Сергей Шведов - Иван Царевич и Серый Волк

– Именно, – коротко хохотнул Костенко. – Вы совершенно правы, лорд. Я человек прагматичный. Меня не магия интересует, а прибыль. – Мы тоже не лишены известной доли прагматизма, – продолжал, как ни в чём не бывало Кляев. – Недавно выстроенный дом на улице Морозевского, если не ошибаюсь, принадлежит именно вам?

– Допустим, – нехотя признался мафиози. – Разумеется, я не один вкладывал в него деньги. – Я покупаю его у вас. – Шутите. Он стоит миллионы.

Царевичу тоже хотелось думать, что Васька всего лишь шутит, иначе пришлось бы предположить, что тот просто сошёл с ума. Откуда, скажите на милость, у шофёра и владельца задрипанного «Москвича», с помощью которого он зарабатывает на хлеб и водку, могут взяться миллионы долларов? Видимо так же думал и Валерка Бердов, который поддакивал и подыгрывал гостям, скорее всего, из соображений собственной выгоды. Пока разговор витал в сферах магических и мистических, писатели могли довольно успешно водить за нос мафиози, но Кляев своим неосторожным предложением перевёл встречу в деловое русло и тем самым отдал бразды правления в руки практичного Костенко. И уж конечно в этой сфере человеческой деятельности мафиози без труда выведет на чистую воду зарвавшегося пролетария.

– Миллионами я сейчас не располагаю, – подтвердил Васька сомнения интеллигентов на свой счёт. – А потому предлагаю обычный бартер.

Костенко скептически улыбнулся: – Молодильные яблоки?

– О нет, – покачал головой самозваный лорд. – Вода из волшебного источника. Стимулирует сексуальную активность. С её помощью можно приворожить любую женщину и любого мужчину.

– Бросьте? – не поверил мафиози. – Я ручаюсь вам за успех, – тут же поддержал лорда Базиля королевич Жан, сообразивший, наконец, куда клонит Кляев. – Только не пейте чудодейственную воду стаканами. Три четыре капли в бокал, и можете предаваться утехам всю ночь напролет.

– Большая партия? – Двадцать литров, – сообщил лорд. – Стоит она, разумеется, дороже, чем отстроенный вами домишко, но так и быть, ради будущих наших совместных барышей я готов понести убытки.

– Я должен посоветоваться с компаньонами, – дёрнул плечом Костенко. – Привлечь экспертов.

– Не возражаю, – кивнул головой Кляев: – Я пришлю вам грамм двадцать для пробы. Ночи для экспертизы, я полагаю, вам хватит?

– Вероятно – В таком случае, разрешите откланяться, – поднялся со своего места Царевич. – Думаю, что после того, как вы познакомитесь с любовным коктейлем, у вас, господа, отпадут всякие сомнения на наш счёт.

Киндеряй скептически улыбнулся. Судя по всему, не поверил лорду, однако ему ещё предстояло приятно разочароваться в своём неверии. Уж кому как не Царевичу, испытавшему на себе чудодейственную силу волшебного напитка, это знать. Кляев не поскупился и отлил полстакана из канистры Костенко и Бердову, вышедшим проводить дорогих гостей. Леонид Петрович долго и подозрительно обнюхивал жидкость, даже смотрел её зачем-то на свет, но выпить не решился, а так и стоял посреди двора со стаканом в руке, глядя с сомнением вслед удаляющемуся Уазику.

– Не жалко? – кивнул головой Царевич на болтающуюся за спиной канистру. – Так у меня их две, – пожал плечами Кляев. – Да и новая квартира, это тебе не хухры-мухры.

– Ты же вроде целый дом купил? – Я тебе что, буржуй какой-нибудь или лорд, чтобы в ста квартирах жить. Вот всем домом и переедем на новое место. Так что выбирай квартиру, Царевич, твоя фишка первая.

Конечно, можно было бы умилиться Васькиному неслыханному благородству, но Царевич этого делать не стал. Чего-то ему не умилялось. Ничего другого от Кляева он и не ждал в принципе, поскольку его старинный приятель если и годился в лорды и странствующие рыцари, то путного буржуя из него точно не получилось бы. Собирать плату со своих соседей Кляев посчитал бы западло и чего доброго обиделся бы на Ивана, если бы тот заподозрил в нём домовладельца-крохобора. Конечно, Ваську можно было бы обозвать коммунистом, но, увы, и во времена исторического материализма таких как Кляев и близко к власти не подпускали.

Лариca Сергеевна, она же графиня Изольда, нервно прохаживалась перед подъездом собственного дома, поджидая доблестных рыцарей-спасителей. Царевич отвесил даме изящный поклон, подтвердив тем самым статус королевича. Кляев шаркать ногой не стал, но улыбнулся жертве зловредного Магона вполне дружески. – Захватим Самоедова, – сказал Царевич графине. – Он все эти вакхические притоны прошёл от и до.

Самоедов, узнав какое любопытное мероприятие им предстоит, собрался в мгновение ока и выкатился из подъезда на два корпуса впереди ходившего за ним Кляева. Увидев в салоне графиню Изольду, Мишка и вовсе расцвёл маком и забил в пол копытом, рассыпаясь при этом в двусмысленных комплиментах. Понравились ли его дешёвые комплименты Ларисе Сергеевне, сказать было трудно, но Царевич счёл своим долгом цыкнуть на распустившего хвост павлина, дабы тот осознал ответственность момента и не превращал серьёзное мероприятие по спасению графа Ательстана в дурацкое шоу с девочками.

Из предварительного собеседования с графиней Изольдой Царевич, узнал, что вакханок Ираида Полесская вербовала в стриптиз-баре, принадлежавшем всё тому жё Костенко. Сам Иван в подобного рода заведениях практически не бывал и причиной тому являлась крайняя бедность писателя, а вовсе не морально-этические соображения. Стриптиз-бар носил очень подходящее название «Афродита» и размешался в бывшей студенческой столовой, куда Царевич в юные годы неоднократно забегал с рваным рублём в потной руке. Сказать, что его в той столовой кормили по-царски, значит здорово погрешить против истины. Так себе кормили. Советский сервис, как известно, не отличался особой благосклонностью к лицам, имевшим неосторожность довериться его казенному радушию, да ещё на столь скромную сумму, как целковый. Впрочем, удачная и ранняя женитьба избавила Царевича от гастрита, который он неизбежно бы заработал нак бесплатное приложение к рыбным котлетам и недожаренным бифштексам, которые и составляли меню студенческой забегаловки. Одним из самых главных достоинств феи Морганы, в ту пору ещё Верки Царевич, было умение готовить. Иван бы погрешил против истины, если бы вздумал отрицать сей подтверждавшийся на протяжении семнадцати лет факт.

Бесспорно стриптиз-бар «Афродита» выгодно отличался от студенческой столовой как внешним оформлением, так и внутренним содержанием. И во времена Царевичевой молодости здесь можно было встретить пышущих красотой и здоровьем девиц, которые, однако, были студентками, а не вакханками.

Продвинутый по части либерализма Царевич случившиеся со столовой перемены приветствовал. Склонный к совковому консерватизму Кляев не скрывал возмущения буржуйской роскошью, которая на поверку оказалась дешёвой бутафорией. Мишка Самоедов чувствовал себя в «Афродите», как рыба в воде, и без труда отыскал свободный столик, расположенный подле то ли сцены, то ли подиума, пока что пустующего, но, судя по всему, предназначенного для вакханалий.