Антон Постников - Было бы на что обижаться

– Надеюсь, – подала голос Анна, – есть хочется.

Натирая мясо специями, я поймал себя на мысли, что меня в большей степени занимает уже не само содержание блокнотов, а то, почему они достались именно мне. Сологуб, например, всю жизнь занимался энергетикой, обладал всеми мыслимыми научными наградами и регалиями и по образу жизни своей был гораздо ближе к Ветерану, нежели я. Рубинштейн – великий картёжник, с незапамятных времён бессменный чемпион мира по покеру и мастер всех возможных интеллектуальных игр и развлечений. Так что вряд ли я оказался последним адресатом как более любознательный. Или терпеливый. Где у меня майоран вообще?

Я отправил мясо в печь. Салат не буду делать, просто нарежу овощи и обложу зеленью. Так будет наряднее. Не проговориться бы, что я подслушал их первый разговор с Анютой, вот что… Надо будет поаккуратнее, ну или помощница пусть поможет…

Я выглянул в гостиную. Обе дамы в молчании копались в своих коммуникаторах.

– Почти готово! Анечка, помоги мне накрыть на стол, пожалуйста.

– Слушаю и повинуюсь.

Она отложила гаджет в сторону и прошла мимо меня на кухню. Глаза её были похожи на зелёные льдинки. Обиделась. «Когда успела-то?» – подумал я и поплелся за ней.

– Я позвал тебя, чтобы договориться перед началом беседы с Кассандрой. Если я вдруг сболтну чего-нибудь из того, что я слышал из-за двери, подстрахуй меня, пожалуйста. Скажи, что уже успела мне рассказать, пока мы накрывали на стол. Хорошо?

– Ладно уж… Пахнет вкусно, – ответила Анна, принимая у меня тарелки. – Чем будешь поражать пленительную гостью свою?

Я открыл печь, потыкал в мясо двузубой вилкой – до готовности оставалось минут пять, не больше.

– Ого! – ехидно сказала Анюта. – Это я удачно зашла. Мне-то казалось, что у тебя больше чем на бутерброд галантности не хватит. Не знаю, как Кассандра, а я уже поражена. Кстати, появилась новость о смерти Ветерана. Официальная версия – отравление некачественным алкоголем. Отмечается необходимость усиления контроля и разъяснительной работы. Похоже, что я не такая уж дура, какой некоторые из присутствующих меня видят…

Я поставил на стол блюдо с овощами и грустно посмотрел на свою помощницу. Желание перемен проявляется у моих женщин почти всегда одинаково. И всегда осенью.

Видимо, я сам очень мало изменяюсь со временем, если всё заканчивается настолько похоже. После первого знакомства все они стесняются и пытаются понять, с кем имеют дело, потом удивляются и нащупывают границы дозволенного, затем начинаются быстролетящие золотые годы, а за ними приходит сознание невозможности общего будущего. И если вначале у каждой есть своя уникальная изюминка, то начало конца – это всегда колкости и бунт, за которыми уже ничего не следует.

– А хочешь ли, поедем к океану,

Когда пойму я, для чего ко мне

Принесены блокноты Ветерана?

– Втроём? – Анна изобразила глубокую задумчивость. – Не знаю, право.

– Вдесятером! Я тут надумал устроить историческую реконструкцию на тему царя Соломона, остальных будем набирать на месте. Зови Кассандру.

– Сию минуту, мой господин, только осмелюсь напомнить вам, что гостья прибыла из другого города и следует ускорить ужин, либо позаботиться ещё и о ночлеге для неё.

«Вот же ж ёж! – подумал я, раскладывая мясо по тарелкам. – А ведь она совершенно права… Куда я, спрашивается, на ночь глядя буду девать едва знакомую мне женщину после окончания трапезы и, надеюсь, приятной и содержательной беседы? Раз проявил заботу – будь последовательным. Ладно. Выкручусь как-нибудь».

Кассандра явилась к столу босиком, моментально завладела ломтиком огурца и стала осматриваться. Ни тени стеснения, ни капли кокетства. Сама непосредственность.

– Располагайтесь. – пригласил я. «Будьте как дома» говорить не стал. Мало ли что…

Всё-таки они очень разные. Анечка могла бы давать уроки застольного этикета. И неважно, в какой она обстановке находится, во что одета и что кушает. Салфетки, уложенные на колени, всегда идеально чисты, движения плавны и верны. Аристократка, да и только. Гостья наша выглядела на её фоне как хулиганистая младшая сестра, можно было бы сказать дочь, если бы не две внушительные выпуклости, создающие приятный контраст с хрупкими плечами и тонкой шеей. Сразу было заметно, что угощение ей понравилось, как и то, что она действительно здорово проголодалась.

– Это вкусно! – искренне произнесла Кассандра. – Готова к любым вопросам и ко второй порции, если можно.

– Конечно, можно! Рад, что угодил… – я помолчал, чтобы унять собственное нетерпение. – Хотел вас спросить относительно блокнотов, которые вы привезли. Чем, по вашему мнению, объясняется такой необычный способ их доставки?

– Могу только предположить… Возможно, Илья не желал, чтобы в эти записи заглядывал кто-нибудь, кроме того, кому он их предназначил – поэтому и отправил меня.

– Может быть… А зачем же он всё это, – я взглядом указал на блокноты, – вручную писал?

– Ещё и чернилами, как полтыщщи лет назад! – подхватила Кассандра – Я уже говорила Ане, странный он был в последнее время. Не уставал удивлять.

– Черни-и-лами? – ошарашено протянула Анечка. – Где же он их добыл сейчас?

– Сам делал, представляете? Смешивал, кипятил, настаивал – никакой сублимации… Я как-то спросила – для чего, так он мне стихи стал читать оттуда, – гостья указала вилкой с насаженным кусочком вырезки на записи Ветерана. – Сказал, что такое можно только чернилами записывать. И ладно бы свои, а то ведь чужие… В «ЭХе» эта нетленка прекрасно существует безо всяких чернил…

– Причудливо выглядит, – согласился я. – А что это за стихотворение было, простите меня за литературное любопытство?

– Название не помню. Он перед тем как читать, торжественно так номер его огласил – двадцать четыре.

Я встал и взял первый блокнот. Двадцать четвёртыми по счёту были стихи, скомпилированные из нескольких четверостиший Хайама. Тоже песня? Ближневосточные частушки в переводе… Озаглавлено: «Я в мечеть не за праведным словом пришёл»…

– Это рубаи Омара Хайама. Их можно было бы в знак особого почитания записать чернилами собственного приготовления и даже непосредственно вином. Когда я был молодым, красное вино иногда так и называли – «чернила». А вот насчёт остального содержимого… Он читал вам ещё что-нибудь?

– Всё подряд, а инструкции по выпивке ещё и не по одному разу, – ответила Кассандра и ловко подобрала с тарелки последний кусок огурчика.

– А давно он закончил записи свои?

– Не следила я за ними, если честно, поперёк горла они мне стали. – Кассандра виновато развела руками, словно извиняясь за свою неосведомлённость.