Людмила Астахова - НЧЧК. Теория Заговора

Вот и тут перетопчемся как-нибудь, решил капитан, продолжая накручивать себя. Злость существенно усиливала внутренние щиты, посему он предавался этому чувству со всей ответственностью – самозабвенно и изо всех сил. Злился на всех подряд, начиная с Владычицы и заканчивая Желудьковской, не забывая про Нолвэндэ, и не обходя вниманием себя, такого крупного разумника, сумевшего облажаться по полной программе.

От этих усилий порог раздражения его щитов резко повысился, и Эрин сумел совсем немного вздремнуть. Как долго продлился его долгожданный отдых, осталось неведомо, а разбудил эльфа скрежет за маленькой дверцей в стене, которую узник принял за декоративный элемент. Однако там обнаружилась ниша, в которой стоял поднос с тарелкой картофельного пюре и двумя недоваренными сосисками – в общем, жрать это было невозможно.

Даже если бы Эринрандир хотел снова поразмыслить над открывшимися ему фактами в частном расследовании, то из-за постоянного давления на сознание сделать это он был не в состоянии. Все душевные силы уходили на поддержание в себе пламени гнева. Какая уж тут логика и анализ, тут бы щиты удержать.

А время тянулось медленно, буквально ползло, словно гусеница по стволу трехтысячилетнего мэллорна. Чтобы сбить пленника с толку, еду подавали через неравные промежутки времени, свет не гасили, и без остановки долбили разум, медленно, но уверено сводя с ума.

«С такими темпами скоро никакая злость не поможет», – бесился Эрин, едва сдерживаясь, чтобы не начать колотиться лбом об стенку. Во всяком случае, в искусстве зубовного скрежета имени Птурса Ифритовича эльф весьма преуспел.

Вот спрашивается, где была наша знаменитая на всю Серединную Империю паранойя, когда капитан ап-Телемнар сразу поверил в то, что кто-то из предателей осмелится раскрыть ему свое инкогнито? Родная моя, где ты была?

«Тут я».

Виновница молча ковыряла носочком лаковой туфельки ковровое покрытие на полу и не решалась поднять на Господина-и-Повелителя каре-зеленых глаз Желудьковской. И, кроме туфель и ажурных чулочков, на ней ничего не было. Сказывалось влияние редакторской работы «Кролиководства».

«Молчим? Сказать нечего?» – строго спросил Эрин.

«Ну-у-у-у…»

«В глаза смотреть!»

«Ну, извини, Несравненный. Так получилось. Бывает».

«Когда не нужно – ты тут как тут, спасу нет, а когда надо – тебя не дозовешься. Совсем от рук отбилась, дрянь такая».

Вот с чем у капитана лорда ап-Телемнара не было никогда проблем, так это с глюками. Богатое воображение время от времени откалывало с эльфом занятные шутки, и личное общение с леди Паранойей, госпожой Ревностью и мадам Подозрительностью не казалось ему чем-то необычным. Каждый сходит с ума по-своему.

«Она не так уж и виновата, Мой Лорд, – резонно заметила прячущаяся у Паранойи за спиной Ревность в розовом пеньюарчике. – Если бы ты весь последний год не морил нас, точно тараканов, не выжигал каленым железом, то ничего не случилось бы. Скажешь, не так?»

«Тебе вообще никто права голоса не давал! – возмутился Эрин. – Я доверял Нолвэндэ как самому себе. Если она сказала «Люблю», значит, нет смысла сомневаться»

«Ух ты! Что ты говоришь? Правда? – нагло ухмыльнулась та во все пять рядов острых клиновидных зубов. – А почему ж ты так взбеленился, едва полицейский дивнюк приобнял Нол за талию? Собственник!»

«Да-да! – взвизгнула Подозрительность. – А еще тиран и деспот!»

«Молчать!»

«Тиран, тиран, тиран! – огрызнулась Ревность и вкрадчиво так добавила: – Вот ты в тюрьме сидишь, а леди Анарилотиони, небось, с красавчиком-ваниаром развлекается…»

«Та-а-а-ак…Ты! Ты – уволена!» – взорвался ап-Телемнар.

Еще не хватало, чтобы собственные глюки насмехались. И так самоуважение ниже уровня плинтуса. Кто у нас в черепушке хозяин?

Госпожа Ревность звонко клацнула челюстями, когда капитан решительно указал ей на закрытую дверь. Не поверила.

«Топай, топай! Мне больше некого ревновать», – заявил эльф.

«Ты хоть себе не ври, дурачок, – ядовито хихикнула изгнанница. – Тебе еще тысячу лет каждую ночь мучиться от мысли, с кем спит сейчас твоя бывшая напарница».

«Пошла отсюда!»

Оставшиеся в живых напасти разом присмирели. Испугались. Эк он с Ревностью-то! Прямо как с неродной.

«А я, между прочим, пыталась предупредить об опасности, – напомнила осторожненько Паранойя, резко сменив тональность разговора. – Ты ведь не хотел идти на прием, не хотел светиться…»

«Не хотел. Ну и что?»

«Так вот это была я».

«Лучше бы предупредила о либрусеке, заботливая ты наша», – хмыкнул Эринрандир.

«А мы будем себя хорошо вести, Господин-и-Повелитель, – поддержала товарку мадам Подозрительность. – Ты только окончательно не спять и в живых останься, а мы с подругой тебя не подведем».

«Смотрите у меня!» – рыкнул энчечекист.

Увидев, что пленник спокойненько листает глянцевые странички «Кролиководства», невидимые мучители тут же усилили натиск на его ментальные заслоны. И если бы не привычка терпеть через силу, то кататься бы Эринрандиру по полу и царапать лицо ногтями. Но вместо того, чтобы порадовать тюремщиков таким незабываемым зрелищем, он выдержал и отправился под ледяной душ. Стоял, пока не замерз до синевы и полуобморочного состояния, пока не заболела кожа. Физическая боль усиливает крепость внутренних щитов.

– Если понадобится, я начну ломать себе кости, – заявил голый, трясущийся и синий от холода Эрин, глядя в бесстрастный зрачок камеры наблюдения.

Как это ни странно, но предупреждение подействовало. Ему дали поспать. Но бывший разведчик не обольщался. Издевательства продолжатся, причем с новой силой.

Казалось, прошла целая вечность. Эрин медитировал, рвал странички журнала на крошечные кусочки, делал дыхательную гимнастику, отжимался от пола, воспроизводил в памяти оба уголовных кодекса, служебные инструкции, правила безопасности при проведении взрывных работ и план эвакуации из здания НЧЧК при пожаре

И вдруг, совершенно неожиданно, дверь узилища открылась. На пороге стояла Нолвэндэ. В оливковой форме и новеньких капитанских погонах.

Балрог!

Разумеется, среди тех немногочисленных вещей, которые я сподобилась забрать с собой из Распадка, была и моя форма. На занятия в ИВА в цивильном не пойдешь, заказать пошить новый комплект могут и руки не дойти, а до военторга надо еще найти время доехать. Поэтому первое, что я сделала по приезду – это отправила в чистку пакет с форменной юбкой, рубашкой и кителем. В коробке в моей бывшей квартире на улице Арсенальной остался и камуфляж, и тот комплект, который с брюками и курткой. На новом… ну признайся уже себе, признайся!.. на новом месте службы выдадут новое же обмундирование. Или все-таки пошью на заказ, если останусь в Столице. Впрочем, рано еще что-то загадывать…