Виктор Емский - Шмордонские тайны

— Хватайте этого негодяя! — завопил Морс.

И понеслось!

Через пять минут Джем уже сидел на стуле с руками и ногами, скованными наручниками. Костюм его был слегка порван, а скулы покрылись красными пятнами, но Джем нисколько не огорчился такими фактами, поскольку побоище вышло крайне результативным.

Дрын, ругаясь черными словами, вытирал платком кровавые сопли, текущие из разбитого носа; Застой, тихо скуля в углу, баюкал вывихнутую левую руку, а Квас рассматривал свой выбитый зуб, держа его перед глазами на расстоянии вытянутой руки. Алмаз так и продолжал лежать на полу, не приходя в сознание, зато Стандарт ползал под столом, собирая осколки стекол, высыпавшиеся из его очков (он совершенно случайно попался Джему под руку, и потому ему срочно пришлось познакомиться лицом с крышкой стола).

Не пострадал один Морс, поскольку он руководил побоищем, бегая от стенки к стенке, а руководители, как известно из практики, если и получают в сражениях шишки, то только моральные или карьерные. Карьере его и так ничего не угрожало, а по поводу морали он сильно не переживал. Правда, теперь ему пришлось стоять, так как единственный стул занимал Джем, но это его не печалило. Наоборот, Премьер-министр был доволен битвой и радостно потирал руки.

— Я же сказал, что все равно вы полетите, — сказал он. — Стандарт, прекратите ползать! Позовите солдат из коридора. Пусть доставят Джема на корабль. Да! И владельца этого корабля не забудут с собой прихватить.

В кабинет вошли солдаты. Поручик Обер, внимательно взглянув на ухмылявшегося Джема, привычным движением достал из кармана платок и банку с зеленой этикеткой.

— Ну что, сынок, отдохнуть конкретно не желаешь? — спросил он ехидно.

— Пошел к черту, папаша! — ответил Джем, с подозрением косясь на странную банку.

— Живее, офицер! — потребовал Морс.

— Слушаюсь! — рявкнул Обер, и отдал свободной рукой честь.

Он тут же смочил тряпку эфиром и с силой прижал ее к лицу бывшего джаппурского посла. Джем, понимая, что этот раунд будет им обязательно проигран, немного посопротивлялся для вида, вынужденно нюхнул платок и сладкая дурь, ворвавшись в легкие, отправила его сознание в некое астральное место, где он присоединился к Кебабу, который оказался там несколькими минутами ранее него самого.

Когда солдаты выволокли в коридор два бесчувственных тела, Морс распорядился:

— Этого хулигана Кебаба отправьте на планету Сочи. Его жена с ума сходит. В розыск подала… Пусть сидит там. А Пахану Родимому передайте, чтоб никуда его с планеты не выпускал!

Полет продолжался ровно. Джем ел, спал и опять ел и спал.

В каюте все было хорошо. Имелись туалет, душ и даже шморовизор, который почему-то работал бесперебойно. Джем понимал, что корабль разгульдяйцев движется в пространстве, и потому коммуникационные спутники Джаппурии остались далеко позади. Куда он летит — Джем не знал, но шморовизор продолжал работать как часы.

Самое интересное оказалось в другом. Пощелкав каналами, Джем обнаружил, что шморовизор прекрасно принимает сигнал не только Джаппурии, от которой, по всей видимости, он удалялся, но и лучи спутников Шмордона.

Включив новости, он слушал:

— В связи с раскрытием нового заговора против императора Шмора Тринадцатого лорд Хлебазл помилован высочайшим указом и награжден орденом «За неустанное бдение». Джаппурский атташе Отжим Чтоплохолежим, оказавший существенную помощь в работе контрразведки Шмордона, награжден медалью «За рабскую преданность империи». Лорд Пендрол, вручая награды, заметил, что справедливость, наконец, восторжествовала!

Экран показывал большой дворцовый зал и одутловатую рожу Отжима крупным планом. Шмореныш хлопал атташе рукой по плечу, отчего медаль, приколотая к груди Отжима, болталась, как колокол на ветру.

Переключив канал, Джем слушал совсем другое:

— На заключительном этапе чемпионата Джаппурии по лыжному слалому, проходящему в горном поселке Бодунхуторе на планете Дубаре, выступила джа-джок-джолк-джюс группа «Секстет Сексота», которая исполнила динамичный хит с названием: «Лыжники-задрыжники». Послушайте эту прекрасную песню!

И Джем слушал.

Три раза в день заходил Топаз, привозивший с собой сервированную тачку, полную еды. Топаза Джем тоже знал. Тот был каким-то дальним родственником Алмаза Жемчужного и в иерархии разгульдяйского экипажа звездолета занимал далеко не последнее место. В прошлый раз, когда узниками Алмаза были Джем со Шмором Тринадцатым, Топаз возил им не только еду, но и выпивку. В этот раз такого не было.

— Тебе что, трудно? — каждый раз спрашивал у него Джем. — Ну принеси хоть двести граммов чего-нибудь!

Настроение Джема оставляло желать лучшего и ему хотелось просто напиться.

— Нет, господин Джем! — твердо отвечал Топаз, краснея (восемнадцатилетний возраст сказывался). — Не положено.

— Кем?! — яростно спрашивал Джем.

— Алмазом, — отвечал Топаз.

— Да пошли ты его подальше! — требовал Джем

— Не могу, он мой дядя, — отвечал Топаз.

— Вот так всегда! — горестно сокрушался Джем. — Вокруг одни трусы или их родственники…

Топаз молча уходил и его плечи не выражали никакого сочувствия узнику звездолета.

Щелкая каналами шморовизора, Джем слушал всякие новости из глубин галактики, и это его сначала сильно удивляло. Языков дальних миров он не понимал, но мог отличить информационно-новостную передачу Кукареллы от какого-то шоу танцующих под пальмами папуасовцев. Сложности это никакой не представляло, потому что кукарелльцы, как известно, всегда одевались в оранжевые робы и ходили колоннами, а папуасовцы не носили никакой одежды и были чернее сажи.

Получалось, что шморовизоры разгульдяйского звездолета принимали сигналы всей галактики. В прошлый раз этого не было, и потому Джем находился в состоянии некоторого непонимания. А точнее — он совсем ничего не понимал.

Положение, в котором он оказался, рисовалось ему самыми темными красками. Палитра была таковой: устранение его от королевы, отправка в самый дальний угол галактики с последующей продажей в рабство представителям какой-нибудь зачуханной цивилизации. И потому он несказанно обрадовался, когда Топаз как-то в один из мрачных полетных дней сообщил следующее:

— Вас хочет видеть мой дядюшка Алмаз.

Несмотря на трудовой дух этих слов, Джем не преминул поинтересоваться у Топаза:

— Ну и как здоровье твоего драгоценного родственника?

Топаз ответил:

— У него уже все хорошо. Шишка на затылке рассосалась, а глаз почти зажил.

— Жаль! — искренне заявил Джем. — Ну что ж, веди!

И Топаз повел. Вот только руки Джема сковал наручниками, а на ноги надел кандалы с короткой цепью.