Наталия Древес - Паразиты

– Эй, ты! Давай-валяй, рассказывай!

– Хорошо, – закивало существо.

Оно вылезло из своей ракушки, откашлялось, попробовало звучание своего «уи» и произнесло в его голове:

– Итак, первое – у тебя нет воли поднять руки. А теперь, второе, – улитка набрала в рот воздух и выпустила с пронзительным свистом.

Кевин, растерявшись в первую минуту от оглушительного звука, попытался закрыть уши руками, но те ему не подчинялись. С ужасом он глядел на свои дрожащие конечности, но не смог даже сжать пальцы в кулак. Фишер приказал себе закричать, ногам затопать, но тело перестало ему повиноваться. В голове взорвалось. Ему показалось, что его выбросило в вакуум и он перестал слышать, видеть и ощущать. Была лишь пустота. Потом Кевина выкинуло в белое пространство, и он оказался на клочке суши, в которую со всех сторон летели снаряды. Кев был одновременно снаружи и внутри себя. Он видел летящее ядро, поразившее остров и проделавшее огромную дыру в ней. Осколки и земляные глыбы летели во все стороны! В этот момент он ощутил, как правая часть лица каменеет.

– Он меня парализует, чтобы контролировать тело! Нет! Нет! Надо защищаться! Все на оборону, – закричал он, побежав по острову, увертываясь от снарядов.

Неизвестно к кому был адресован его призыв. На зов никто не явился. Гул, производимой паразитом, вибрировал, опускаясь до низкого и резко взмывая вверх до мышиного писка, чтобы потом перейти в пронзительный плач птицы. Каждый нерв Кевина содрогался, когда он слышал «трение пенопласта». Из песка стали просачиваться змеиные щупальца и хватать его за босые ступни. Молодой человек попытался отцепиться от них, но в ужасе видел, как они вонзаются в его ноги, сплетаются с его венами и поднимаются вверх. Ледяная лапа страха сжала его сердце. Оно, истерично бившееся ещё секунду назад, внезапно остановилось, потом слабо стукнуло и снова остановилось. Кевин видел своё тело, прошитое коричневыми нитями, откуда-то сверху. Оно погружалось в песок.

– Червяк сраный, покажись! – закричал Фишер.

Ему ответило тихое хихиканье. В темноте, где он вдруг оказался, показались два больших глаза, они стали множиться и заполнять все пространство. Паразит обиженно и зло смотрел на него со всех сторон. Существо заморгало. Его взгляд на секунду стал испуганным и непонимающим; глаза завертелись в разные стороны, словно не понимая, что здесь происходит. Вдруг глаза остановились на Кевине, тот прочёл в них сожаление, заморгали и увлажнились. Через пару секунд Кева накрыло водопадом слез. Вода сбила молодого человека с ног, соленый поток понёс его и стал затягивать в воронку. Кев, задрав голову, пытался в последний раз прочесть взгляд улитки. Было ли это сожаление искренним или существо просто издевалось? Но ничего не понял, лишь чувствовал, что летит. Вспомнив, что он крещеный, Кевин закрыл глаза и стал молиться. Это единственное, что ему оставалось…

Через какое-то время, Кевин почувствовал, что ещё жив. Осторожно, боясь взора суровых ангелов, которые поведут его на суд к Господу, он приоткрыл веки. Его окружала темнота, но в этот раз абсолютная – черная, вязкая, пугающая. Кевин почувствовал себя неуютно и крикнул. Крик провалился. Молодой человек глубоко выдохнул, вытянул руку вперед, пощупал пальцами, пытаясь определить, окружающую его субстанцию, но ничего не понял:

– Вот ведь черт! Прости, Господи. Где я? Умер или нет? Что эта за фигня меня окружает?

Так как ответа не последовало, он вздохнул, почесал голову и, выставив руки вперёд, сделал шаг, за ним другой. Поверхность, по которой он шёл, была какая-то прыгучая и неровная. Кевину приходилось ступать очень осторожно. Он стал сам с собой разговаривать:

– Да, Фишер, дела! И это есть жизнь после смерти?! И это нас всех ожидает? Пустота, чернота! Абсолютное ничего! Знаешь? Чем такая вечность, лучше быть съеденным царицей гигантских Муравьев 10 10 Гигантские муравьи – в романе Стивена Кинга «Возрождение» люди после смерти попадают не в рай или в ад, а в место, которым управляют существа, похожие на гигантских муравьев, которых возглавляет «Царица». . Ага, угадал! Это Стивен Кинг написал: «Людей, конечно же, помучают перед этим, погоняют по пустыне, а потом съедят. Остаётся, конечно же, малюсенький шанс, что не сразу слопают, а сначала заставят работать на Королеву». У них, по крайней мере, есть хоть какая-то надежда, ну и цель – достичь разрушенного города. А у нас какая цель? Ну, что Фишер? Пошли искать смысл этой странной, загробной жизни.

* * *

Клиника имени профессора Берга располагалась в живописном месте на берегу озера. С юга тянулась полоса леса, отделяя её от шумной автомагистрали, с севера фермерские поля утыкались в небольшую деревушку. Это было уютное местечко, как раз для людей, нуждающихся в покое и тишине. В больнице находились люди, пережившие инсульт Карла.

Медсестра Клара Беккер, находившаяся на ночном дежурстве, знакомилась с медицинской картой нового больного. Она зевнула и потёрла лицо. Глаза слипались. Женщина решила налить себе чай. От кофе её улитка могла проснуться и помешать ей спокойно думать – будет улюкать на своём немом языке, покачивать головой, осуждая её за кофе. Улитки, как и многие животные, засыпали в отсутствии солнечного света, а просыпались с первыми лучами солнца. Но кому-то же надо работать и ночью! Поэтому существа на плече вынуждены были терпеть ночные дежурства.

Когда, та часть первого поколения, выбравшая профессию, связанную с ночными дежурствами, впервые заступила в ночную смену, люди столкнулись с недовольством паразитов. И не просто недовольством, а настоящей истерикой. И поэтому медицинскому персоналу было проще перевести этих сотрудников на дневную работу, чем выслушивать писк голодных морских свинок.

Проведя исследования, специалисты по сну доказали, что только одна ночная смена в неделю не оказывает вредного влияния на здоровье человека. Поэтому нельзя заставлять работать людей в режиме «сутки через двое». Вмешались профсоюзы, настаивая на перестройке всей системы ночных дежурств. Уже через несколько лет во всех круглосуточных учреждениях появились комнаты, где персонал мог поспать. На посту оставался работник – дежурный, следящий за вызовами, как правило, какой-нибудь старичок или старушка, страдающий бессонницей. Он проводили время за телевизором, а в случае необходимости будил основной персонал. А спустя двадцать лет, и врачи, и полицейские могли спокойно спать всю ночь, так как при всеобщем здоровом образе жизни ночные веселья практически отсутствовали. Развлекательные клубы закрывались в двадцать три часа. Никто не употреблял алкоголь. Соответственно, никто не буянил, не дрался, машины водили осторожно.