Игорь Власов - Побочный эффект

Они оба меня увидели. Сначала Джо, затем Мэри. Я буквально прирос к стулу и затаил дыхание.

Джагдаш стоял у стола, чуть согнувшись, и дописывал послание. Потом тело его стало выпрямляться, а голова поворачиваться в мою сторону. Впрочем, еще раньше ко мне медленно обратились зрачки.

Он выпрямлялся минут пять или шесть, а может быть, даже все десять. За это время на лице его сменилась целая гамма чувств. Удивление, затем едва заметный испуг, и, наконец, недоверие.

Все-таки поражает выразительность человеческого лица. Чуть-чуть расширенные глаза – может быть, на десятую долю против обычного – и вот вам удивление. Прибавьте к этому чуть опущенные уголки рта – и на вашем лице будет испуг. Совсем слегка подожмите губы, и это уже недоверие.

Удивление и испуг сменились у Джо довольно быстро, но недоверие прочно держалось на лице. С ним он не расставался минут пятнадцать, стоя, как окаменелый, и у меня от неподвижного сидения заболела спина.

Затем он стал бесконечно медленно поднимать руку, видимо, желая дотронуться до меня, убедиться, что это не мираж.

А Мэри просто испугалась. Широко открылся рот и расширились глаза. Раньше она стояла вполоборота, затем приостановилась и опять стала поворачивать голову ко мне. Выражение страха с ее лица не уходило. Подумалось, что она все-таки уронит эту злополучную чашку.

Рука Джо медленно, почти так же медленно, как двигается по траве тень от верхушки высокого дерева, приближалась к моему плечу.

Вообще он казался не совсем живым, и это впечатление как раз усиливалось оттого, как он двигался. Странно, но это так и было. Медлительность движения как раз подчеркивала всю необычность обстановки. Если бы мои друзья вовсе не двигались, они были бы похожи на манекены или на хорошо выполненные раскрашенные статуи, и это так не поражало бы.

Время тянулось безумно долго. Я закрыл глаза. Вдруг очень захотелось спать. Похоже, утомляемость наступала скорее, чем при нормальных условиях. На мгновение мелькнула мысль улечься здесь же. Если проспать часов пять, Джагдаш с супругой могли бы меня хорошенько разглядеть.

Но потом почему-то стало страшно ложиться здесь, в кабинете на диване. Ужасно глупо, но почудилось, что эти две почти неживые фигуры, воспользовавшись сном, свяжут меня, и, что связанный, я даже не смогу им ничего написать.

Открыл глаза. Похоже, стали шалить нервы…

Потом его рука коснулась плеча. Чтобы как-то отвлечься я принялся считать время по пульсу. Двадцать пять ударов, еще двадцать пять… Две минуты, три, четыре…

От напряжения начал болеть еще и затылок, тело давно задеревенело, но я стоически старался сидеть неподвижно.

Удивительно выглядел процесс восприятия ощущения, так растянутый во времени.

Рука Джо, наконец, легла на мое плечо. Но он еще не успел ощутить этого: на лице сохранялось то же выражение, что и пять минут назад, хотя рука уже держала меня.

Я считал секунды. Вот нервные окончания на пальцах Джагдаша ощутили мою кожу. Вот сигнал пошел по нервному стволу в мозг. Вот где-то в соответствующем центре полученная информация наложилась на ту, которую уже дал зрительный нерв. Вот приказание передано нервам, управляющим мускулами лица.

И он улыбнулся! Процесс распознавания закончен.

Вернее, не совсем улыбнулся. Только чуть заметно начали приподниматься уголки рта. Но достаточно, чтобы выражение лица уже переменилось.

– Черт возьми! – чуть не вскочил с места от пришедшей в голову идеи. – Я же сейчас присутствую при замечательном опыте. При опыте, доказывающем материальность мысли. Я двигался и вообще жил быстрее и поэтому быстрее мыслил. А Джо жил нормально, и в полном соответствии с остальными процессами протекало его мышление.

Затем взгляд друга погас. Я даже не успел уловить, когда это случилось. Но слово «погас» очень точно передает то, что произошло. Как будто кто-то у него внутри выключил лампочку. Он все еще смотрел на меня, но глаза стали другими. В них что-то исчезло. Они сделались тусклыми.

И голова начала поворачиваться в сторону. Как будто он обиделся.

Только минуты через четыре я понял, что он просто хочет убедиться, видит ли то же самое Мэри.

Но удивительно было, как погас взгляд. Сразу, как только он начал думать о жене и на мгновение соответственно перестал думать обо мне, взгляд, все еще направленный на меня, переменился. Сделался безразличным. То же самое глазное яблоко, тот же голубовато-серый зрачок с синими радиальными черточками, но глаза стали другими, совсем не похожими на прежние.

Что там могло произойти, когда исчезла мысль? Ведь не изменился же химический состав глазного яблока? Я на секунду пожалел, что образования явно не хватает, чтобы хоть чуточку приблизиться к пониманию этого процесса.

Может быть, стоило посидеть еще немного, чтобы Мира могла подойти и тоже убедиться в том, что я существую. Просто начал переживать за Квика, не говоря уже о том, что затекло все тело. От кончиков пальцев на ступнях, до шеи.

В кабинете Джагдаша я в общей сложности пробыл около двух часов. Ни о каком непосредственном общении, конечно, не могло быть и речи.

За эти два часа Джо окончательно повернулся к супруге, поднял руку, подзывая ее, и повернулся к тому месту, где меня уже не было. А Мэри сделала несколько шагов от двери к столу. И все.

Для них мои два часа были двенадцатью секундами.

На бумажке я приписал для Джагдаша еще одно слово: «Пиши». И вышел, осторожно притворив дверь.

Мой молодой подельник, так горячо вызвавшийся «постоять на стреме», безмятежно спал прямо на полу веранды. Я, признаться, ему очень позавидовал и без сожаления потряс за плечо.

– А! Что! – парень вскочил на ноги с завидной быстротой, и пришлось его даже придержать. Иначе бы он окончательно разнес веранду.

Я решил пока что ничего не говорить Квику, но он сам спросил, как только окончательно проснулся:

– Бро? Есть хорошие новости?

Посмотрев на него, я отрицательно покачал головой.

– Понятно, чувак. Ладно, будем выкручиваться сами.

И я в несчетный раз удивился мировосприятию Алонзо Мозли. Жизненная философия этого чернокожего паренька начинала нравиться все больше и больше.

– Наверное, придется самим – согласился я. – Слушай, а давай к тем ребятам сходим, в дальний коттедж? Может, у них что удастся узнать?

– Бро, ты че, офигел? Они в меня стреляли!

– Ну, давай так. Ты ведь, явно, пытался у них что-то украсть. Потому и стреляли. В меня-то они стрелять не будут? Я ведь ни при чем?

– Чувак, ты, конечно, повернутый на своей науке. Я повернутых уважаю, но нет, бро. Обратно туда я не пойду. И тебе не советую. Но если хочешь рискнуть жизнью – твоё дело. Давай, подожду тебя здесь?