Евгений Якубович - Программист для преисподней

– Ой, не завидую я Евлампию, когда ты вернулась.

– Я даже не устраивала скандал. На работу я все следующую неделю не выходила, а с Евлампием просто не разговаривала. Первый день вообще провела в ванне. Мне все казалось, что я никогда не отмоюсь. Насекомых на этих древних трудоголиках, конечно же, не было, но сам понимаешь, какие они были грязные. Брр, до сих пор не могу вспомнить без содрогания. К следующим выходным я была уже в состоянии самостоятельно передвигаться здесь: и по Аду, и по Раю. Я нашла Женьку, и в течение целого месяца каждую неделю имела по два дня полного, абсолютного счастья. Ради этих двух дней в неделю я и жила в общаге и работала на чертей.

– Но почему ты все время говоришь об этом в прошедшем времени?

– О том и речь. Все повторилось и здесь. Сегодня я не застала его на обычном месте, весь день искала и не могла найти. Только к вечеру узнала, что его больше нет в Раю. Видишь ли, те, кто все это устроил, вовсе не расценивают Рай и Ад, как место последнего, окончательного пребывания человеческой души. Время от времени они вытаскивают оттуда отдельные личности и переводят их, как они выражаются, на следующий уровень существования. Это случается далеко не со всеми. Женька, видимо, чем-то их заинтересовал.

– Понимаю. Это в первую очередь говорит о том, что твой Женька – личность незаурядная.

– Я это и без них знаю. С самого первого взгляда на него поняла. Но неужели нельзя было подождать? Почему его у меня все время отнимают?

Я не нашелся, что ответить. Да и что можно было сказать в такой ситуации? Найти и снова потерять любимого – что может быть тяжелее? Но когда такое случается не где-нибудь, а в Раю, – это просто немыслимо. Тем не менее, вот она, Марина, сидит передо мной, и все еще шмыгает носом.

– И что же будет теперь? – спросил я.

– Ничего больше не будет. Я очень хорошо знаю, что меня ждет после смерти, сама планировала наказания таким, как я. Так что сюда я не тороплюсь. Завтра же распрощаюсь с Евлампием и Тихоном, и вернусь обратно на Землю. Буду выжимать из свекра с мужем все положенные мне материальные и духовные блага. Проживу остаток жизни в свое удовольствие. Мне теперь ничто не страшно. И ничто не интересно. От меня осталась пустая оболочка. Вот пусть она и живет на Земле, как положено.

С этими словами Марина поднялась со скамейки, чмокнула меня в щеку на прощание и ушла. Я остался один перед входом в подъезд. Заходить в общежитие я не стал, а свернул за угол, подошел к телефонной будке, и в скором времени был у себя дома. День оказался слишком насыщен событиями, чтобы я мог нормально соображать. Меня хватило только на то, чтобы ополоснуться в душе и добраться до кровати в ближайшей спальне. Я даже не помню, как разделся и лег…

Несмотря на все происшествия вчерашнего дня, я проснулся рано утром выспавшийся и свежий. Смутно вспоминался сон, добрый и очень важный. Но думать о нем не хотелось. Потянувшись и выбравшись из постели, я почувствовал неодолимый зуд немедленно действовать. Сегодня был мой второй выходной день на Том Свете, и я не собирался терять из него ни минуты. В рабочие дни рано вставать – настоящая мука для меня. Но во время отпуска со мной происходит перевоплощение. Я вскакиваю, как заведенный, с восходом солнца, ощущая сильнейшую потребность немедленно куда-нибудь отправиться. Ощущение того, что я бездарно просыпаю свое собственное личное время, предназначенное исключительно для моего отдыха и развлечений, раздирает мне душу. Если бы было возможно, я бы вообще не спал в выходные и весь отпуск.

Я выглянул в окно. Ночью похолодало и выпал снег. Я торопливо оделся, выскочил из дома, и некоторое время стоял на крыльце, наслаждаясь морозной прелестью раннего зимнего утра. Всюду лежал снег, не потревоженный ни чьими следами. Покрытые инеем сосны стояли на страже этого белого великолепия, как мрачные, рано поседевшие на воинской службе ветераны старой гвардии. Ветра не было, и вокруг стояла такая поразительная тишина, что, казалось, было слышно, как зажигаются искры на льдинках, отражавших лучи низкого утреннего зимнего солнышка.

Я решил устроить себе праздник. Настоящий выходной в горах на лыжах. Я вернулся в дом. Лыжи, как я и ожидал, стояли в небольшой кладовой недалеко от входа, в коридоре. Я застегнул крепления, выпрямился, и прямо от крыльца съехал к станции подъемника. При моем приближении он включился. Но кресла не двигались с места, лишь слегка покачивались на натянутом тросе. Это была моя детская мечта – персональная канатка, без очереди, и чтобы кресла ждали пока я сяду. Нисколько не сомневаясь, что так и будет, я подъехал к ближайшему креслу и уселся. «Давай!» – крикнул я неизвестно кому. Канатка послушалась и мягко тронулась, постепенно набирая ход. Через несколько минут я оказался на вершине. Подъемник услужливо притормозил, а затем и вовсе остановился. Я нахально посидел в кресле еще пару минут, болтая ногами в воздухе и привыкая к роли единоличного хозяина всего окружающего. Заодно я проникался чувством, что кроме этого услужливого подъемника мне принадлежит и вся гора, и вообще весь этот мир. Небольшой, но гармоничный, законченный, и очень симпатичный.

Я спрыгнул с кресла и уже на лыжах добрался до самой вершины. Там я остановился и осмотрелся вокруг. Передо мной открылась панорама моих владений: заснеженный склон горы; лес у ее подножия, в котором прятался дом; побелевший за ночь луг и замерзший ручей еще ниже. Я не удивился, что только вчера все это возникло по моей воле из серого ничто, а только удовлетворенно осмотрел результат своей работы, и радостно рассмеялся. То, что вчера казалось мне откровением и сложнейшей магией, сегодня выглядело забавой, подходящей разве для шестиклассника. Я знал, что способен на большее.

Но это все потом, потом. Сейчас я буду отдыхать, наслаждаться морозным горным воздухом и этим великолепным видом. А потом я съеду вниз с горы и оставлю первый след на девственно чистом ровном снегу. Я поднял вверх руки и подставил лицо к солнышку, которое успело за это время немного подняться. Я почувствовал, как оттуда на меня хлынул поток чистой освежающей энергии. Улыбнувшись ему в ответ, я оттолкнулся палками и заскользил по склону.

Спуск на горных лыжах – как езда на велосипеде. Однажды научившись, уже никогда не потеряешь этого восхитительного умения. Я летел вниз в объятиях пьянящего горного воздуха, купаясь в добром солнечном свете. Я получал удовольствие от самого процесса, и от того, какой я умелый, как здорово слушаются меня мышцы, какие четкие команды отдает им мозг. Как замечательно режут снег канты лыж. Как здорово жить на свете!