Пирс Энтони - Голем в оковах

Он забросил лук за спину и зашагал к упавшим птицам.

Панихида была ранена. Соколиные когти проложили на ее спине глубокие борозды. Смерть ей не грозила, но о полетах, во всяком случае в эту ночь, не могло быть и речи.

Джордан печально покачал головой:

– Бедняжка. Она ведь не может исцеляться с такой легкостью, как я.

– Ведьма следила за нами и дождалась своего часа, – сказал Гранди. – Она хотела отделаться от Панихиды, поскольку та облегчает наше путешествие. Я должен был об этом подумать.

– Нам всем не мешало подумать, – буркнул Джордан.

Путники установили караул, и Панихида принялась возвращать себе человеческий облик. Из-за ранения это заняло большую часть ночи, но, в конце концов, она снова стала обычной женщиной. На ее спине и руках остались глубокие кровоточащие порезы. Тут бы как нельзя лучше пригодился целебник, но никто не побеспокоился о том, чтобы прихватить в дорогу этот бесценный эликсир.

– Как все-таки ужасен реальный мир, – пробормотала Рапунцель. – Я почти хочу…

– Этого-то как раз и добивается ведьма, – заметил Гранди. – Она хочет, чтобы ты возненавидела действительность настолько, чтобы добровольно вернуться в Башню из Слоновой Кости.

Девушка вздернула подбородок и твердо заявила:

– Ни за что!

Остаток ночи путники отдыхали – двигаться вперед, особенно учитывая состояние Панихиды, не имело смысла. Гранди и Рапунцель предложили уложить ее на кровать.

– И не волнуйся, если Храповик схватит тебя за лодыжку, – предупредила Рапунцель, – он не злой.

– К тому же он знает толк в лодыжках, – добавил Гранди.

Голем с девушкой устроились в уютном гнездышке, которое свили из высокой травы. Рапунцель не увеличивалась до человеческого роста с тех пор, как появились Джордан с Панихидой, и все время старалась держаться поближе к голему. Как только они улеглись, девушка взяла его за руку. Гранди не осмеливался признаться, до какой степени ему это нравится.

– Жаль, что пришлось убить сокола, – печально промолвила Рапунцель.

– Понимаю. Теперь ведьма снова свободна, и мы не знаем, в каком облике она нападет в следующий раз.

– Хотела бы я найти какой-нибудь способ заставить ее отказаться от охоты за моим телом, – заявила Рапунцель. – Мне ведь вовсе не хочется причинять ей вред, только бы она оставила меня в покое.

– Ничего, – сказал Гранди, – вот доберемся до замка Ругна, и все образуется. Король Ксанфа сумеет тебя защитить.

Некоторое время они лежали молча. Потом Рапунцель со своей обычной детской непосредственностью резко сменила тему разговора:

– Почему ты так сказал – «Я не Колокольчик»?

Гранди вздохнул:

– Это неважно.

– А вот и важно. Вышло так, что я огорчила тебя, хотя вовсе этого не хотела. Панихида кое-что присоветовала мне насчет того, как вести себя с мужчинами, но это, кажется, не очень-то помогает.

– Потому что мужчины, которых она имела в виду, – люди. А я не человек, и с этой точки зрения не мужчина.

– Ну, во всяком случае ты точно не женщина. И конечно, не Колокольчик, тут и говорить нечего. Так почему все-таки ты это сказал?

Гранди с явной неохотой принялся объяснять:

– Потому что ее связь с Джорданом оказалась недолговечной. Он полюбил ее и оставил.

– А как же иначе? Эльфы и люди не живут вместе.

– Точно.

– Но я их потомок.

– Точно.

– Так почему же ты не Колокольчик? То есть я понимаю, что ты не она, но…

– Я не хочу, чтобы меня полюбили, а потом оставили.

– А кто может тебя оставить?

– Ты. Рано или поздно ты прибудешь в замок Ругна и соединишься со своим народом.

– Я даже не знаю, какой народ мой.

– Люди или эльфы, – устало ответил Гранди. – Ты сможешь сделать выбор.

Рапунцель задумалась.

– Позволь мне убедиться, что я правильно поняла, – сказала она через некоторое время. – Я нравлюсь тебе, но ты боишься поддаваться этому чувству, поскольку считаешь, что я покину тебя, как только найду свой народ.

Голем был поражен:

– Совершенно верно.

– Кроме того, ты считаешь себя обреченным на одиночество, ведь ты единственный живой голем в Ксанфе.

Просто удивительно, как точно она понимала ситуацию.

– Да.

– Но если бы даже нашелся кто-то еще, ты все равно не изменил бы своего мнения.

Она высказала все, высказала с наивной прямолинейностью, не понимая, как сильно это его ранит.

– Я рад, что ты, наконец, все уразумела.

– Не похоже, чтобы ты радовался.

– Я радуюсь тому, что ты поняла, как складываются обстоятельства, а вовсе не за себя, – пояснил Гранди.

Рапунцель кивнула:

– Кое-что я, правда, так и не поняла, но…

– Что?

– Ладно, потом. Ты устал.

Она взяла его за руку и уснула. Голему на это потребовалось куда больше времени.

На следующий день, пока Панихида отлеживалась на кровати, то и дело свешивая вниз восхищавшие Храповика лодыжки, остальные пытались найти какой-нибудь выход с Вековечных Полей. Поскольку морю травы не было видно конца, решили первым делом обследовать пальмовую рощицу. Но она представляла собой не более чем островок в бескрайнем травяном поле. Лишь в отдалении виднелись такие же островки.

– Вы знаете, как отсюда выбраться? – спросил Гранди у пальм.

Те весело захлопали в зеленые ладоши:

– Никак, вот как! Вековечные Поля тем и славны, что с них вовеки не выберешься.

Из ближайшей лужицы высунулась зеленая морда – аллегория выглядела точно так же, как та, которую они встретили прежде.

– Ты знаешь, как отсюда выбраться? – поинтересовался голем.

– Ну, выражаясь метафорически…

– Да или нет?

– Нет, – ответила аллегория, весело скаля зубы, и попыталась схватить голема.

Гранди отпрыгнул и решил больше не приставать к хищникам. Какой им резон указывать добыче путь к спасению?

– Боюсь, нам не остается ничего другого, как идти вперед, надеясь, что куда-нибудь да придем, – заметил Джордан. – Таков варварский способ разрешения подобных проблем.

Гранди не был в восторге от этого способа, но пришлось согласиться опробовать его по причине отсутствия других предложений. Невозможно уйти откуда бы то ни было, сидя на месте.

Панихида заявила, что чувствует себя хорошо, а потому было решено к ночи отправиться в путь.

Однако она еще не поправилась настолько, чтобы ей разрешили превратиться в сфинкса или кого-нибудь в том же роде и нести на себе остальных. Ей предстояло путешествовать налегке, в человеческом облике.

Однако тут же встал вопрос о кровати. Конечно, Рапунцель могла нести один край, но ей, кажется, не хотелось увеличиваться до человеческого роста. За все время пребывания в Вековечных Полях она ни разу не сделалась большой.

Гранди это радовало, хотя он и не понимал ее побуждений. С его точки зрения, человеческий рост давал много преимуществ.