Пирс Энтони - Ночная кобылка

– Неужели ты думаешь, что шестьсот жителей Мандении, которые первоначально были в отряде, понесли такие потери, что их осталось всего пара сотен, и все из-за того, что они прошли по территории Ксанта? – удивленно спросил Хамфри. – Хасбинбад специально разделил свой отряд. Резервом как раз командует Всадник, но он, насколько я знаю, поручил командование вверенным ему отрядом своему заместителю. Вот именно этого отряда нам больше всего следует остерегаться, так как солдаты там не уставшие, в то время как наша оборона сильно ослаблена. Лошадей они использовали для доставки своих гонцов, и потому резервные жители Мандении знают обо всем, что происходило с первой частью отряда и что их может ожидать на пути продвижения вглубь Ксанта. Теперь это солдаты не только смелые и опытные, но и прекрасно разбирающиеся в обстановке!

Аймбри восхитилась остротой ума волшебника, который быстро впитал доставленную ему информацию и сделал нужные выводы. Он также на лету схватывал ситуацию. Так почему же он не мог одержать победу в схватке с тем, с кем ему суждено столкнуться? И почему сам он так твердо был в этом уверен? Аймбри чувствовала, что это было не в характере волшебника. Вообще-то Хамфри с большой осторожностью относился к любой новости. Но он также был весьма осторожным человеком – он сразу же на всякий случай показал Аймбри и коню, как нужно пользоваться всеми этими приспособлениями и заклинаниями, которые он в изобилии подготовил.

Тем временем очередные вернувшиеся с задания глаза явили новую картинку – жители Мандении располагались лагерем и рассыпались по окрестности в поисках провизии. Они стали более бережливыми – они не сжигали бездумно всего, что попадалось им на пути. Напротив, они старались использовать все встречные чудеса на свой лад. Несколько карфагенян откалывали куски от шоколадной скалы, другие пробили дырки в коре пивного дерева, собирая в чаши хмельной сок.

– Куколки-нимфы что-то движутся медленнее, чем глаза, – заметил Хамфри, – мне казалось, что они заманят жителей Мандении сюда уже вечером сегодняшнего дня, но они, по всей видимости, смогут прибыть только завтра днем. Это мое упущение, я недооценил трудностей. – Волшебник нахмурился: – Сейчас я уже не столь молод, как когда-то. Я делаю очень глупые ошибки. Вот потому-то, наверное, обречен на неизбежное падение!

– Но, ваше величество, – запротестовала Аймбри, – вы же разработали такую отличную систему обороны! Как только вы заманите карфагенян сюда и используете против них ваши заклятья...

Хамфри печально покачал головой: – Не пытайся льстить старику, лошадушка! Ты старше меня на несколько лет. Бесспорно, мой план обороны действительно хорош – я ведь несколько лет изучал разные документы и книги, рекомендовавшие, как наиболее быстро изгнать захватчиков. Но все-таки в будущем я сделаю самое досадное и роковое упущение, опасные последствия которого превосходит разве что его комичность!

– Что за упущение? – озабоченно спросила Аймбри.

– Кажется, я упускаю из виду единственный изъян моего плана, который, однако, сводит на нет все мои усилия. Это особенно смешно потому, что подобный изъян я не допустил бы в свои молодые годы, когда не был таким беспечным, как сейчас!

– Но ведь если ты наверняка знаешь, что это изъян...

– Сейчас я уже слишком стар и слишком рассеян, чтобы обнаружить свое упущение, – ответил волшебник, – я уже начал выживать из ума, а потому не способен думать так, как мог размышлять раньше. Причем, что для меня особенно прискорбно, – это элементарная ошибка, любой дурак способен обнаружить ее, а я уже нет. Потому я бессилен. Вот потому-то я и не разрешил жене, моей любимой Горгоне, сопровождать меня. Мне просто стыдно, если кто-то из людей станет свидетелем моей глупости. Вы, животные, и я вас умоляю, чтобы потом вы не позорили меня, старика. Не нужно говорить об этом правду. Достаточно будет сказать, что старый Хамфри сделал все, что было в его силах, но потерпел неудачу, поскольку сделанного им оказалось недостаточно.

– Но я не понимаю, в чем ты допустил ошибку! – закричала Аймбри.

– Потому и не понимаешь, что твой кругозор ограничен обычными лошадиными интересами, – жестко отрубил Хамфри. – Так что тебе придется переосмыслить все свое мировоззрение, пусть даже ценой больших потрясений!

– А в чем же состоят мои обычные лошадиные интересы, моя глупость? – не удержалась Аймбри от вопроса. В этот момент чисто женское любопытство подавило в ней все остальные чувства.

– Ох, если бы я знал все это, я бы смог разобраться и в своем собственном заблуждении, – вздохнул Хамфри, – а теперь поклянись мне, что ты будешь хранить то, о чем я попросил тебя, в тайне!

Встревоженная и немного разочарованная, Аймбри все же протянула: – Я клянусь! – Затем, отдельно, кобылка вкратце поведала ситуацию дневному коню, и он тоже дал клятву. – Никто не узнает от меня ничего! – гордо сказал конь.

Волшебник снова грустно улыбнулся: – По крайней мере, я убираю эту частичку глупости и безумства из зияющей пропасти моего невежества! – С этими словами он поставил рядом с собой маленькую сумочку. – Здесь еще одно очень мощное оружие, – сообщил он, – внутри этой сумочки находится ветер. Раскройте сумку в тот момент, когда враги окажутся от вас на близком расстоянии, тогда действие этого оружия будет очень эффективным. Но сами при этом спрячьтесь получше и держите друг друга, иначе вас самих унесет этим ветром! – Тут Хамфри взглянул на волшебные солнечные часы, которые поблескивали на его запястье – часы указывали время, в которое солнце уже не светило. – О, кобылка, тебе пора отправляться в путь и везти Хамелеон. А потом тебе нужно будет научить твоего друга, дневного коня, искусству не терять связи с тобой, даже когда ты дематериализовалась и проникла в Мир Ночи, чтобы он, следуя за тобой, не остался там навечно. Так отправляйтесь же с миром, мои четвероногие друзья!

– Четвероногие друзья! – Аймбри была несказанно удивлена и даже ошарашена таким обращением. Еще ее беспокоило то, что ей все больше нравился дневной конь. Аймбри поняла, что это означало, что природа постепенно все настойчивее дает о себе знать. Аймбри совсем не хотелось вступать с дневным конем в близкие отношения, но с другой стороны... В общем, кобылке еще нужно было время на обдумывание ситуации и принятие окончательного решения, что должно было произойти еще нескоро. Вот у людей по-другому – там женщины достаточно разборчивы и осторожны, если решают вступить с кем-то в связь, но у лошадей такой возможности нет. Если Аймбри доведется оказаться возле дневного коня в тот самый момент, когда природа-мать пошлет ей своеобразный сигнал, то ей придется подчиниться этому сигналу во имя продолжения конского рода. Очевидно, дневному коню тоже приходили в голову подобные мысли, иначе зачем бы ему всюду приходилось таскаться вслед за Аймбри и заниматься делами, от которых он был весьма далек – к примеру, как сейчас, помогать Хамфри размещать заклятья.