Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка

Когда девушка выплюнула кляп, а Эрин полностью освободил её от пут, сил разговаривать у обоих уже не осталось. Мартовской ночью полежать на холодном камне по пояс голой – это очень сомнительное удовольствие. Тут как раз очень пригодился лифчик, по-прежнему хранившийся в кармане следователя. А, кроме того, Эрин надел на продрогшую девушку свою футболку и куртку, а сам остался в свитере. Потом они сосредоточенно покурили, сидя плечом к плечу на алтаре.

– Где Дзир с ребятами? – спросила Нол.

– Там у них бой идет с подручными Кальмара.

Глаза у девушки приобрели каноническую форму «как у испуганной эльфийки», то бишь стали совершенно круглыми.

– Бой? С ДОБР-ом? Колдубинский мэр вообще нюх потерял? – вяло возмутилась она. – Безумие какое-то.

– Целиком с тобой согласен, – вынужден был признать Эринрандир, затягиваясь дымом.

После гонки через болото, расстрела зубушек, ментального «дозвона» и переговоров с маньяком курить хотелось до дрожи в руках.

– Как твои щиты? Дотерпишь, пока из лесу выберемся? – спросил эльф у напарницы.

– На месте мои щиты. Потащили что ли этого выродка сучковатого?

Брать Вилы в руки Эрину было, если не боязно, то очень неприятно. Он подцепил артефакт двумя пальцами за один зубец и, не ощутив никакого противодействия, решился взяться за ручку. В руках не-мага вещь перестала светиться и превратилась в трезубый предмет – то ли здоровенную вилку, то ли красивую игрушку.

– Вот спрашивается, почему у чародеев постоянно чешутся руки делать такие опасные штуковины? – поинтересовался Эрин.

Разумеется, это был сугубо риторический вопрос.

Ох, и тяжела ты, энчечекистская доля… вернее, ноша. Казалось бы, леший старенький, тощий и невысокий, а в бессознательном состоянии весит, словно горный тролль в бронежилете. Капитан ап-Телемнар едва удержался от того, чтобы как следует не отходить подонка ногами по печени, но вовремя вспомнил о профессиональной этике и правилах обращения с пленными. Теперь они с Нол тянули преступника, подхватив подмышки с двух сторон. Сначала собирались за руки и за ноги, но, примерившись и так, и эдак, пришли к выводу, что слишком много чести для колдуна-некрофила, и нести вилы Эрину будет неудобно. Пусть ногами по земле скребет, пенек сволочной. Подкуривать новую сигарету, конечно, неудобно, но в остальном вполне себе недурственный метод транспортировки.

– Я просто с ног валюсь, – призналась Нолвэндэ во время одной из передышек-перекуров. – Сейчас бы в душ и спать.

– Дом Пинофилло уже опечатан, – сказал Эрин и не слишком уверенно добавил: – Наверное. Если кавалерия подоспела вовремя.

– Да меня стреляй, я там больше на ночь не останусь.

Мыслечтица нервно передернула плечами, отгоняя неприятные воспоминания.

– В общагу не предлагаю, – улыбнулся капитан. – Там воды может и не быть.

Девушка задумчиво хмыкнула:

– А давай в морге у Шакиры. Отличное место, и антимагические щиты что надо. О! И душ там вполне приличный.

– Заманчивое предложение, – согласился Эрин.

Откровенно говоря, он бы сейчас и в гробу выспался, в склепе или даже свежевырытой могилке, лишь бы в тишине и покое. Соседство с мертвыми эльфа никогда не смущало. Они ж не кусаются.

– Ты так и не поела нормально.

– А ты?

– До котлетки дело не дошло.

– Кто мог знать, что старая голубоволосая бабка – сообщница маньяка? – сокрушенно вздохнула Нолвэндэ. – По-хорошему, мы прошляпили Бурата.

В качестве покаянного жеста Эринрандир рассказал о статье про черную дендромантию, прочитанную перед отъездом, и посетовал на свой прогрессирующий склероз.

– Ты не виноват, – утешила его напарница. – Здесь каждый второй смело тянет на маньяка.

Это в развеселых книжонках про приключения иномирянских сьючек, которые очень любят читать девочки-подростки, герои возвращаются со своих подвигов, смеясь и всяко-разно подкалывая друг друга. А в реальной жизни они, тихо ругаясь и поскуливая от побоев и ран, медленно ползут в направлении ближайшего населенного пункта, искренне надеясь, что там их не поставят к стенке недоброжелатели.

Скажу по секрету, процесс совместного перетаскивания по ночному лесу только что отловленных маньяков сближает. Очень даже сильно. Вполне сравнимо по воздействию с собственно этих самых маньяков отловом. Опять же, осознание пусть не чистой, но все же победы – и без потерь! – греет душу изрядно, и поневоле начинаешь испытывать к соратнику не просто дружеские, а значительно более глубокие чувства. Плечом к плечу, спина к спине… и вообще. Короче, сказать, что капитан и лорд сильно вырос в моих глазах – значит, ничего не сказать. Пожалуй, наконец-то занял свое законное место, а?

Путь был далек, Пинофилло – тяжел и для перетаскивания весьма неудобен, а эринова куртка – великовата. Никогда не считала себя такой уж хрупкой и субтильной (знаете, не с моей наследственностью!), однако все-таки не мне спорить шириною плеч с напарником. Я вздохнула, прикинув, во что выльется для моего бюджета колдубинская операция. Потерь многовато: сгинувшая в болотах куртка, сожранная буратовскими тварями рубашка, пришедший в негодность лифчик, которым маньяк закреплял затыкавший мне рот кляп. Меня передернуло от воспоминаний. Отплевываясь от кляпа, я чудом удержалась от тошноты, когда поняла, что это был парик Мальвы… Балрог, да у меня до сих пор застрявшие волоски между зубами остались! Сколько ни полоскала рот болотной водицей, а все равно противно.

– Давай покурим, – попросила я Эрина.

– Давай.

Я прислонилась к какому-то дереву, затянулась и нехорошо посмотрела на брошенного под ноги маньяка. Очень хотелось побить его ногами, прямо-таки до дрожи. За все хорошее: за сны, за безумие, за медок и, в особенности, за грязные следы от нечистых лап на моей коже.

– Ты чего? – спросил напарник, заметив мои гримасы.

– Да так, – я хмыкнула. – Мальвин парик вспомнила. Первое, что сделаю – почищу зубы. Три раза.

А бить связанного и беззащитного нельзя. Ни руками, ни ногами, ни даже ближайшей суковатой палкой. Недостойно это. Балрог!

– Он свое получит, – успокоил меня Эрин.

– Да уж, надеюсь, хоть его не отмажут, – вздохнула я. – Ну что, взялись?

Перепевая известную пиндостанскую песенку, долог, долог путь до Колдуб и нска. Пока дотащишься, много о чем передумаешь. Можно продолжить подсчет потерь, к примеру. Списанию подлежали также изорванные в клочья трусики и футболка, но их, пожалуй, можно отнести в графу: «оправданные потери». Я покосилась на моего… хм… напарника. Ну да, все-таки оправданные. Хоть лифчик вернул, причем очень кстати. Чуть покраснев, я припомнила, как он молча натягивал на меня свою еще теплую футболку. Ткань пахла Эрином. Зараза, она и сейчас им пахнет. «Постираю и верну, – подумала я. – И будем квиты. Один-один, да?» Кроме того, выйдет достаточно благородный жест… я надеюсь.