Виктор Емский - Шмордонские тайны

— Чего орешь?! — возмутился Джем. — Хочешь в морду?

— Тпру! — воскликнул Мбабан, хватая Джема за руки. — Пойдем к автобусу, дружище…

— А, Мбаба́нище, это ты? — узнал друга Джем, приходя от этого факта в восторг. — Слушай, а как надо называть этих желтокожих из Заогао: заогайцы или зайцы? Кстати, знаешь, как переводится Заогао?

— Знаю, — ответил Мбабан, настойчиво увлекая Джема за собой.

— Ни черта ты не знаешь! Заогао переводится с китайского как «полный триндец»! Хорошее местечко подыскали для них гдейцы! Так может, стоит называть заогайцев триндецо́вцами?

— Ты только им это не говори, а то я бейсбольную биту не захватил с собой.

Идущий сзади Сол сказал, обращаясь к Мбабану:

— Завтра с утра он напьется воды. На занятия его не выпускай.

— Почему? — спросил Мбабан оборачиваясь.

— Потому что спирт — штука долгоиграющая. Хлебнул водички — и опять бухой.

А Джему было не до разговоров. Разинув как следует рот, он во всю мощь своих легких запел гимн Китайской Народной Республики на родном для этой песни языке. Мбабан, сморщившись, ускорил шаги и Джем, увлекаемый крепкой рукой папуасовца, вынужденно поскакал вприпрыжку, отчего музыкальное произведение, исполняемое им, стала звучать несколько прерывисто.

А Сол вынужден был остаться возле серебристой пелены. Не потому, что ему было нечего делать, а по той простой причине, что туман вдруг изрыгнул из себя странно одетого человека.

Очередная жертва Попадоса вывалилась чуть левее того места, в которое ранее нырял Джем. Человек был одет в грязную рванину, пропитанную кровью. Лицо его было разбито до такой степени, что Сол сначала не понял, есть ли на этом лице нос и имеются ли там же глаза.

Кряхтя, человек уселся задницей на камень пещерного пола и сказал голосом деда Наума:

— Не поеду больше в Канаду. Пропади она пропадом!

— Врача! — крикнул Сол и бросился к деду.

Вокруг них засновали работники Попадоса, и кто-то уже бежал с носилками, но дед Наум, ругаясь черными словами, ничего не видел вокруг себя, повторяя одну и ту же странную фразу:

— Плевал я на ваш генофонд! Плевал я на ваш генофонд!..

Мбабан запихнул Джема в автобус и остался стоять у дверей, задрав голову в небо. Черная туча, поднимаясь над потухшим вулканом, уходила вверх. В автобусе возник хор, так как трое заогайцев поддержали Джема и присоединили к его баритону свои теноры. Мбабан, не обращая внимания на жуткую какофонию, льющуюся из окон автобуса, ждал Сола и наблюдал за тучей, которая ушла уже высоко и казалась маленьким черным хвостиком.

Вдруг раздался грохот, и над вершиной горы засверкали вспышки. Следом за этим в небо поднялся столб дыма. Грузовые боты увеличили скорость и стали сновать над кратером с удвоенной энергией. Мбабан понял, что наверху произошло что-то незапланированное.

И здесь рядом с папуасовцем столкнулись два работника Попадоса. Первый спросил у второго:

— Что там в Засасосе случилось?

— Да эта дурацкая русская подлодка! Пусковые шахты им заблокировали энерголучом, а про торпедные аппараты забыли! Они взяли, и пустили торпеду в эсминец, который пуцлики разбирали. А горючее-то еще не сливали! Оно рвануло и теперь эсминец горит и собирается булькнуть на дно озера!

— Да наведите этих придурков на любой тоннель, который откроется, и пусть у себя на Земле не сдаются!

— Так следующий сеанс только завтра! Черт, хорошо, что пуцлики сразу за борт попрыгали. Вроде, не погиб никто…

Работники Попадоса разбежались по своим делам, а Мбабан, улыбнувшись, сказал сам себе:

— Сто процентов Джем русский! Хорошо, что у него здесь нет доступа к торпедным аппаратам…

ЧЕРНАЯ ТУМАННОСТЬ — СОЧИ

После хорошего обеда можно было и полежать, что Джем с Мбабаном и сделали. Растянувшись в койках, они блаженно переваривали вкусно сдобренные водкой солянку и бешбармак, поданные час назад гостеприимным поваром звездолета. Настроение у них было философским и потому Мбабан, ковыряя во рту зубочисткой, начал разговор.

— Интересно, почему нас не обучили цыганскому языку? — спросил он.

— Языков во вселенной — миллион минимум, — сказал лениво Джем. — Зачем учить цыганский, если и языка такого не существует в природе? Вон, на Земле куча диалектов у самих цыган, и бывает, что они сами друг друга не понимают. А почему ты вдруг заинтересовался этим вопросом?

— Хочу понять имя корабля, на котором мы летим, — ответил Мбабан. — Алмаз сказал, что он называется «Драдану́-дана́й». Интересно, что бы это значило?

— Ну его к черту! — воскликнул Джем. — Он, наверное, и сам этого не знает.

— Но мне нравится его гостеприимство!

— Которое оплачивается соответствующим образом правительствами наших миров.

— Э-э-э, нет, — сказал Мбабан. — Личное отношение всегда чувствуется. Гостеприимство — хоть куда. Прямо как у русских.

— Ты опять за старое? — спросил Джем и нехотя запустил в Мбабана подушкой.

— Я сторонник логических выводов, — ответил папуасовец, бросая подушку обратно.

Джем, поймав ее в воздухе, сунул себе под голову и промолчал.

— Вот смотри, — не успокаивался Мбабан. — Джаппурский язык очень похож на русский. Я, например, хоть и знаю джаппурский, до сих пор не умею грамотно писать. А о русском вообще молчу! Пример хочешь?

— Давай! — махнул рукой Джем.

Разговаривали они в данный момент по-шмордонски.

— Что означает выражение «чмо нерусское?»

— Ну, крайнюю степень национализма.

— Ничего подобного, — заявил Мбабан. — Иной раз это выражение произносится в отеческой форме и может быть использовано русскими даже в отношении своих детей. Типа: не умеешь завязывать шнурки? Ах! Чмо нерусское! Причем употребляется это выражение с любовью. А вот другой случай. Прораб на стройке говорит рабочему: «Ох, и чмо же ты, Ахмед, даром, что не русское». И в джаппурском языке то же самое…

— Ха-ха-ха! — искренне рассмеялся Джем. — У нас даже слова такого нет. В дубарьском диалекте шмордонское слово «чмо» переводится как «чуха́н», а в сочинском — «ча́мора». Да, еще на Потенции говорят «чмырь». И хотя диалекты эти сильно друг от друга не отличаются, все равно между ними есть разница.

— И употребляются эти слова на всех четырех планетах. Эх, был я как-то один раз на вашей Потенции!

Мбабан заложил руки за голову и мечтательно прикрыл глаза.

— Встретилась мне там одна девушка, — продолжил он. — Она была коричневая, как шоколадка. Я сначала подумал, что это моя соплеменница. Но она почему-то обозвала меня чернозадым чмырем, и я понял, что не вписываюсь в круг ее друзей! Ну, теперь-то я полностью осознал смысл этого выражения, а тогда…

— Век живи — век учись, — констатировал Джем.

Они летели домой. И доставлял их Алмаз Жемчужный. Джема на Сочи, а Мбабана — туда же, поскольку звездолет, на котором прибыл папуасовец, отстаивался на стоянке сочинского космопорта более восьми месяцев, и половина его экипажа уже ассимилировалась с местными жительницами. Поэтому сия половина не желала возвращаться в свой папуасовский мир. Правда, другая половина — настроенная крайне расистским образом — жила в корабле и ждала прибытия своего начальника, нисколько не поддаваясь джаппурским соблазнам.