Дмитрий Карпин - Мир, где нас не ждали

«Да, Юленька, нашла ты себе товарищей под стать, — подумал он. — Похоже, это самые блатные уголовницы, и ты среди них своя, втерлась в доверие, заняла высокое положение. С твоим-то опытом и навыками, думаю, это было не так-то сложно. И теперь ты вместе с подругами кошмаришь других более слабых сокамерниц… Но, с другой стороны, возможно, у тебя не было выбора. Кто знает, что тебе уже пришлось здесь пережить…»

Меж тем ёжик вдруг склонилась к толстухе и что-то зашептала ей на ухо. Та вдруг оглянулась и бросила взгляд на Дениса, но Юля ткнула подругу в мясистый бок и та вновь отвернулась, после чего закивала, а затем вдруг хохотнула и хлопнула ёжика по плечу.

Громов-младший насторожился, поняв, что ёжик что-то задумала, и принялся ждать. Время завтрака подходило к концу. Заключенные группами потянулись к выходу. Денис с товарищем, таким же надзирателем, как и он, молодым, но суровым кавказским парнем Магой, как раз дежурили возле выхода. Юля с подругами встали и направились в их сторону. Проходя мимо, толстуха вдруг шлепнула Магу по заднице и игриво заявила:

— Хорошая попка, красавчик! Как насчет покувыркаться после отбоя?

— Ты что, женщина?! — Мага покраснел, как рак. — Я не такой, мамой клянусь!

— Да ладно, все вы не такие, — усмехнулась толстуха. — А как дело, сам знаешь, до чего дойдет, вас потом за уши не оттащишь. Иди же ко мне сладенький. — И она схватила Магу сильными ручищами и притянула к себе, постаравшись, чтобы лицо парня непременно утонуло в области ее груди, где на робе были специально расстегнуты верхние пуговки.

— Мы-му-ма, — замычал Мага, стараясь высвободиться, но толстуха лишь захохотала:

— Ну что, как тебе мои близняшки? — мурлыкнула она от наслаждения. — Не знаю, как тебе, сладенький, но мне нравится.

Со всех сторон раздались женские смешки и одобрительные улюлюканья заключенных. Тут же раздался звук свистка, кто-то из надзирателей подал сигнал тревоги.

Денис понимал, что по инструкции ему надо вмешаться, а ёжик, как назло, стояла рядом и медлила, ничего не предпринимая. «Возможно, она ждет моего хода», — решил Громов-младший и поспешил прийти на помощь к извивающемуся в объятьях толстухи, словно борец на татами, Маге.

— Заключенная, — Денис схватил ее за плечо и угрожающе опустил руку на дубинку у пояса, — немедленно…

БАЦ!

Юля вдруг со всего маху припечатала его кулаком в челюсть, да так лихо, что у Дениса аж искры из глаз посыпались. А затем он вдруг упал, хитрый ёжик подставила ему подсечку. Еще секунда и она оседлала его, усевшись на груди и снова бац! Второй удар опять же в лицо.

«Что за?! — Мысли взорвались негодованием. — И это вместо приветствия?»

Юля вдруг склонилась и прижалась к его лицу.

— Обними же меня, дурачок, — шепнула она. — И хотя бы изобрази видимость борьбы.

Денис обхватил девушку и сделал вид, что старается скинуть ее с себя, но вместо этого прижался щекой к ее гладкому лицу и вдохнул приятный аромат. Ёжик пахла по-особенному, будто золотая осень: немного прохладной свежести и нотка засохшей розы. Его рука скользнула к ее затылку и растворилась в мягких рыжих волосах. Юля усмехнулась и тайком поцеловала его в ухо, а затем зашептала:

— Я тоже очень рада тебя видеть. А теперь слушай. Меня сейчас непременно закроют в карцере, дня на два-три, так что будь умничкой и напросись туда на смену. Что сказать начальству, я думаю, ты сам догадаешься. И надеюсь, что таблетки уже будут у тебя на руках.

— Я это сделаю… — он захотел еще что-то сказать, но Юлю вдруг резко вздернули.

Девушка зарычала разъяренной кошкой на двух надзирателей, что это сделали, и постаралась пнуть одного промеж ног, но промазала. Конечно же, нарочно, понял Денис, если бы она хотела, то с легкостью бы одолела их, но дальнейшего смысла ломать комедию, играя в легкий бунт, не было.

— Это тебе для острастки, сука! — рявкнул вдруг один из надзирателей и ударил ёжика резиновой дубиной в живот.

Юля упала и согнулась в позе зародыша, а на ее лице читалась самая неподдельная боль.

Денис тут же вскочил, кулаки сжались, желваки напряглись и заиграли. Очень захотелось вмазать Юлиному обидчику по физиономии, пусть знает, как охаживать девушек дубинками, но разум все же взял верх над сиюминутным порывом справедливости.

— Ублюдки!

— Чекисты!

— Палачи!

Летели со всех сторон обидные слова в адрес охранников. А вслед за словами полетели и остатки недоеденного обеда. В спину Дениса ударился комок каши. В одного из надзирателей вдруг прилетел стакан, который со звоном разбился о его шлем.

Бах! Бах!

Один из надзирателей выхватил пистолет и выстрелил пару раз в воздух. Заключенные тут же примолкли, лишь ненавистные взгляды все так же продолжали буравить охрану.

— Увести их! — скомандовал подоспевший офицер.

Юлю и скрученную толстуху с наручниками за спиной повели к выходу. Ёжик ойкнула, когда ее резко вздернули на ноги, и бросила взгляд на Дениса, но на ее лице в этот момент красовалась торжествующая улыбка.

Громов-младший тоже слегка улыбнулся кончиком правой губы, а затем вдруг скривился, все-таки ёжик сильно ему заехала. Он потер ушибленную щеку и ощутил, что из губы сочится кровь, но отчего-то было приятно, будто бы вместо удара по роже он получил горячий поцелуй.

— Спасти меня? — усмехнулся Громов-старший. — Сынок, ты что, сбрендил?

Разговор происходил в тюремной библиотеке. Правда, библиотекой это место можно было назвать лишь с большой натяжкой, так маленькая комнатушка метров пять на шесть, зато с окном, выходящим на центральную площадь перед бараками заключенных. Вдоль одной стены тянулись стеллажи с потертыми, зачитанными до дыр книгами, вдоль другой располагалась небольшая конторка, за которой и стоял Громов-старший. Сейчас он занимался починкой книг, тщательно проклеивая рассохшиеся корешки. Потрепанный роман братьев Стругацких «Пикник на обочине» он отложил в сторону и, не глядя на сына, потянулся за второй книгой «Волк» Д. Карпина с внушительной и немного пугающей черной пирамидой на обложке. Конечно, библиотека была «тепленьким местечком», и наверняка Громов попал сюда благодаря милицейским связям или его просто пожалели начальники ГУЛАГа, отдавая отчет, что бывшему майору милиции в лагере и без того жизнь не сахар.

— Да, черт возьми, отец! — взревел Денис, забыв о том, что кто-то из случайных зеков, проходящих мимо полуоткрытой двери библиотеки, может их увидеть. — Взгляни же на меня! Ты совсем не рад меня видеть?

Громов оторвался от книги, поднял глаза. На Дениса взглянули холодные серые зрачки, но что-то в глубине их хрусталиков вдруг вздрогнуло, отдаваясь теплом, и отец вновь отвел взгляд.