Сенкия Сияда - В Школе Магии Зарежья

— А что же вы нам говорили-то тут тогда про частушки? — спросила Тамарка с круглыми глазами.

— Мы тогда не будем петь, — пожала плечами я.

— Это было исключительно ваше желание, — отрезала Линель Ивановна, тыкая нам в носы тетрадкой с обманом выманенными подписями, и добавила уже мирно: — А у меня частушечников был недобор.

— Так нечестно! Вы нас подставили! — обиженно взревела я, вскакивая со стула. Тамарка только хлопала глазами и открывала рот от такого коварства прежде милой и тихой учительницы.

На это Линель Ивановна стала говорить, что мы переработали на отработке и сами не понимаем, как нам нечеловечески повезло попасть в список участников концерта. Выпихала нас из актового зала, не забыв крикнуть, чтобы завтра после ужина мы пришли на репетицию с придуманными частушками в репертуаре.

— Это называется — дорвалась, — подвела Томка итог, когда мы оказались в коридоре.

— Все-таки власть развращает, — поддакнула я ей. А сама стала думать: каково бы мне было, так сказать, у руля. По мне выходило очень даже неплохо, правда, насчет участи остальных такой уверенности не было.

Ужин прошел вполне мирно. К директору нас пока не вызывали, из чего я сделала вывод, что одноклассники решили не выносить личные споры на общественное обсуждение, правда, тогда повышалась вероятность новой мести, но пока об этом думать было некогда. Меня и Томку выше ушей загрузили безвозмездным трудом на благо общественных нужд.

В комнате мы с удовлетворением отметили, что наш синий окрас уже превратился в голубой, значит не сегодня-завтра сойдет.

— Ну мы чисто две упырки! — хохотнула Тамарка.

— Скорее естественно-бледные как ходячие умертвия, — поправила я ее, скалясь в зеркало и желая убедиться, что зубы во рту не раздвоились на острые иглы. А то вдруг какой побочный эффект от заклинания вылез — еще и правда заупыримся.

Уроков в первый день задать еще не успели, мы подхватили остатки вчерашнего обжорства, и пошли в гости к боевикам этажом выше. Парни опять были впятером. Мы нашли их в комнате Сапня и Лорга сгрудившимися вокруг стола. Они облокотились на столешницу и стояли, выставив зады, то и дело выдавая взрывы смеха.

— О чем тусуемся? — зашли мы, прикрывая дверь ногой. Молодые люди развернулись к нам.

— Ого! — восхитились мы, составляя провизию на ближайшую тумбочку.

У парней до запястья вместо одной из рук были разнообразные лапы.

— Здорово!

Я погладила мягкую шерстку тигриной лапы Лорга, он выпустил и втянул обратно острые когти и сказал баском:

— Мур! — все захохотали.

— Я тоже так хочу, — завистливо протянула Тамарка.

— С этого семестра начались уроки трансформации! — похвастался Маркус, тряся чем-то когтистым и зеленым.

— Сегодня был первый урок, — добавил Сапень, у которого лапа была волчья.

— А хвост тоже можешь отрастить? — спросила я у Лорга.

— Только если в него кое-что спереди трансформировать, — мерзко захихикала Томка. И запищала, смятая разъяренной общественностью.

— Эй, хватит лапать мою подругу! — возмущенно крикнула я, глядя на парней, стервятниками окруживших кровать, на которую они повалили Тамару.

— Не переживай, — ласково проговорил Сапень, сверкая глазами, — Нас на обеих хватит!

Я посмотрела на защекоченную до смерти Тамарку, которая икала на кровати, глядя в потолок, и медленно попятилась в коридор. Чтобы остановить в буквальном смысле озверевших дружков мне пришлось долго и быстро бегать по коридору, а потом подморозить пол, расплескав водичку из кувшина для полива растений с подоконника. Преследование застопорилось, парни попадали на зады, как спелые яблочки. Я, пользуясь их замешательством, прошмыгнула мимо. Но почти у самой двери мне в спину подло метнули заклинание обездвиживания и как таранное бревно внесли мое застывшее тело в комнату (что радует — дверь была уже распахнута), где Томка заставила кушаньями стол. Вследствие этого конфликт разрешился сам собой.

Парни, вернув себе человеческий облик, развалились на кроватях, удовлетворенно чавкая. Я подождала, когда все более или менее наедятся, и обратилась к Лоргу:

— Можно с тобой поговорить? — и добавила: — Наедине!

Все замерли, а потом заулюлюкали и маслеными голосками стали намекать, что коридор — место не уединенное и нам стоит лишь попросить, как все выйдут. Лорг дожевал, поднялся и пошел за мной в коридор, вытирая руки о штаны.

В коридоре мы встали к подоконнику, Лорг смотрел насмешливыми серыми глазами:

— Ну, в чем дело?

— Понимаешь..., — начала я и рассказала о странном вопросе нашего завхоза. — Что это может значить? Вы кому-нибудь говорили, что мы ходили в Холий укрень?

Лорг задумчиво покачал головой.

— Никто не знает. Да и зачем нам рассказывать? А Тамара?

— Нет, — я уверенно помотала головой. Постаралась представить, как Томка заговорщицки шепчет что-то завхозу на ухо, но не смогла, подруга скорее представлялась в обмороке от его вида, — Да как бы она рассказала, мы сейчас мало общаемся с людьми, а больше от них убегаем и прячемся.

Лорг ухмыльнулся, видимо, вспомнив свою вынужденную ночевку вместе с Сапнем на узкой кровати (удрученный жесткостью пола, Лорг всю ночь старался урвать себе место на кровати ворчащего и озлобленного недосыпом Сапня и, по-моему, под утро кто-то из них все-таки брякнулся на пол).

— Вроде ничего такого мы там и не делали, — пожал плечами.

— Просто странно все это, — вздохнула я. Про найденный амулет я парням говорить почему-то не стала (еще отберут), да и при чем здесь он?

— Если что еще будет, рассказывай, — сказал Лорг, и мы пошли обратно.

— Быстро вы, быстро, — с видом экспертов ехидно закивали друзья, когда мы вернулись в комнату.

— Ой да, тоже мне, можно подумать, вы сами часто это делаете! — махнула я рукой и по замершим в молчании друзьям поняла, что опять что-то не то сморозила. Пока, наконец, Маркус не отмер и, обиженно надув губы, не протянул:

— А что, мы такие некрасивые, что, по-твоему, и не нравимся никому?

— Да у нас толпы поклонниц! — поддакнул ему Кафык, — Даже сейчас вон в комнате парочка штук завалялась!

А ведь до этого я даже хотела принести искренние извинения и заверить мерзких парней в их красоте и великолепии! Я злобно взрычала и полезла умерщвлять всех голыми руками, благо после полотерства они у меня были натренированные.

— Что-о?! — задохнулась возмущением Тамарка и присоединилась ко мне с кличем: — Бей мужиков!

Вторая бытовая группа за прошедшие сутки, мало того, что уже устала все время все чесать, была доведена до бешенства и отчаяния постоянными шуточками, подколками, расспросами и навязчивым вниманием окружающих. Может быть, поэтому следующее утро многие их насмешники, а также некоторые из зевак встретили в несколько ином виде. Правда, спарить к заклинанию противодействия еще одно, да еще и вплести в него составляющую чесоточного цветка мстители так и не смогли. Это было лично наше с Тамаркой изобретение (со злости и не такое придумаешь). Поэтому они ограничились ставшим банальным окрашиванием. Утренние визги, крики, разъяренный рев и топот ног постепенно становились в школе чем-то обыденным.