Виктор Емский - Шмордонские тайны

Стол был накрыт на славу. Чего только на нем не было!

Бифштексы лежали на блюде горкой, дымясь горячим ароматом; запеченная в духовке рыба, присыпанная жареным лучком, пахла изумительно; а в центре стола красовался громадный жареный гусь, державший в клюве яблоко. Он как бы имел в виду: «Сожрите меня скорее, а то я подавлюсь!» Рядом с гусем высилась литровая бутылка коньяка с грозной надписью на этикетке: «Шмордонская ракета». Под надписью крупными буквами было выведено: «Выдержка двадцать лет». И еще помельче: «Из лучших сортов винограда имения графа Вискерса».

Джема усадили за стол, но наручники с кандалами не сняли.

— И как я все это буду есть? — тут же поинтересовался он у Топаза.

Последний, взглянув на закованные руки Джема, пожал плечами и ответил:

— А с чего вы взяли, что будете есть? Если вас пригласил на ужин капитан, это не значит, что он разделит его с вами.

Джему представился Алмаз Жемчужный, набивающий пузо деликатесами, при этом сладострастно взрыгивающий и причмокивающий.

— Тогда я отказываюсь от встречи, — сказал он и встал.

— Нет-нет-нет! — вскричал Алмаз Жемчужный, появляясь в дверях. — Я пригласил вас на ужин и потому никаких наручников больше не будет. Топаз, сними с Джема всю эту гадость!

— А ты не погорячился? — спросил Джем с усмешкой.

— Возможно, — ответил Алмаз, садясь за стол напротив Джема. — Я думаю, что вы, Джем, хотите узнать, куда мы летим и зачем все это нужно. Для получения ответов на вопросы совсем не нужно махать кулаками, ведь от этого ничего не изменится. Правда?

— Да, — согласился Джем. — Но в употреблении кулаков есть очень большая доля удовольствия!

— Совершенно с вами согласен, — кивнул головой Алмаз, запихивая за воротник салфетку. — Предлагаю вам сначала поужинать, перемежая еду приятной беседой, и уж после этого решить, стоит ли получать удовольствие от махания кулаками. Ведь времени у нас много, и я от вас не собираюсь никуда убегать.

Алмаз был очень спокоен и деловит. Большой черный синяк под левым глазом делал его лицо комичным, и потому Джем вдруг решил внять доводам пирата.

— Снимите с меня наручники и кандалы, — сказал он. — Обещаю не буйствовать.

— Ну вот и славно, — обрадовался Алмаз. — Освободи его.

Топаз снял все железо, свалил его в угол комнаты и застыл за спиной Джема.

— Нет-нет! — воскликнул Алмаз. — Топазик, родной, оставь нас.

— А если вдруг опять… — Топаз порывисто указал рукой на Джема.

— Я думаю, наш дорогой гость вспомнит, что он уже не ребенок и потому серьезные дела смешивать с играми не станет, — сказал Алмаз, намазывая толстым слоем на бутерброд с маслом красную икру рыбы сюсю́сь, в изобилии водящейся в водах Боскории.

— В прошлый раз я тоже сначала был дорогим гостем, — произнес Джем, сглатывая неожиданно набежавшую слюну. — А потом вдруг стал товаром.

— Вот видите, дядя! — Топаз развел руки в стороны. — Он никак не угомонится!

— Иди, я сказал! — рявкнул Алмаз и, откусив от бутерброда, принялся жевать.

Топаз выскочил в коридор и прикрыл за собой дверь, но, по всей видимости, никуда дальше не пошел, а остался на страже. Джем решил пока не буйствовать, потому что ему очень хотелось вкусно поесть.

Алмаз тем временем откупорил бутылку, наполнил две рюмки и, придвинув одну из них поближе к Джему, сказал:

— Вы считаете меня врагом. И зря. Но пока это так, предлагаю не чокаться, а просто пить и есть.

— Угу, — согласился Джем, выпивая рюмку.

Алмаз сделал то же самое.

Далее они молча ели все, что было на столе. Алмаз не забывал подливать в рюмки, и через двадцать минут бутылка опустела на треть. Когда Джем ощутил благостную сытость, посетившую его, он вдруг понял, что теперь ему совсем не хочется бить рожу разгульдяйскому пирату. Более того, он поймал себя на мысли, что неплохо было бы выступить с речью перед Алмазом и, пользуясь юридическими, этическими и всякими риторическими принципами, доказать контрабандисту, что тот является полным моральным уродом.

Алмаз, посверкивая хитрыми сытыми глазами (причем левый глаз его, обрамленный черным ореолом синяка, блестел как-то ярче правого), явно ждал обличительных слов, но, странное дело, совсем этого не пугался, а наоборот — приветствовал.

— Спасибо за этот роскошный ужин, — начал Джем.

— Я рад, что он понравился вам, — ответил Алмаз, улыбнувшись.

Джему вдруг расхотелось ругаться и обзываться, а также обращаться к хозяину звездолета на «ты». Поэтому он продолжил свою речь в цивилизованном ключе.

— Все, что случилось в прошлый раз, делает вас в моем понимании самым последним негодяем. Я мечтал о встрече с вами, чтобы поквитаться. Ведь вы спасли нас тогда. Точнее — мы так думали. А на самом деле вы продали нас как рабов! Поэтому не обижайтесь на фингал, который светит у вас под глазом… Кстати, не советую попадаться в руки Шмору Тринадцатому. Он обиделся на вас куда сильнее меня. У императоров, знаете ли, чувство собственного достоинства располагается на одном уровне с манией величия.

— Да-да, понимаю, — кивнул головой Алмаз. — Но в той ситуации решал не я. Все, что случилось с вами — результат политики Премьер-министра Морса.

— Да ладно! — не поверил Джем.

— Я действительно хотел сгрузить вас всех, включая императора, бесплатно, — пояснил Алмаз. — Но Морс воспротивился этому. Деньги, уплаченные якобы мне, на самом деле пошли в доход Джаппурии.

— М-м-м, — промычал Джем, так как слов у него не было.

— Мне лишь наполнили баки топливом, — сказал Алмаз. — И не надо думать, что императора Шмора не приняли бы без выкупа. Деньги — игра. И провел ее Премьер-министр.

— Не может быть! — вскричал Джем, вскакивая со стула.

— Не нервничайте вы так, — спокойно сказал Алмаз. — Присядьте.

Джем медленно опустился на стул, а разгульдяец наполнил рюмки.

— Давайте выпьем, — предложил он.

Джем машинально чокнулся с Алмазом, и они выпили.

— Премьер-министр — инструмент, управляющий государством, — продолжил Алмаз. — И чем инструмент тверже, тем государство лучше себя чувствует. Так вот: Морс — хороший инструмент.

— Получается, что весь этот фарс с выкупом лежит на его совести?

— Посудите сами. Зачем бесплатно принимать посольство, сбежавшее с другой планеты, если можно получить деньги?

— Но ведь мы бежали вместе со свергнутым императором. Это война!

— Если вы, Джем, впряглись в это дело (ведь это именно вы спасли императора), значит, Шмор должен был обязательно вернуться к власти. А раз так — деньги сами идут в руки. Получается выгода: сначала, типа, платишь (но деньги остаются на месте), потом ровно такую же сумму получаешь с Шмордона. Мне, естественно, никто не платил. Я в той ситуации выступал в роли балаганного клоуна. И даже драка, устроенная вами в моем корабле, послужила причиной повышения суммы выкупа. В итоге Шмордон заплатил вдвойне, а то и втройне, а мне за разбитое лицо досталось всего сто золотых бабосов. И это нас, разгульдяйцев, вы считаете жуликами?! Тогда Морс кто?