Сергей Панарин - Барабан на шею!

Пирожки были бесподобны.

– Ешьте, ешьте, – приговаривала хозяйка. – У меня много.

– А зачем вы напекли столько пирожков? – спросил Коля. – Не нас ведь ждали?

– Нет, не ждала. Я главный поставщик двора его величества короля Герхарда фон Аустринкена-Андер-Брудершафта. – Казалось, Красная Шапочка стала еще шире от гордости. – Завтра на рассвете приедет специальный экипаж. Он бывает у меня дважды в неделю.

– У короля прекрасный вкус, – сдержанно польстила хозяйке Хельга.

– Но мало талеров. Видите, в каком состоянии дом? Он не ремонтировался с тех пор, как волк съел бабушку!

– Так он все же съел… – вырвалось у Лавочкина.

– Николас, пупсик, неужели ты веришь в сказки? Можно проглотить целиком женщину моей комплекции? А бабуля, между прочим, была потолще меня, худышечки. Хорошо хоть охотники на мой крик прибежали, а то бы и меня погрыз бы, окаянный. Вот, кстати, его шкура.

Красная шапочка показала на стену, завешенную огромной шкурой.

Солдат оценил размеры волка-людоеда, вернулся к разговору:

– А почему вы живете именно здесь? Ведь страшно же! Одной, в лесу… В доме, где случилась ужасная трагедия…

– Так деревенский сгорел. Матушка пожар учинила, когда пирожки пекла. У нас это семейное – пирожки-то. Бабушка пекла, мать, теперь и я пеку… Денежки накоплю, снова в деревню перееду, замуж выйду, наследницу рожу. Надо же секрет семейный передавать кому-то…

Хозяйка мечтательно закатила глаза. Спохватилась:

– Чего это я? У меня же есть пирожки и для вашего козлика! С капустой!

Палваныч бодро зачавкал.

– А теперь, перед сном, потешьте мое любопытство. Кто будете и куда путь держите? – Красная Шапочка приготовилась слушать.

Лавочкин проявил талант рассказчика. Через час хозяйка знала об истории со знаменем все.

– Да, не завидую я тебе, юноша, – проговорила Красная Шапочка. – Рамштайнт – страшный человек…

Страшный человек Рамштайнт сидел в роскошном кресле за резным столом и ужинал. Это был толстый сорокалетний мужчина в дорогом костюме. Некогда худое лицо землистого цвета оплыло, щеки свисали почти до лацканов расшитого золотом камзола. Худой, щуплый юноша превратился в жирного дядьку. Бытует мнение, что столь злую шутку с людьми играет власть: нет ее – есть фигура, есть она – нет фигуры.

Пухлые пальцы ломали хлеб, макали кусок в неподъемно дорогой экзотический соус, большой рот отверзался, и кусок погибал смертью храбрых. Молочный поросеночек стремительно исчезал там же, где и хлеб. Сверху текло старое элитное вино. Рамштайнт любил покушать.

Перед королем преступного мира стояли двое висельников, рожи которых уже тянули на пять лет строгого режима. Сейчас отпетые бандиты вели себя аки агнцы, идущие на заклание. Первый, начальник тюремной стражи, допустил пьянство среди тюремщиков. Второй, старший ночного караула, прошляпил пару заключенных.

Рамштайнт был разгневан. Те, кто его хорошо знал, сразу бы обратили внимание на скрытое остервенение, с каким он ломал хлеб, и скорость, с какой «таял» поросенок. Тюремщики не входили в ближний круг своего хозяина, но копчиком чуяли грозу.

Настоящий владелец Пикельбурга имел садистские наклонности. Гнев его был страшен, месть – мучительна.

– Так-так-так… – тихо сказал он, отрезая от поросячьего бока шмат мяса. – Моя личная тюрьма становится проходным двором… Будто официальная! Вы безгранично меня разочаровали.

Он помахал куском, насаженным на вилку.

– Но я дам вам шанс!

Обнадеженные бугаи с благоговением смотрели, как мясо скрывается во рту короля.

– Фыход у нас ш вами один, – жуя, начал Рамштайнт. – Фы имефе ф нишмефте жмфы аошкыф и обязательно, я говорю, обяфафельфо мыдошемшыф чавк-чавк-чавк равхефыш, но шошкалф фи напрошмых!..

Тюремщики мысленно распрощались с жизнью. Речь босса была абсолютно непонятной.

– Вам все ясно? – гаркнул Рамштайнт.

– Н-н… Д… Да! – в отчаянье ляпнули стражи.

– Ну, так идите, выполняйте!

Улыбка короля преступного мира была сродни оскалу сытой кошки, которая поймала мышь и предвкушает долгую циничную игру.

Растерянные амбалы попятились к выходу и столкнулись с личным слугой, телохранителем и советчиком Рамштайнта. Высокий сухой мужчина молча раздвинул тюремщиков, шагнул к столу.

– Хозяин, там к тебе приехали странные люди. Говорят, мол, четыре всадника. Но их двое.

– Хм… Любопытно. – Рамштайнт перестал жевать. – Веди.

Через пару минут в комнату вошли Мор и Брань. Сутки назад они окончательно удостоверились в том, что ни Шлюпфриг, ни люди, называющие себя Николасом и Паулем, не спускались в Драконью долину. Значит, либо они скрылись в Черном королевстве, либо проникли в Дриттенкенихрайх. Посовещавшись, наемные убийцы решили заехать в Пикельбург и поклониться Рамштайнту – давнему клиенту. Преследуемые негодяи наверняка попались в его сети.

Король преступников расплылся в улыбке, теперь приветливой.

– Мор, Брань, какая встреча! Присаживайтесь, поешьте со мной!

Рамштайнт ценил умелых людей, особенно если они имели криминальные таланты. Убийцы, о которых слышали все, но видели единицы, заслуживали самого горячего расположения.

Уставшие гости воспользовались предложением. Мора терзала необходимость просить помощи у Рамштайнта. «Не надо было торопиться с заказом, – думал лидер четверки, – теперь вал ошибок нарастает…»

После трапезы начался серьезный разговор. Мор без утайки обрисовал положение, а когда назвал имя Николаса – дескать, одна из мишеней выдает себя за вальденрайхского героя, – Рамштайнт аж крякнул.

– Верите ли, дорогие гости, а я только-только завладел священным предметом, принадлежавшим Николасу Могучему. Король преступников не мог не похвастаться. – Вот его волшебный штандарт!

В углу на веревках висело красное знамя с золотыми письменами. Мор и Брань протянули к нему магические щупальца и не обнаружили никакой волшбы.

– Он не волшебный, – сказал Мор.

Рамштайнт рассмеялся, подошел к знамени:

– Он не проявляет своей силы. Похоже, барон Николас Могучий знал нечто ценное, позволяющее штандарту раскрыться. Мои люди сейчас изучают этот вопрос. Я связался по своим каналам со знакомыми в Вальденрайхе. Они собирают сведения о свойствах моего артефакта.

– Как же он к вам попал?

– Его принес потешный чудачок, кстати, из Дриттенкенихрайха. Хотел продать. Мои ребята скрутили его, а вещь передали мне. – Король погладил мягкий бархат. – На штандарте было несколько дырочек, я велел их заштопать самыми дорогими нитками… Ну, разве не прелесть?

Рамштайнт причмокнул пухлыми губами.

– Великолепная вещь, бесспорно, – включилась в беседу Брань. – Вы знаете имя продавца?