Анна Одувалова - Ожерелье Лараны

Сегодня его светлость опять изволили пьянствовать. Услышав визг и шум, доносящийся со второго этажа, дворецкий поспешил скрыться в маленьком зале и не ошибся. Буквально через минуту в холл влетела стайка полуодетых или полураздетых (кому как больше нравится) девиц, следом за которыми несся, перескакивая сразу через несколько ступеней, огромный серебристый кот с холеной лоснящейся шкурой. За хвост герцога, находящегося в зверином обличье, цеплялся ярко-розовый визжащий гхырх. Зюзюка (так звал хозяин своего любимца) смешно взмахивал непропорционально маленькими малиновыми крылышками и пытался затормозить задом. Зверь делал все от него зависящее, чтобы прекратить разгул своего господина. Дворецкий мысленно одобрил поведение гхырха, но сам в творящийся беспредел вмешиваться не стал. Больно надо, себе дороже. Правда, бочком выйти в холл все равно пришлось. Дверной колокольчик известил о прибытии гостей. Так как стража с внешних ворот не примчалась докладывать о посетителях, можно было сделать вывод, что пожаловал кто-то свой. А своим, допущенным в поместье в любое время дня и ночи, был только его светлость Стикур Эскорит, герцог Нарайский. Дворецкий приплясывая кинулся открывать. Приезд герцога Стикура обозначал, что в ближайшие несколько дней в поместье Андеран будет тишина и благодать. Абсолютно трезвый хозяин станет решать жизненно важные вопросы, накопившиеся в провинции, и вести себя как приличный человек, а не полубезумный ксари.

Дерри тоже почувствовал, что в замке скоро будут гости, и очень быстро сообразил, кто именно. Поэтому, грозно рыкнув на полуголых девиц, Лайтнинг попытался принять более или менее пристойный вид, по крайней мере, вернуть себе человеческое обличие. Единственного не учел изрядно пьяный мозг ксари – вся одежда осталась наверху. В последнюю минуту перед тем, как в дверях появился Стик, Дерри удалось сорвать с окна длинную светло-голубую, полупрозрачную штору. Друга Лайтнинг встретил в приличном виде – завернутый в струящуюся по полу тряпку.

Стикур оценил ситуацию с первого взгляда. Да, с его прошлого приезда ничего не изменилось! Непонятно во что обряженный Дерри задумчиво прислонился к стене и пытается состроить максимально трезвую физиономию. Судя по тому, что ободраны шторы и в замке царит бардак, пора брать ситуацию под свой контроль.

Стикур громко выругался, схватил упирающегося Лайтнинга, и даже не здороваясь, потащил его на улицу, где несколько раз макнул головой в бадью с дождевой водой. Впрочем, экзекуция не дала желаемого результата. Ксари громко ругался, брызгался ледяной водой в разные стороны, порывался сбежать, но упрямо не трезвел. После того как он взбрыкнул и поскользнулся на покрытой жидкой грязью тропинке, герцог озверел окончательно. Во-первых, Дерри, извалявшись в грязи, потерял свою странную одежку, во-вторых, стал чумазым, как свинья, а в-третьих, Стик, пытаясь его поймать, плюхнулся в лужу следом, и теперь был ничуть не чище.

Поняв, что никакими более или менее гуманными методами Дерри в себя не приведешь, Стик решил принять кардинальные протрезвляющие меры. Еще раз макнув упирающегося Лайтнинга в бочку с водой, Эскорит крикнул слуг и, дав им указания, потащил упирающегося друга вглубь замка. Ксари для порядка еще подергался, упрямо пытаясь достать из грязи свою шторину, но, осознав, что Стик его стремлений одеться не ценит, плюнул на это трудоемкое занятие.

Герцог поволок пьяного ксари в подвал замка, а точнее, в замковую темницу, которая пустовала не одно столетие. Если слуги в Андеране достаточно расторопные, то для Дерри уже должен быть готов «VIP-номер» в одной из камер. Там наглому пьянице предстоит провести несколько дней, необходимых для полного протрезвления и осознания недостойности своего поведения. К тому времени, как Стикур дотащил Дерри до входа в камеру, слуги уже успели поставить там кровать и несколько корзин, до верха наполненных различной снедью и бутылками с водой. Герцог с облегчением сгрузил громко сопящего во сне друга на смятое покрывало и, выйдя в коридор, принял меры безопасности, чтобы проснувшийся Дерри, даже если очень захочет, все равно не смог выбраться. Простые засовы тут не годились, для ксари они не являлись преградой. Чтобы поставить силовую защиту, нужен был маг, которого под рукой не имелось, поэтому Стик поступил намного проще: он забаррикадировал дверь в камеру сначала огромным дубовым шкафом, а потом еще двумя массивными столами. Теперь можно было спокойно идти отдыхать, надеясь, что дня через три Дерри созреет для серьезного разговора. Скорее всего, даже орать не будет, потому что к этому времени осознает: Стик выбрал единственно правильный способ действий.

Ощущение реальности возвращалась медленно, и принесло вместе с собой головную боль. Мир за прикрытыми веками напоминал цветной калейдоскоп кислотно-ярких красок, кружащихся в каком-то быстром и удивительно неправильном вихре. Дерри Лайтнинг глухо застонал и попытался нашарить спасительный кувшин с вином, стоящий обычно на тумбочке справа от кровати, но рука почему-то упорно хватала одну только пустоту. Ксари выругался и с величайшей осторожностью повернулся на бок. Сноп разноцветных искр снова вспыхнул в разрывающейся от боли голове, и бешеный вихрь отвратительных похмельных ощущений на долю секунды опять выкинул ксари из реальности. Парень замер, выжидая, пока мир вокруг перестанет сходить с ума, и с ужасом представил, что будет, когда он попытается открыть глаза, а все шло именно к этому. Дерри осторожно приоткрыл сначала один глаз, потом второй и попытался сфокусировать взгляд на серой шершавой стене и при этом не шевелиться. Немного отдышавшись и настроив зрение, ксари с трудом начал понимать, что находится где угодно, но точно не у себя в покоях. Медленно, отдаваясь тупой болью в висках, стали всплывать события прошлого вечера. В воспоминаниях смутной размытой тенью мелькал неожиданно нагрянувший друг – Стикур. Этот, чтоб ему пусто было, друг вчера тащил его (Дерри) куда-то вниз по замковой лестнице. Это Лайтнинг помнил отчетливо, но вот куда его тащили и, самое главное, зачем, не представлял. Боль тем временем слегка отступила, и он смог лучше разглядеть помещение, в котором оказался. Так, точно – одна из камер его же собственного замка. Единственное отличие в том, что кто-то сердобольный приволок сюда удобную кровать с чистым постельным бельем, и, похоже, еду, если он правильно понял назначение корзин у стены. Дерри тихо выругался. Даже его больной мозг мог сложить два и два. Стикур давно грозился принять кардинальные меры по борьбе с пьянством друга. А значит, торчать здесь придется дня два-три, пока не выветрится хмель. Пробовать открыть дверь, он даже не стал. Было глупо надеяться, что друг об этом не позаботился.