Далия Трускиновская - Свинская история

Видя, что Горыныч медленно сползает на пол, руководитель одной рукой подхватил его, а другой – поднес к устам мобилку.

– Полундра! – заорал он в микрофон. – Максимыч, всех сюда! На Вторую Красноармейскую!

Руководитель был молод, но сообразителен. Он понимал, какая суматоха начнется, если кто-то, свой или залетный, причинит вред самому Горынычу.

– Миданна ку… эаруале-би… отставить, на хрен… – распорядился Горыныч. – Тай леанна… выруби технику…

А потом на коленях, прижимая к груди полупрозрачную накидку, пополз к девочке.

– Тинувиэль…

С этим словом на устах и повалился у ее стройных, затянутых в лазоревые лосины и узкие сапожки с отворотами, ножек.

Руководитель пресс-службы уставился на девчонку, с виду – пятнадцатилетнюю соплюху, с прижатым к груди хрустальным шаром и палочкой в правой руке. Соплюха же стояла, разинув рот, и слова выговорить не могла. Ни на каком языке!

И тут шар ожил.

– Эй, есть кто живой?! – раздался знакомый, чуть картавый голос. – Мужики! Братаны! Вытащите меня отсюда!

Руководитель пресс-службы заметался по комнате, не понимая, где же тут спрятан Авантюра. Девочка же ахнула и подняла шар на вытянутых руках.

– Эстель Лаудорит! Наин-дей есси-дей элерандасса! – и, поняв, что Ромка этого наречия не разумеет, перешла на русский, – Надежда мечты моей, что там на борту, почему ты так испуган?

– Все померли, я один остался! – заорал в ответ временно незримый Ромка. – Лечу куда-то к долбанной матери!

Тут руководитель пресс-службы сообразил, что голос идет из шара. Он выхватил у девочки это странное устройство и увидел в его глубине, посреди круглого зеленого пятна, физиономию Авантюры.

– Сашка! Ну, хоть кто-то! – заголосил Авантюра. – Звони Горынычу, ставь всех на уши! Меня инопланетяне похитили! Я тут один, они все померли! Пусть с фэ-эс-бе свяжется, у него там какой-то кореш был! Пусть ракету-перехватчика высылают!

– Инопланетяне? – начав просекать ситуацию, руководитель пресс-службы повернулся к девочке. – Вот эта, что ли, инопланетянка?

– Не вижу! Поверни палантир, еще, еще… так! Наверно! Тут, на борту все такие, с патлами! Сашка, придержи ее, пока Горыныч приедет!

Горыныч, услышав знакомый голос, приподнялся на локте.

– Тинувиэль… – произнес он. – Ну, так. Кончай базар. Сашка, давай сюда шар.

Все в городе знали – если за дело берется Горыныч, толк будет. Поэтому пуководитель пресс-службы положил шар на пол, подле локтя Горыныча.

Авантюра с надеждой уставился на щекастую физиономию.

– Никаких тебе фэ-эс-бе, – сказал Горыныч. – Кто ее пальцем тронет, того асфальтовым катком раскатаю.

– Ага, – ответил Ромка. Он знал, что у хозяйственного Горыныча после прокладки персональной шоссейки к загородной вилле как раз каток и остался на всякий пожарный случай, стоит в сарае и ждет своего часа.

Девочка, опомнившись, подхватила с пола хрустальный шар и заворковала что-то вдохновенное.

– Ну не понимаю же! – взвыл Ромка. – Что мне теперь делать в этом морге?

– Ты возле энергоблока, надежда моей мечты? – спросила девочка. – Иди по коридору в сторону рубки…

– Откуда я знаю, где здесь рубка?!

– У дверей схема эвакуации. Рубка под номером первым.

Авантюрина голова в зеленом пятне повернулась профилем – он искал схему.

– Тут вообще ни одной цифры нет, – растерянно сказал он. – Только кружочки с рогами…

– Кружочек с рогами вниз, – помогла девочка. – Ты дойдешь до рубки и на пульте найдешь два ряда больших белых кнопок. Это управление анабиозными камерами. Выведешь на экран схему камерного блока…

– Да как выведу?!

Тут Ромка покачнулся и исчез.

– А Эстель Лаудорит! Лихайно рема! Ку! Ку рема эдасса! – закричала девочка.

А из шара на нее глядело уже совсем другое лицо. Крошечный рот открылся и выплеснулись слова, от которых девочка едва не уронила шар.

– Эйе… – прошептала она.

Опершись о край тахты, Горыныч поднялся – и тут только осознал, что под пледом лежит и сопит живая свинья. Но не до свиньи ему было. Он встал рядом с девочкой – коренастый, коротконогий, угрюмый, повернул к себе шар и сказал грозно:

– Келедгар крао кретта! Казад Барук!

– Ты чего это, Горыныч? – наконец догадался спросить руководитель пресс-службы.

– Чего-чего… Мочить их всех буду, – ответил Горыныч. – Казад аи-мену!

– А на каком это ты языке?

– На каком? На русском!

– Нет, Горыныч, – прошептал руководитель пресс-службы, пятясь. – Это не на русском!.. Это… это…

И вылетел за дверь.

Ромка безумно обрадовался тому, что хоть кто-то из экипажа уцелел. Даже когда от резкого тычка отлетел в сторону и ударился плечом о стенку.

Тот, кто отнял у него шар (откуда Авантюра узнал, что это палантир, он и сам понять не мог, однако был убежден – угадано точно), был сердит до чрезвычайности. Сказав девчонке, маячившей в хрустальных гранях, пару ласковых, он взял палантир подмышку и быстрыми шагами пошел по железному коридору, а Ромка – за ним, чтобы не оставаться больше в одиночестве.

Они вернулись туда, откуда в ужасе сбежал Авантюра, чтобы не видеть горы трупов, – к выбитой двери энергоблока.

Первым делом незнакомец в таком же синем комбинезоне с золотыми кнопками и защелками, как у прочего экипажа, пробежался по кнопкам длинными тонкими пальцами, отчего круглые розовые лампы потухли, зато включились длинные голубые. Затем он вытащил из нагрудного кармана проводок, вставил штырек в разъем, достал палочку с кристаллом на конце и подождал, пока этот кристалл нальется ровным, четко пульсирующим зеленым светом. При этом кристалл вырос и стал не меньше мужского кулака – правильного мужского кулака, сопоставимого с чайником. А свет его разделился на четыре ярких луча, каждый в палец толщиной.

– Ни фига себе! – воскликнул Ромка.

– Эласса ку! – ответил на это очень недовольный незнакомец. И нацелил один луч на Ромку.

Ромку кинуло к стене. Но не боль он испытал, приложившись затылком, а нечто иное. Может, потому, что луч, метнувшись, попал ему в глаза, а может, и по другой причине – но в голове у Авантюры произошло быстрое движение всех молекул и атомов, которые на тот момент в ней находились. Он ощутил это, как если бы кто сунул туда палочку, старательно размешал содержимое против часовой стрелки, и тут же четким движением направил вихрь по часовой стрелке.

– Эласса ку! – повторил незнакомец, но в настойчивости уже сквозила растерянность.

– Элиа ку басса… – прошептал один из покойников.

Незнакомец, словнео опомнившись, пустил четыре луча гулять по трупам.

К огромному Ромкиному удивлению, трупы понемногу стали оживать. Кто-то еще лежал пластом, кто-то отполз к стенке и сидел, прислонившись. Навстречу сердитому незнакомцу поднялся с пола Гилдор.