Анна Одувалова - Ожерелье Лараны

– Ладно, только ты уж как-нибудь с Ранионом определись: или отпусти, или добей, а то что он тут мучается.

Дерри медленно подошел к обессиленному, но все еще готовому сопротивляться следящему, прочитав у него в глазах страх и безысходность. Ранион понимал, что экзамен он не прошел, и его сейчас просто использовали как разменную монету. Он приготовился умереть с честью и одной едва шевелящейся рукой осторожно достал из сапога стилет. Он не держал зла на Адольфа, который предупреждал его, что противника нельзя недооценивать. Намек был ясным и понятным, а он не придал ему значения и сейчас поплатится за это жизнью. Лайтнинг подошел вплотную, не обратив внимания на стилет в слабеющей руке следящего, и со всего размаха ударил его в солнечное сплетение. Ранион понял, что это смерть. Ему показалось, что внутри лопаются все жизненно важные органы, и только спустя какое-то время он осознал, что это просто так уходит из онемевшего тела боль. Он снова мог шевелиться, правда, только теоретически. Его очень удивило, что он остался жить. В глазах аристократа, когда тот подходил, была смерть. Ранион умел это чувствовать и редко когда ошибался, а сейчас вот ошибся. Кто же этот чертов пижон, и почему Адольф так над ним трясется? – думал Ранион, пытаясь подняться. Охранники тем временем отпустили девушку, и подошли помочь следящему.

– Прости, я, как всегда, влипла в неприятности и подставила тебя, – всхлипнула Анет, прижимаясь к Дерри и забывая, что вчера они разругались, и она пообещала себе держаться от него подальше. Дерри этого тоже, судя по всему, не помнил, так как одной рукой сжал узкую ладошку Анет, а другой притянул девушку к себе со словами:

– Как я рад, что ты сильно не пострадала! Прости, что оставил тебя одну. Ты ни в чем не виновата. А сейчас я вызову карету и отправлю тебя в гостиницу, сам буду чуть позже.

– Нет, – Анет испуганно затрясла головой. – Я никуда без тебя не поеду, я останусь здесь.

– Это может быть опасно.

– Я никуда не поеду, – в голосе девушке послышался намек на приближающуюся истерику и Дерри, раздраженно мотнув головой, сдался со словами: – Ладно, черт с тобой, но если что, я тебя предупреждал.

– Вот и чудненько, – подал голос Адольф. – Я надеюсь, все проблемы улажены и мы, наконец, сможем спокойно поговорить? Дерри, еще раз говорю тебе, с девушкой все будет в порядке, я не собираюсь устраивать тебе пакость.

– В самом деле? – нехорошо усмехнулся Лайтнинг, отправляясь вслед за болотным троллем в сторону казино. – Скажи мне, Адольф, почему у меня не получается тебе верить?

– Может быть, ты вообще разучился верить кому бы то ни было? – серьезно отозвался Адольф.

– Может быть, – грустно согласился Дерри. – А кто в этом виноват?

– В этом виноват, Дерри, только ты сам и никто другой, – болотный тролль укоризненно посмотрел на бывшего ученика и, больше не оглядываясь, двинулся в отдельный, снятый специально для этого случая зал.

Дерри передернул плечами: слова Адольфа неприятно кольнули душу, умел второй человек в синдикате говорить правду. Подавал очевидные события в новом свете, от чего они становились какими-то гадкими, но от этого не менее правдивыми. Ксари вздохнул и, обняв Анет за талию, двинулся вслед за Адольфом, надеясь, что впереди его не ожидает очередная подлянка синдиката.

Адольф длинными коридорами вывел Дерри и Анет в небольшую кабинку-зал где-то в задней части казино. Помещение, отделанное пластинами из разных пород дерева, судя по всему, предназначалось для небольших корпоративных встреч, таких как эта. Один узкий, длинный стол, покрытый тончайшей скатертью с золотой вышивкой по краям, и несколько массивных стульев с мягкими спинками занимали почти всю комнату. Лишь в углу умещался небольшой диван и журнальный столик со стеклянной, подсвеченной снизу столешницей. Именно там поспешила устроиться Анет, пока никто не занял это привлекательное и удобное место. Стулья расставили так, чтобы с любого сиденья была хорошо видна входная дверь. Проведя эти наблюдения, Анет сделала вывод, что собирались здесь явно не на девичник или день рождения. Девушка, стараясь быть незаметной, забилась в угол дивана, радуясь, что светильники расположены так, что из центра комнаты это место практически не видно. Она, сморщившись, приложила руку к раскалывающейся голове. Анет до сих пор плохо понимала, что произошло ночью. С утра девушка решила, что все эти дикие хождения по коридорам и убийство охранника всего лишь очередной насланный Лараной кошмар, но, взглянув на себя в зеркало, Анет изменила мнение, а уж когда открыла сумку и обнаружила там украшения призрачной принцессы, окончательно убедилась, что все произошедшее отнюдь не сон. К счастью, чужеродного присутствия в организме не чувствовалось, но неприятный осадок все равно остался. К тому же невыносимо раскалывалась голова. Пока Анет занималась анализом собственных мыслей и чувств, Дерри плюхнулся на стул, стоящий спинкой к дивану. Болотный тролль занял место напротив Лайтнинга, дав знак Раниону сесть на ближайший к двери стул.

– Дерри, я не буду ходить вокруг да около, – начал Адольф.

– За что я тебе премного благодарен, – перебил его не удержавшийся от колкости ксари, заработав при этом еще один яростный взгляд следящего, в котором, однако, на этот раз мелькнула определенная заинтересованность и искра уважения.

– Нам давно следовало встретиться и поговорить. Именно нам с тобой, даже Сарт и Тарман здесь, по большому счету, ни при чем, – болотный тролль, несмотря на уверенно звучащий голос, заметно нервничал и то и дело теребил край накрахмаленной белой скатерти.

– Зачем нам с тобой встречаться и говорить? – Дерри даже не пытался скрыть презрение и злость.

– Затем, чтобы решить в мирной обстановке возникшие между нами разногласия. Причем, по-хорошему, сделать это было нужно давно. Тогда, быть может, удалось бы избежать многих проблем и смертей.

– Интересно, как бы мы эту твою задумку претворили в жизнь, если последние пять лет синдикат только и делал, что пытался меня уничтожить. И вспомни, ты тоже принимал в этом активное участие, соревнуясь с Тарманом. У последнего хотя бы действительно был повод меня убить. Ведь это из-за меня погибла его племянница. А ты, как я понимаю, действовал исключительно из любви к искусству.

– Я выполнял приказ и пытался реабилитировать себя в глазах Господина. А в немилость я попал исключительно по твоей вине. Так что не обессудь. Работа превыше всего, и ты это прекрасно знаешь. Но сейчас все изменилось, Сарт сменил гнев на милость, и я рад, что мы можем разрешить все недоразумения, возникшие между нами.

– И как ты себе это представляешь? Ты вернешь к жизни Лину? Или, быть может, ты в силах воскресить тех, кого я убил после всего случившегося, когда был, скажем прямо, не в себе? Адольф, очнись! Между мной и синдикатом пропасть, усыпанная трупами, и я не хочу перебрасывать через эту пропасть мост, даже если вдруг Сарту или тебе взбрело в голову, что это возможно.