Сенкия Сияда - В Школе Магии Зарежья

— Ну как ваше заклятие, Вава? Уже прошло?

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась к принцу:

— Я не уверена в этом, — уклончиво пробормотала я и попробовала, распластавшись по колонне, неприметною змеею переползти на другую ее сторону. Вино слегка ударило мне в голову, я сразу вспомнила бесшабашное веселье с Тамаркой и парнями и взгрустнула по своим друзьям, в таком ностальгическом настроении быстро устала от навязчивости местной публики и сейчас желала променять бал на сидение в комнате и чтение книги про эфирных духов.

— Может быть, танец поможет вам окончательно победить заклятие? — он протянул мне руку.

— В любом случае снимать маску до окончания бала я не намерена, все-таки это бал-маскарад. С моей стороны это было бы так же нелепо, как надеть шубу в бане, — отрезала я недопустимые намеки, но приглашение приняла. Если я когда-нибудь смогу об этом рассказать Тамарке — она умрет от зависти!

— Хотя нет, знаете, я передумала, — вспомнила я на полдороге к танцполу и попробовала удрать. В отличие от Ладмира Акимарх такой непостижимой перемены настроения и прыти от меня не ожидал, поэтому вывернуться из его рук мне удалось, но дальше принц довольно быстро выловил меня за руку и перенаправил обратно в середину залы. Успей я добежать до колонны — шиш бы он меня от нее оторвал, но на нас смотрели люди, и устраивать сцены препирательства и демонстративного усаживания на пол было неудобно. Я якобы случайно наступила принцу на ногу и прошипела: — Я не умею танцевать!

— Это не так сложно, как кажется, — принц скорбно поглядел на отдавленную конечность. — Я поведу, а вам нужно лишь подстроиться под мои движения.

Звучала музыка, мы кружили по залу. У меня получалось неплохо, но для собственного эгоистичного развлечения я на каждом четвертом повороте по площадке мстительно оттрамбовывала принцу ноги и жутко радовалась, когда он при этом кривил рот, однако молча делал вид, что ничего не произошло. Принц в тщетной попытке отвлечь меня от моей забавы поведал о курьезе, произошедшем сегодня, когда один из гостей нарядился друидом и, увидев еще двоих посетителей, выбравших подобный наряд, закатил скандал насчет того, что это он первым придумал облачиться подобным образом и заявлял об этом во всеуслышание, поэтому требует, чтобы они как честные люди переоделись и не мешали ему блистать. И в итоге оказалось, что придирался он к настоящим друидам, посетившим бал-маскарад, но не пожелавшим облачаться в костюмы...

В это же время на пятачке, скрытом высоким голым кустарником и деревьями в саду, на который выходили окна бальной залы, в которой проходил Имперский бал-маскарад, последний из серии мероприятий, посвященных коронации ...

Ладмир мягко прокрался по занесенной снегом территории сада, застыл за спиной у человека, склонившегося над землей, словно журавец с бадьей над колодцем. И отпустил артефакт поисковика, крупный блекло-фиолетовый камень скользнул на цепочке под рубаху, холодя кожу. За ненадобностью. Он нашел того, кого искал. Унаследованное от вампиров зрение позволяло ночью видеть как днем, дыхание было редким, как и всегда в измененном состоянии. Воздух изредка косматился, выпирал, превращаясь от дыхания в пар, похожий на взъерошенных песёнков, но холода Ладмир практически не ощущал, хоть и был одет лишь в черный костюм и рубашку. Каждая частичка его тела была сродни живому железу.

Крупный плотный мужчина в тулупе из дубленой овчины, потертых равдуговых шароварах и мощных сапогах суетился над странным пятиугольником, размашисто нанесенным чем-то зеленым прямо на снег. На склоненной голове можно было разглядеть отросшие черные кудрявые волосы, крупные черты лица, напряженно сжатые губы и удлиненную бородку, черными спутанными кольцами подпрыгивающую на вороте одежды, когда незнакомец бормотал что-то себе под нос.

— Мазвий, — негромко позвал он его. В голосе чувствовалась горечь. Мужчина порывисто поднял голову.

— Ладмир, старый чертяка, — раздвинулись в улыбке его губы. Но черные глаза оставались настороженными и холодными как просыпанная сажа, вмерзшая в лед, ни одна морщинка возле век не проявила себя радушным лучиком. — Что-то ты совсем не рад меня видеть!

— Я полагал, ты мертв. Что ты здесь делаешь?

— А ты? — переспросил Мазвий.

— Я знаю, ты что-то задумал и подозреваю, что это как-то связано с Императором. Зачем тебе понадобился кридой?

Мазвий громогласно расхохотался, не ослабляя внимания и держа собеседника цепким взглядом.

— Умненький мальчик! А ты совсем не изменился — всегда любил лезть не в свое дело.

— Что это? — Ладмир кивнул на широкий пятиугольник.

— Неужто не догадываешься? — удивился Мазвий и сделал пару пассов волшебной палочкой. Зеленые линии замерцали мертвенным светом. — Это воронка пространственного телепорта.

— Но на территории дворца внутри охранного контура телепорты не действуют, — напряженно отозвался Ладмир, чувствуя, что правда, которую он сейчас услышит, ему не понравится.

— Да что могут ваши тщедушные архимаги против меня! О, демоны ведают, насколько тупы эти самовлюбленные болваны! Создать такую мощь, как контур и не озаботиться укрепить его слабое место — ворота! Тут-то мышка-телепортушка — ап! — и проскочит! Кто-то входит — а сила контура снисходит в упадок в этом месте, он там мягонький, рыхленький, как драконье дерьмецо. Ведь ты же еще помнишь, что это такое? — он засмеялся.

Ладмир попытался пропустить замечание мимо ушей, но мысли, встрепленные видением противника из прошлого, сложно стало удерживать в узде. Минувшее напомнило о себе — и будто даже сквозь века повеяло той дикой вонью, через которую пришлось отходить с одного из заданий, оказавшемся смертельно опасной ловушкой, выхода из которой не предвиделось, но на практике один все ж сыскался.

— Ты все равно тогда больше испачкался, — тихонько пробурчал параллельно удивляющийся собственной уязвленности вампир, Мазвий сбавил смех, стараясь расслышать реплику. — И что? Контур даже на воротах все равно остается контуром. Телепорт — телепортом. Один разбивается о другой. Подзабыл? Подрастерял сноровку? Я смотрю — одиночество не пошло для тебя на пользу.

Взгляд задетого Мазвия стал горящим, как разворошенные угли. Сейчас он очень походил на умалишенного и фактически орал, брызжа слюной: