Денис Прохор - Хроники Оноданги. Душа Айлека

– Мужик следит за тобой.

– Я буду вести себя хорошо.

– Сомневаюсь – сказал Егор.

– Это твоя вечная проблема, Егор.

– Очень самоуверенное заявление для двенадцатилетней девочки.

Мия лукаво подмигнула Егору.

– Но мы то знаем, что у этой девочки большое прошлое.

Егор поморщился.

– Фу. Ты говоришь как…

Мия притворно закрыла уши…

– Не хочу. Папа не разрешает мне слушать такие вещи.

– Тогда слушайся, папу,

– Я буду вести себя хорошо. – повторил Мия.

Егор не ответил, лег на кровать и стал смотреть в потолок. Он сомневался. Мия вышла на крыльцо и присела рядом с Карасем.

– Что это с ней. – рассмеялась Мия, показывая рукой на статую.

– И я о том же…Удивляюсь. А я не хочу удивляться.

– Почему?

– Я хочу понимать. – откликнулся Карась.

– Зачем?

Карась наконец посмотрел на Мию.

– Ты кем хочешь быть?

– Почему хочешь? Я уже есть.

– Ага..– Карась помолчал. – Ты это…Я с детьми не очень…Как с бурундуками…В смысле не часто сталкивался.

– Это плохо.

– Теперь уж и не знаю…– Карась поднялся.

– Пойду....Днем все равно они побоятся вернуться.

– Кто? – спросила Мия.

– Кто…– Карась хотел сказать "трусы" но подумала, что у них и так вышел какой-то сумасшедший разговор, поэтому покривил душой.

– Кто? Кто? Не трусы же…

– Почему нет. – невинно поинтересовалась Мия.

– В смысле – переспросил Карась.

–;Раз они ушли. Должны когда-нибудь вернуться.

– Ты сейчас по серьезке?

– Мне 12 лет. Мне можно серьезно. – ответила Мия.

Медленно оплывающий невыспавшийся мозг Карася спас салатовый "козлик" с брезентовым верхом и надсадным громким двигателем. Он въехал на площадку перед крыльцом, обернулся один раз вокруг статуи и остановился прямо перед Карасем и Мией. Из машины выскользнул человек в армейском камуфляже и белой рубашке с рябым коровьим галстуком.

– Кирил Андреевич.

Карась молча осмотрел протянутую бело-розовую руку.

– Ты что это, сявка…Помни с кем толкуешь. Какой я тебе, Кирил Андреевич.

Человек в камуфляже не смутился, лишь бережно спрятал руку в карман. Как хрусталь бархоткой окутал.

– А я вас знаю. – сказала Мия. – Вы Шершавкин?

– Все так.

– Иди. Зови батьку – сказал Карась Мие. – Вместе с Шершавкиным поедете.

– Вам в город?

– Мы в геологоразведку.

– Гут. Через полчаса махнем.

– Вы очень полезный человек. – сказала Мия. – Вор знай свое место…Кандидат. Самое то, чтобы колбасу заворачивать.

Карась громыхнул особым кастрюльным смехом. Обидным и злым.

– Иди, иди. – подтолкнул он рукой Мию. – Буди батьку.

Мия побежала к Егору, а Шершавкин обойдя полукругом Карася в тулупе, побежал к Барселонову. Тот сидел в кабинете, по-утреннему расшпиленный, но всегда деловитый. Шершавкин приоткрыл дверь и выскользнул из коридора в кабинет.

– Виктор Степанович. На секундочку.

– Заходи. – махнул рукой Барселонов. – Стул цепляй.

Шершавкин взял у стены стул и поставил его напротив стола Барселонова.

– Слышал, что у нас было? – спросил Барселонов.

– Нет.

– Бабу гипсовую видел?

– Конечно.

– Трусы у нее пропали. Прикинь.

– Кошмар. – делано восхитился Шершавкин. – Ищете.

– Черт его знает. А надо?

– Для порядка, обязательно. – ответил Шершавкин. – Виктор Степанович…Мне на недельку в Медвежий Бор. Вот так.

– Что такое?

– Бабка померла. Квартиру надо оформить пока сеструха не перехватила.

– Вот ты…Когда наешься…Все мало…

– Так ведь моя бабка.

– И сеструхина.

– Но и моя. Как так. За ради памяти должен расстараться....Виктор Степанович.

Шершавкин сделал жалостливые глаза.

– Убери их к лешему. – увидев это Барселонов замахал руками. – Неделя?

– Никак больше.... – клятвенно прижал к груди Шершавкин. – У нас избирательная гонка. Сами знаете.

– Знаю. – Барселонов открыл выдвижной ящик стола и бросил на стол бумажную трубочку.

– Читай. Хочу знать, что думаешь.

Шершавкин развернул маляву, пробежал взглядом, аккуратно вернул ее на стол. После этого Шершавкин сложил руки и положил их на сжатые крепко колени.

– Виктор Степанович....

– Ну…

– Решать, конечно, вам....

Барселонов раздраженно стукнул по столу.

– Да не телячь, ты....

– Слон достаточно нужный человек, чтобы его уважить. – осторожно заметил Шершавкин и заторопился, чтобы забросать словами, как камнями, чтобы не осталось у Барселонова ни сил, ни желания что-то возразить.

– Как здорово все у нас проворачивается, Виктор Степанович. Если изберусь. В Москву пролезем, будь она не ладна… Зачем нам со Слоном раскардаш и палево.

– Палево.. Ты феню не трогай, комсомольский.

Шершавкин сделал вид что держит в руках что-то тяжелое и с бережением поставил это на стол.

– Все. Видите поставил…

Замолчали. Барселонов спрятал фабульную бумажку в ящик.

– Я тебе зачем это сказал. – Барселонов закинул локти на стол. – Ты, Шершавкин, пока гешефт свой знаешь, кремень, не отрицаю.

– У нас выгода общая, Виктор Степанович.

– Потому и делюсь с тобой.

Лицо Шершавкина стало твердым и серым как у преподавателя информатики в областном вузе.

– Надо уважить Слона, Виктор Степанович. Нам это очень нужно.

– Специально так говоришь?

На мгновение больше чем нужно оставалось твердым лицо Шершавкина. Потом оно разлетелось в улыбке.

– Конечно, специально, Виктор Степанович. Что ж мы, звери? Это я так. Для дискуссии. Ну вы понимаете?

– Нет, Шершавкин, уже полсуток ничего не понимаю.

У козлика Шершавкина ждали Мия и Бекетов.

– Бекетов – представился Егор. – Это…моя дочь Мия.

– Уже знакомы. Острые у тебя зубки. Забирайтесь.

– Значит к Понедельнику? – кричал Шершавкин, заглушая шум мотора. – А чего во вторник? – и смеялся глупой шутке. – А зачем?

Егор отвечал.

– На Пенжин.

– Так зачем? Кому сейчас это нужно? У Понедельника с 93-го живых денег никто не видел. Если бы я ему чебуречную не помог открыть, накрылась бы вся ваша геологоразведка.

– А вы кто здесь? – спросила Мия.

– Почти все. Правда. Правда. По комсомольской путевке приехал. Комсоргом работал. На 19-й партконференции сидел в партере.

– А теперь?

– А теперь капитализм…Ха-ха-ха. Гляди, кнопа, как шерсть лезет. Я и кепку не снимаю, боюсь рога вылезут. Тпру. – издал губами предупреждающий звук Шершавкин. Он остановил машину.

– Приехали? – спросил Бекетов.

– Погоди…Слышь, ребята. А почему я это вам все рассказываю? А?

Шершавкин переводил недоуменный взгляд с Егора на Мию. Мия пожала плечами. Егор отвернулся и стал смотреть в окно. Шершавкин снова завел машину и до самой Геологоразведки не произнес ни звука.

– Приехали.

Они остановились у желтого здания с треугольным портиком. На нем висел круглый ветшающий герб..