Алексей Глушановский - Улыбка гусара

— Вы невежественный ортодокс и консерватор! — костлявый палец, украшенный весьма приличным кольцом, протянулся в мою сторону. — Такие как вы всегда противились всему новому. Великое благо видеть мир так, как видят его гении, чьи творения представлены в нашем музее…

— Благо говорите? Ну что ж… — я был несколько изумлен подобным мнением, однако никогда не стоит упускать возможности сделать доброе дело. Порадуем женщину… Пусть наслаждается, На всякий случай, — а вдруг я неправильно её понял, я все же переспросил:

— Вы уверены? Вы действительно хотели бы видеть мир именно так?

— О, да, конечно! Увы, это доступно лишь гениям! Великим гениям!

— Ну что вы, — я улыбнулся — Ничего сложного, рад вам помочь! — и сбросил на нее заготовленное заклятие.

Тихий, стонущий крик и через пару секунд на пол обрушилось бесчувственное тело. Глубокий обморок плюс серьезнейший шок.

— Что это с ней?

— А это она мир по-другому увидела, — прошелестел на ухо готессе невидимый Чума. — Хозяин сделал так, что теперь ей все кажется таким же, как на той мазне.

Хохот Элен нарушил относительное спокойствие в музее, добавив элемент веселья в тихую и слишком спокойную атмосферу. Бесчувственная дама на полу, готесса в развеселившемся состоянии и мрачный тип в не слишком приподнятом настроении — неплохое сочетание для художника. Жаль, что их тут в принципе не наблюдалось.

Тем временем жертву моего черного юмора уже куда-то потащили служители. Приводить в чувство, наверное… Ничего, еще один обморок не за горами — вряд ли ей приятно будет вновь увидеть окружающую реальность так, как это выглядит на столь близкой ее душе картине. Впрочем, подобное видение продержится всего несколько дней. Может быть, хоть это подействует, привьет какой-то относительно приемлемый вариант оценки красоты…

Другие картины, совсем уж убогие и непонятные. Кляксы разной формы и размера, черные горошины на красном фоне, нечто напоминающее подгнивший кочан капусты… Ах это не капуста, а автопортрет! Сочувствую. «Скульптура» из свитых меж собой двух кусков арматуры под названием «Смысл жизни». Ну и смысл он разглядел в кусках железа. Далее, далее, все такая же безнадега и муть различных цветов и оттенков.

О, никак луч здравого рассудка в царстве! Неужели это Гойя с его знаменитыми «Каприччиос»? Пусть копии, но приятно посмотреть. Сатира на грани гротеска, утонченнейшее издевательство над глупостью рода человеческого, проделанное кистью настоящего гения. Ан нет, не тут то было! Чья-то шаловливая лапка прошлась по офортам, намалевав поверх руки мастера каких-то клякс и рожиц. И кто у нас «автор» сего издевательства над картинами моего любимого художника? Боюсь, в ближайшее время у него начнутся серьезнейшие проблемы со здоровьем! Ага, некто Сальвадор Дали.

— Голову оторву и буду по утрам вместо мячика использовать, в стену кидать. Тушка как пуфик для ног сгодится, руки-ноги с корнем выдерну! — заметил я, разглядывая испохабленную картину.

— Опоздал, дорогой граф, — обворожительно промурлыкала Элен. — Он уже давненько помер в полностью спятившем состоянии. Говорят, что последний десяток лет его вообще никто не видел, кроме жены.

— Жаль…

— Зато я знаю, где его могилка расположена. Можешь череп использовать как пепельницу… если не сгнил, конечно.

— Да наверняка сгнил. Если мозги гнилые, то и кости не лучше, — отшутился я от не прельстившего предложения покопаться в могиле. Я же не хунган какой-нибудь, для которого кости — один из основных источников могущества. — Интересно, этот Дали мог только чужие картины поганить или как?

— А вот его личное творение! К тому же не одно.

Я посмотрел в указанном Элен направлении и увидел какого-то зверя, похожего на жирафа, который изволил подгорать на медленном огне, человека (вроде бы) с длинной шеей и что-то еще столь же непонятное… Нарисовано это было довольно примитивно, да и чувства, возникающие при взгляде на полотно были далеки от приличных. Странное сочетание брезгливости, отвращения и желания никогда не видеть такое «творчество». Нет, я не против фантасмагорий, скорее даже за, но тогда уж будьте любезны рисовать красиво. Увы. Подобного не наблюдалось.

Вот и мой любимый сюжет, пусть и этот офорт несколько испорчен чужим вмешательством… «Сон разума рождает чудовищ» — емкое и совершенно правдивое название. Спящий человек уронил голову на стол, а за его спиной возникает множество странных и просто чудовищных созданий. Аллегория, но ее смысл ясен всем, кто умеет хоть немного думать. Когда гаснет разум, или он просто подменяется чем-то иным, тогда на волю вырывается вся муть и гадость, таящиеся внутри человеческой души. Вот как здесь, в этом так называемом «музее».

— Красивый офорт, Гойя вообще был очень талантлив.

— Знаю, поэтому меня так и взбесило издевательство над его картинами. Но сон разума действительно породит чудовищ. Породит здесь и сейчас…

— А может подождешь минутку?

— Смысл?

— Ну как же, сюда экскурсия зашла, сейчас экскурсовод будет заливать, какие прелестные картины здесь представлены, а те будут радостно соглашаться.

— Тогда согласен, — радостно оскалился я. — Это выйдет еще более неплохо. Как думаешь, ма шери, ослиные мотивы для начала сойдут?

Почему бы и нет? — пожала плечами готесса.

Царство Осла — небольшая, но очень язвительная серия офортов Гойя, входящая в цикл Каприччиос. Люди в них исчезают, вернее отодвигаются на задний план, ну а на главное место выходит его величество Осел.

— Оживим осликов, Чума?

— Ага, они своим «И-а» внесут ноту разума в этот маразм, — хихикнул бесенок. — Щас я тут подготовлю…

Очередное воплощение у нас тут намечается, но на этот раз не совсем иллюзий. Опора больно уж специфическая — сами офорты (пусть даже копии) обладают определенной энергетикой. Искусство Мастеров вроде Гойя и само по себе таинственно-мистическое, а коли прибавить к нему магию вампиров… Получится что угодно, но не банальщина.

Хм, вот экскурсия приблизилась к первому ослиному офорту… Ослиная школа, где осел-учитель раскрывает перед учениками книгу с одной лишь буквой «А», зато в очень больших количествах, но те внимают ему со всей серьезностью.

— Обратите внимание на этот шедевр великого сюрреалиста Сальвадора Дали, — заводит песню экскурсовод — весьма немолодая женщина с каким — то вытянутым, словно лошадиным лицом и чересчур сухощавой фигурой…

— Всего несколько штрихов и вместо обычного рисунка Гойи мы видим истинное произведение искусства. Видна рука великого художника, способного с легкостью создать из ничего все.

— До чего же они похожи на тех, кто изображен там, — невольно ахнула Элен. — Вот так игра случая!