Татьяна Шевченко - Пришельцы с планеты Дураков

– Экспертиза подождет. Главное – дети. Хрюнин мчался в детское отделение. Запыхавшись, он почти влетел в дверь, чем и напугал старенькую нянечку Марфу Николаевну. Это была добрая старушка, которая очень любила детей. Своей семьи у нее не было, и поэтому она почти все время проводила на работе. Все работники больницы хорошо ее знали и ласково называли по отчеству: "Николаевна".

– Николаевна! Где дети?

– Все здесь, а кого тебе надо?

– Ну эти…которые ночью…мамаша которых…

– Да вон они спят. Только что поевши. Фу ты, напугал как! Пожар что ли?

– Николаевна, ты молодец! В конце квартала получишь премию.

– Да не надобно мне вовсе…

Хрюнин, увидев живыми и невредимыми сладко спящих близнецов, мог бы в этот момент пообещать что угодно, лишь бы спасти свое мягкое кресло. Довольно потирая руки и выходя на цыпочках из спальни, он направился к телефону и набрал внутренний номер.

– Охрана? Отправьте в мое постоянное распоряжение двух толковых парней. Я в детском отделении.

Он положил трубку и снова ее схватил, набрав еще один короткий номер.

– Галина Петровна? Приготовьте девятую палату. Сейчас я туда направлю пациентов. Ваши шутки сейчас не уместны. НЕ для Президента и НЕ для министра. Не задавайте глупых вопросов, просто делайте свое дело и все! Да, проверьте на пульте – хорошо ли там работает сигнализация.

Немного успокоившись, Хрюнин договорился на счет судебно-медицинской экспертизы и с чувством выполненного долга доложил обо всем Хорошаеву. Ему и в голову не пришла мысль: почему это сам министр так тщательно заботится о малышах? Дети как дети. Ну, подумаешь, осиротели со стороны мамаши, но отец-то целехонек!

Во второй половине дня девочки уже находились в отдельной палате, в которой окно, выходящее наружу, охранялось специальной сигнализацией, а у входа стояли два охранника с невозмутимыми лицами. Только своим внешним видом и глубоким молчанием они отпугивали всех, кто хотел чем-либо поинтересоваться. Сиделкой к близнецам была назначена Николаевна.

Так почти закончился этот беспокойный день.

Ближе к полуночи Николаевна задремала, и "Светлана" решила этим воспользоваться. Она где-то раздобыла две бутылочки с молоком и уже хотела нагло войти в девятую палату, как охранники резко ее отстранили. Из-за небольшого шума проснулась Николаевна.

– Ты что тут делаешь в такой час? "Колобок" строго-настрого не велел тут никому быть.

– Мне просто жалко Вас стало. Вот я и решила покормить детей, – начала оправдываться "Светлана".

Николаевна кормила детей лично по специальному расписанию, и последнее кормление закончилось всего полчаса назад. Подумав об этом, она почувствовала холодок от этой красавицы и поняла: здесь что-то не так.

– Э, да ты, я вижу, не с добрыми намерениями сюда пришла! А не после твоего ли прихода сегодня навсегда заснула их мамаша? Что у тебя, злодейка, в бутылочках?

"Светлана" ярко представила, чем может кончиться этот скандал. Она бросила бутылочки с молоком на пол и бросилась бежать. Один из охранников попытался ее догнать, но она ловко уворачивалась от него. Охраннику на бегу пришлось передать по рации, что он пытается схватить подозрительную особу, чтобы перекрыли все выходы и входы в здание.

Попытки поймать медсестру-злодейку увенчались ничем. Она как будто растворилась…

Обретя прежний облик, таинственная незнакомка появилась в одном из ночных баров. Внимательно оглядев всех посетителей, она заметила в углу за столиком одиноко сидящего молодого человека. Незнакомка сначала несколько минут наблюдала за ним, чтобы убедиться, что он пришел сюда действительно один, и смело направилась к нему.

– Скажите, здесь свободно? – спросила она.

– Садитесь, место не куплено, – неохотно ответил тот и продолжал тупо смотреть на бармена, красиво разливавшего коньяк в рюмки.

Сев за стол, незнакомка мягко положила свою руку на руку незнакомца, одновременно говоря:

– А скажите еще…

После ее прикосновения мужчина сразу же повернул лицо и поинтересовался:

– Госпожа Гадюкина, что случилось. Почему вы без девчонки?

Голос мужчины резко поменялся. Он погрубел, но внешность, как ни странно, осталась прежней. Это был голос Подлякса. Способ общения, который выбрала на этот раз незнакомка, был придуман самим Подлейшеством. И если бы кто-нибудь наблюдал за этой парой в тот момент, можно было подумать, что они давно знакомы и просто решили встретиться в этом кабачке.

– Непредвиденные обстоятельства, Ваше Подлейшество. Детей взяли под усиленную охрану. Мне одной не справиться.

– Это все Хорошаев. Чувствуется его рука. Он нас вычислил. Нет, из больницы нам ее не взять. Если мы даже пятьдесят человек отправим туда, ничего этим не добьемся. Хорошаев все равно помешает. Пока что у нас есть одно из главных оружий, которым не обладают земляне – быстрое изменение своей внешности. Воспользуемся этим. Вы должны любыми путями попасть в дом этих близняшек. Вы красивая женщина, познакомьтесь с отцом девчонок и вскружите ему голову, станьте его любовницей, женой, в конце концов. Так мы получим возможность приблизиться к той, которая нас интересует.

Живой связью пользуйтесь как можно реже и только в самых крайних случаях, чаще используйте стены, книги, газеты. Впрочем, Вы сами все хорошо знаете. Действуйте!

Гадюкина отняла свою руку, и мужчина сразу потерял к ней интерес, как будто ничего не случилось. Одобрительно оценив, что мужчина ничего не помнит, и никто ничего не заметил, Гадюкина вышла из бара.

Антон и Виктория Добряковы прожили вместе всего три года. Они очень любили друг друга и поэтому ждали появления детей с огромным желанием.

Узнав о неожиданной смерти жены, Антон попытался узнать причину. Экспертиза установила, что у Виктории во сне остановилось сердце.

– Как остановилось сердце? Почему? Она была совершенно здорова! Ее мать была всю жизнь здорова и мать ее матери тоже! – кричал в отчаянии Антон на врачей.

Кричи-не кричи, а назад вернуть ничего нельзя, и молодой отец решил забрать дочерей домой, чтобы самому их выходить. Но консилиум врачей запретил забирать их до тех пор, пока он не найдет им хорошую сиделку.

После смерти жены, для Антона Добрякова "исчезли" все женщины в мире так он переживал смерть Виктории. Гадюкина, несколько раз меняя свою внешность, неоднократно пыталась "подмазаться" к нему, но все было тщетно Добряков не обращал на нее никакого внимания. И только после того, как она узнала, что требуется няня-сиделка для его близнецов, она, быстро определив, кого выбрал для этой роли Добряков, приняла облик той женщины. Ею оказалась все та же добрая старушка – Марфа Николаевна.