не работают за кусок еды или за охрану своих территорий от диких хищников. Да что там! Даже цварги и те отсыпают львиную долю муассанитов за очередные технические разработки людей, а космический флот Федерации Объединённых Миров в случае нападения будет потом и кровью защищать Танорг как одного из членов альянса планет. Всё, что рассказал мне сейчас Ашенторн, казалось каким-то фантастическим блокбастером. Голофильмом. Чем-то сверхъестественным. Таноржцы все без исключения привыкли жить беспечно, не думая о таких низменных вещах, как безопасность. Наоборот, у нас процветают всевозможные парки аттракционов и антигравитационные карусели, на которых можно пощекотать себе нервы и получить дозу адреналина. Боюсь, если расскажу Ашенторну о таких развлечениях людей, он их вовсе не поймёт. Впервые за всё время я задумалась о том, насколько сильно отличаются таноржцы и ларки друг от друга. И дело далеко не в идеальной внешности мужчин, которых я до сих пор видела на корабле «Интергалактика». Такая вещь, как изгнание, казалась мне абсолютной дикостью. Даже тысячелетие назад на Танорге не было ничего подобного. И на более отсталом Захране, где тоже живут люди, я ничего не слышала о подобных традициях. Я-то сама покинула родную планету, чтобы получить необходимый в профессии опыт, и отчасти желая немножечко приключений, а вот Ашенторна фактически выгнали из дома подростком.

Но помимо рассказанного ещё одна навязчивая мысль всё никак не давала покоя. Я не могла поверить в то, что эта потрясающая, просто-таки великолепная ночь у меня была с… девственником? Да как такое вообще возможно-то? И что самое странное: на моей родной планете мужчина никогда не признается в отсутствии сексуального опыта. Скорее он будет, наоборот, нахваливать себя и держаться так, будто через его постель прошла ни одна сотня женщин, стараясь не упоминать о такой детали, что это были женщины-биоандроиды. Вообще, я давно заметила, что у человеческих мужчин есть какой-то пунктик с этим делом: все без исключения привирают как минимум втрое о своих похождениях и невзначай стараются показать, насколько они популярны у противоположенного пола. А у ларков всё явно по-другому, иначе капитан так легко не признался бы, что является девственником. И это странное замечание: «Просто утром ты выйдешь из моей каюты, и все поймут… хотя теперь все и так всё поймут…». Уж не на удивительно ли тонкий нюх ларков намекал Ашенторн? В таком случае выходит, что ларкам незачем врать, была у них женщина или нет, всё понятно по запаху. Несколько секунд я потрясённо молчала, пытаясь «переварить» огромный блок информации, словно компьютер с маломощным процессором, а затем мысли закрутились в очередном мощном витке.

Инициация в пятнадцать лет? Интересно, что в неё входит? И почему он назвал себя трусом? Кем-кем, а трусом Ашенторн точно не был. Те, кто всего боится, не бросаются отважно наперерез каркарре и совершенно точно не спасают девиц из потерпевших крушение лайнеров.

Капитан корабля продолжал лежать на спине и прижимать меня к себе, машинально поглаживая одной рукой по пояснице. Он явно о чём-то думал, так как периодически хмурился, но затем вновь вспоминал, что рядом нахожусь я, и обнимал ещё крепче.

— Ашенторн, — позвала легонько, чтобы не спугнуть, — а ты мне расскажешь про свою инициацию?

Яркий взгляд лиловых глаз тут же сфокусировался на моём лице. Мужчина улыбнулся.

— Ты безумно красивая, Ванесса. И… сильная. Ты это знаешь?

— Не надо переводить разговор. — Притворно возмутилась, хотя слова, разумеется, были очень приятными. В глазах мужчины читалось неприкрытое восхищение. Было видно, что он действительно считает меня красивой. Что до эпитета «сильная», то, как я поняла, у ларков это самый лучший комплимент. — Поясни, пожалуйста, за что тебя изгнали?

— Ванесса, тебе нравится меня мучить? — застонал мужчина подо мной. — Я же уже сказал. За то, что не являюсь мужчиной.

Несколько секунд смотрела на волевой подбородок, чётко очерченные губы и мягкую щетину Ашенторна, готовая к тому, что он вот-вот улыбнётся и воскликнет: «шутка!» Но чем дольше я смотрела на капитана корабля, тем твёрже осознавала, что это не было шуткой. Отнюдь! Он говорил более чем серьёзно… Но не может же он думать так на самом деле? В конце концов, даже осуждённых преступников, которых до конца жизни приговорили к добыче ресурсов на астероидах с ядовитыми парами, позволено навещать родственникам и жёнам. Что за дурацкий, навязанный целибат?!

Игриво пробежалась пальчиками по одной внушительной выпуклости под одеялом и отметила:

— Не очень понимаю, куда смотрели ваши экзаменаторы, но мне кажется, они ошиблись с выводами. Ты же доверяешь моему экспертному мнению?

Капитан улыбнулся, достал мои руки, соединил ладонями друг с другом, поднёс ко рту, согревая тёплым дыханием, и так и замер. Я со вздохом мысленно отметила, что ларки — та ещё упёртая раса, и с Ашенторном легко мне точно не будет. Вот что ему стоит нормально всё объяснить? Нет же, молчит как партизан. Считает, что после рассказа о позоре «всей его жизни» я убегу от него, сверкая пятками. Да что мог натворить-то маленький пятнадцатилетний мальчик?!

— Ты знаешь, Ванесса, у ларков всё совсем не так, как у людей, — начал Ашенторн, а я приготовилась слушать.

Конечно, так и подмывало съехидничать и ляпнуть что-нибудь про их извращения с предложением пищи, которое означает на самом деле предложение разового секса, или представлением по полному имени, но какими-то титаническими усилиями сдержалась. Ашенторну явно давался рассказ с трудом.

— У таноржцев, как, впрочем, и у цваргов, эльтонийцев, и миттаров совершеннолетие официально признаётся, когда гуманоиду исполняется двадцать один год. Захухри, конечно, исключение. Они живут заметно меньше, чем большинство в Федерации, на Захране совершеннолетие наступает в восемнадцать. А вот на Ларке в пятнадцать лет проводится инициация для всех представителей мужского пола. Молодой ларк должен на заре уйти в лес с одним клинком и вернуться к заходу солнца с добычей. Ларк, струсивший перед хищником и не сумевший принести пропитание, не достоин зваться мужчиной.