Дмитрий Карпин - Мир, где нас не ждали

— Ну, а в штаб то зачем? — пробурчал Денис.

— Для отвлекающего маневра, — ответила Юля и с подозрением взглянула на Громова-старшего. — Только боюсь, кое-кому этот маневр не понравится.

— Только без жертв, Гончарова, — сурово сдвинул брови Громов.

— Извините, товарищ бывший майор, но, боюсь, без жертв не получится, — покачала головой Юля.

Коридоры медицинского корпуса группа миновала спокойно. Охраны в больнице почти не было, а дежурные врачи и медсестры предпочитали отсыпаться в ординаторских. Плац и площадь ГУЛАГа тоже прошли как на параде, не таясь. Надзиратели на смотровых башнях, если и окинули взглядом направляющуюся к штабу группу, то не придали ей должного значения, приняв за своих. И вот, наконец, стальные ворота штаба и двое охранников у дверей, тут и должно было начаться самое интересное, а именно, сплошная импровизация.

— Рядовой Громов по срочному распоряжению начальства прибыл, — козырнув, отчеканил Денис.

Охранники с подозрением уставились на Дениса и стоящих за его спиной людей.

— Так, стоп, — заговорил один скребущим голосом через дыхательную маску. — Нас не предупреждали. Да и какое начальство в столь поздний час? И кто это с тобой?.. А почему девушки не по форме…

ТЮК!

Игорек не стал дожидаться окончания разговоров, а просто опустил пудовый кулак на голову одного из охранников, и тот сразу осел и потерял сознание, несмотря на защитный шлем. Второй, говоривший с Денисом, выпучил глаза и постарался схватиться за кобуру, но Громов-младший врезал ему кулаком в лицо.

— Ау! — взвизгнул Денис, отбив кулак о дыхательную маску.

Охранник отшатнулся назад, но сознание отнюдь не потерял и уже было вытащил пистолет, но быстрее всех оказалась Кики.

Бац! — удар коленом в живот и служивый скрючился в три погибели, а затем нога кицунэ взмыла вверх, да так высоко, что Денис даже сумел разглядеть ее трусики под задравшейся юбкой, и снова — бац! Нога опустилась с такой силой на спину охранника, что того тут же впечатало в землю.

— Я бы и сам справился, — потирая ушибленный кулак, пробурчал Денис.

Кики пожала плечами и виновато развела руки в стороны, как бы говоря «кто не успел, тот опоздал», а Юля лишь закатила глаза и махнула рукой.

— Идем, — велела главнокомандующий ёжик, снимая с пояса одного из вырубленных охранников ключ-карту. — И помните, как только двери откроются, будьте готовы действовать, мы не должны оплошать. — С этими словами Юля приложила карту к терминалу.

Пик!

Красная светодиодная лампочка сменила цвет на зеленый. Двери разошлись в стороны.

Мониторы, мониторы, мониторы, много мониторов развешено по стенам, словно это вовсе и не главный штаб по контролю и надзору за ГУЛАГом, а пусковой центр космических ракет. На большинстве из мониторов изображения с камер наружного наблюдения, на меньшей из них различные циферки и показатели давления, содержания кислорода, вредные выбросы и радиоактивный фон, как на всей территории ГУЛАГа, так и в отдельно взятых бараках, а иногда даже в отдельных помещениях. Днем в штабе полно народу, для каждого отведены особые сектора надзора, но ночью лишь дежурные, таких сегодня всего семеро. И, мягко говоря, большая часть из этих семерых в момент открывания дверей клевала носом и, позевывая с отстраненным видом, взирала в экраны.

Створки дверей с шипением разошлись в стороны. Иван, молодой новобранец, грезящий о карьере штабного начальника, но в данный момент довольствующийся функцией оператора по очистке кислорода, инстинктивно поднялся и поспешил вытянуться по струнке. «Мало ли, — подумал он, — вдруг начальство. А перед начальством, как-никак, надо выслуживаться ради светлого грядущего».

Но это оказалось отнюдь не начальство. В дверном проеме показались двое охранников, отчего-то с плазменными обрезами наперевес.

— По какому поводу? — поднялся начальник ночной смены сержант Смольков.

Бах! — вот и ответ! Вместо слов заговорили обрезы.

Искрящиеся шаровые молнии понеслись по штабу. Иван увидел, как сержант Смольков задергался от электроразряда и без чувств пал на пол. Еще несколько плазматических шаров угодили в компьютеры. Вспышки, треск, искры. Иван прыгнул за стол и, высунув голову, завертел испуганными зрачками, глядя на то, как двое в форме охранников безжалостно расстреливают его товарищей — пусть патроны и не несут смерть, но что станет после, когда террористы возьмут под контроль штаб? Ответа не было, а взгляд переключился на последнего друга Данияра, тот схватился было за пистолет, уже поднял его, но вдруг с криком выпустил и одернул руку. Вперед выступила длинноволосая девчонка в костюме пионерки, в ее тонких руках что-то опасно поблескивало. Данияр выругался, зажимая окровавленное запястье, и сорвался с места, похоже, решив пустить в ход кулаки. Но малолетняя пигалица оказалась отнюдь не промах, она развернулась на месте и припечатала бедолагу ногой в грудь. И Данияра словно машиной сбило, его отбросило на добрых несколько метров, спиною он сбил монитор со стола, который с треском разбился об пол, а сам друг перекувыркнулся через голову и без чувств упал.

Прятавшийся в укрытии Иван с опаской поглядел на друга — жив ли, не сломал ли шею?

— Ну и зачем мы здесь, Гончарова? — заговорил кто-то из террористов.

Иван выглянул из-за стола. Говорившим оказался уже немолодой усатый мужик в комбинезоне охранника. По возрасту он явно не походил на простого охранника, а «следовательно, империалистический террорист» — решил Иван.

— Хочу узнать правду, — ответила усачу рыжеволосая девчонка с глупой прической и подскочила к главному компьютеру. — Ну и организовать нам безопасный отход.

— Как? — Опять усач.

— Как, как, — передразнила его рыжая, — попой об косяк. Переключу внимание охраны на бунт.

— Но ведь бунта никакого нет? — Новый голос, смутно знакомый.

— А вот это мы как раз сейчас и устроим, — усмехнулась рыжая.

«Устроим что? — опешил Иван и тут же понял. — Они собираются развязать бунт!»

— Ох уж мне эти твои радикальные меры. — Вновь вздохнул «смутно знакомый голос».

Иван на свой страх и риск еще раз выглянул из-за стола и тут же вспыхнул от гнева. Знакомый голос принадлежал его товарищу — новенькому Денису. Пару раз они с ним дежурили вместе, и он казался Ивану вполне неплохим парнем. «Вот же империалистическая мразь, как лихо маскировался!» Ненависть к предателю закипела, словно молоко на плите, еще несколько секунд и молоко убежало, запахло гарью, вернее, это гнев Ивана, словно белая молочная пелена, смыл все его остальные чувства, оставив лишь одну ненависть.

— Ты заплатишь за предательство, скотина! — закричал Иван и, выхватив пистолет из кобуры, выскочил из-за стола.