Пирс Энтони - Жгучая ложь

– Неверное, у них кончилось топливо, – предположил я, вспомнив, что некоторые из сбитых стрекозлов лишь слабо искрились, но не взрывались. – Думаю они вернулись на свой стрекодром. Тоже мне вояки, им только стрекадриль плясать. Больше они ни на что не годятся. – На самом деле я так не думал и говорил это больше для того, чтобы успокоить Пуку.

Мы продолжили путь, но не проскакали и десяти шагов, как Пука задел копытом какую-то темную штуковину. Мощная вспышка не оставляла сомнений – мы снова нарвались на черное заклятие Яна. Но какое? Ничего не происходило, и я склонился пониже, чтобы разглядеть темную штуковину, покуда она не истаяла. То была черная фигурка чудовища.

Заклятие, отпугивающее чудовищ, лежало в моей суме, но я не знал, как его найти. Возможно, Ян подменил не все белые чары, но рисковать не хотелось, тем паче что никакого чудовища пока не появилось. Вдруг черное заклятие не сработало?

В следующее мгновение надежды мои развеялись, как дым. Послышалось стрекотание возвращавшейся стрекадрильи и тяжелый топот приближавшегося чудовища.

– Что-то мне не хочется встречаться с этим топтуном, – пробормотал я.

Пука полностью разделял мое мнение. Он припустил галопом и на время сумел заметно опередить тяжеловесного преследователя. Должен сказать, что неприятности неприятны по самой своей природе, а потому желательно их по возможности избегать. Понимаю, это звучит не совсем по-варварски, но как я уже говорил, распространенные представления о варварах основаны обычно на мифах. Всегда лучше спастись, чем погибнуть, а ежели единственное спасение в бегстве, стало быть, надо бежать.

Но тут возникло новое затруднение. Тропа принялась петлять, а потом и вовсе повернула назад. Деревья вокруг сомкнулись еще плотнее. Боковых тропинок на этом участке не было, пришлось повернуть спять, следуя изгибу тропы. Гнавшаяся за нами тварь сумела проломиться сквозь кусты и выиграть время. А вот у нас времени прорубаться сквозь зеленую стену не было. Приходилось безостановочно нестись вперед, причем мы понятия не имели, куда ведет тропа. Не зря злокозненный Ян разместил свое заклятие именно здесь.

Обернувшись я мельком увидел появившуюся из-за поворота морду нашего преследователя. Мне показалось, что это зверь кошачьей породы – усатый, с мохнатыми бакенбардами. В следующий миг мы снова оторвались и исчезли за очередным поворотом. Я пребывал в недоумении, ибо никогда не слышал о шестиногих котах. А у гнавшегося за нами зверя было именно шесть ног – я понял это по топоту. Любой варвар определит, сколько ног у животного, как по его следам, так и по звуку шагов. Двуногие на бегу топочут равномерно, у четвероногих топот будто отдается эхом – сначала ударяют передние лапы, а потом задние. Но сейчас позади раздавался топот трех пар лап.

После очередного поворота тяжеловесному зверю вновь удалось проломиться сквозь кусты и сократить разрыв. Я опять оглянулся и теперь смог увидеть его целиком. Разумеется, это был тот самый тараск, о нежелательности встречи с которым меня предупреждал Инь. Как я выяснил впоследствии, уже будучи призраком, тараски считаются одной из разновидностей драконов, однако имеют ряд черт, несвойственных пресмыкающимся. Голова у тараска точь-в-точь как у муральва, а все шесть его лап медвежьи. Тебе, наверное, известно о медведях, легендарных чудовищах из Обыкновении. В Ксанфе они, конечно, не водятся, но кое-где в самых глухих чащобах растут мохнатые медвежьи лапы. Туловище тараска покрыто панцирем наподобие черепашьего, но с высоким костистым гребнем, и только его длинный чешуйчатый хвост напоминает хвост обычного дракона. Короче говоря, тараск – зверь неприятнейший, и характер у него ничуть не лучше внешности.

Нам снова удалось оторваться, но мы не могли найти выход из зеленого лабиринта, а наш преследователь казался неутомимым. Конечно, на открытом пространстве Пука без труда обогнал бы этого тяжеловеса, но хитросплетение троп сводило наше преимущество в скорости почти на нет. И не удивительно – Ян не случайно установил свое заклятие именно в таким месте.

Теперь я понял, что его заклятия не просто размещены вдоль моего предполагаемого – или предопределенного – пути. Они находились там, где могли причинить наибольший вред. Мое положение было еще хуже, чем я думал до сих пор.

Поняв, что удрать скорее всего не удастся, я решил все же рискнуть и испробовать защитное заклятие. Конечно, оно могло оказаться не тем, но все же это хоть какой-то шанс.

Нащупав в суме белую фигурку чудовища, я поднял ее над головой и на всем скаку крикнул:

– Действуй!

Статуэтка вспыхнула, но сзади по-прежнему доносился тройной перестук здоровенных лап. Уж не знаю, что я пустил в ход, но явно не отпугиватель чудовищ.

Белая статуэтка истаяла, и мне стало совсем не по себе. Мы находились в лабиринте, и в этих обстоятельствах медлительность тараска не имела значения. Рано или поздно он просто загонит нас – порукой тому его необыкновенная выносливость. Бешеная скачка выматывала и Пуку, и меня, отнимая силы. Не лучше ли остановиться и принять бой, пока силы еще есть?

– Найди подходящее место для засады, – сказал я Пуке. – Мы будем сражаться.

Он повел ушами в знак согласия.

И тут мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Черное заклятие должно было поджидать меня на пути к искомому объекту стало быть, я, сам того не зная, двигался в верном направлении. В противном случае Яну незачем было бы напускать на меня тараска. Выходит, мой путь действительно предопределен пророчеством.

Следовало бы издать закон, ставящий вне закона такого рода пророчества и предопределения, мрачно подумал я. Однако по здравом размышлении мое открытие внушало определенную надежду. Раз мой путь предначертан, я приду к объекту, несмотря на сбивающие с дороги чары. Даже без помощи белого компаса.

Теперь стало ясно, почему Ян так упорно старался склонить меня к отступничеству. Будь он действительно уверен, что я обречен на неудачу, у него не было бы нужды меня подкупать. Но коли путь мой предопределен, я просто обречен добраться до цели, если, конечно, не отступлюсь сам или не погибну. Можно предположить, что моя гибель будет сочтена некой формой отступничества и предопределение, касающееся не пройденного участка пути, аннулируется.

Но почему это дошло до меня только сейчас? Такой простой расклад! Все яснее ясного, но до сих пор я словно блуждал в потемках. Поумнел я, что ли?

Ответ пришел незамедлительно: я действительно поумнел, и весьма основательно. По той простой причине, что задействовал не что иное, как К.И. Заклятие предназначалось для того, чтобы противостоять новой дури, но, подействовав на неповрежденный рассудок, сделало меня гением. Наверное, в этот миг я был самым мудрым варваром в Ксанфе.