Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

— Пятнадцать лет! — обомлел Алан.

— Именно! Сейчас тысяча девятьсот девяносто четвертый, вот так, недотепа.

— Не могу поверить, любовь моя, и ты все это время ждала…

— Черта с два! — перебила его Сесили. — Когда я встретила тебя тогда, в семьдесят девятом, то поняла, что и минуты больше не проживу в этом так называемом браке. Наверное, я установила рекорд по самому короткому замужеству и самому быстрому разводу. Уж по меркам Данвилла, точно. В итоге я превратилась в тридцатилетнюю разведенку, не прожившую с мужем и двух месяцев, и мне пришлось снова проводить субботние вечера в одиночестве, намывая голову. А люди судачили. Бог мой, как судачили! Но мне было все равно, потому что я наконец встретила свою половинку и ждала от будущего только хорошего. Он же сказал, что все устроит. Сказал, что вернется. И я ждала. Ждала год. Потом два. Потом три. Через десять лет я устала ждать. И если ты думаешь, что я разведусь еще раз, то ты спятил.

— Хочешь сказать, ты снова вышла замуж?

— А что мне оставалось? Если в сорок ты еще кому-то нужна, такой шанс не упускают. И потом, у меня были все основания думать, что ты исчез навсегда.

— Я никогда не исчезал, Сесили. Я все время был здесь, но вечно попадал не вовремя. Дурацкая машина! Никак не могу в ней разобраться.

— Может, Арни посмотрит ее, когда придет, он у меня в технике понимает толк. Ой, что я такое говорю?

— Скажи, ты написала рассказ?

— О чем писать-то? Да и что бы изменилось? «Женские секреты» разорились много лет назад.

— Пресвятая матрица! Если ты так и не написала этот рассказ, то я не мог бы знать о твоем существовании. Тогда как я здесь оказался? Черт возьми, парадокс получается. Мне не положено провоцировать такие ситуации. Не говоря о том, что я, чего доброго, вдохновил индейцев взяться за оружие. Ты не заметила чего нового в истории Америки?

— Ты о чем?

— Неважно. Послушай, у меня идея. Когда точно ты развелась?

— Не помню. В конце семьдесят девятого. В октябре или ноябре вроде бы.

— Ладно. Туда-то я и направлюсь. В ноябрь тысяча девятьсот семьдесят девятого. Жди меня.

— Это как?

— Хороший вопрос. Ну, просто поверь мне на слово: мы будем сидеть с тобой в этой комнате, прямо здесь и прямо сейчас, но только кое-что в нашей жизни сильно изменится, ведь мы будем пятнадцать лет как женаты, уговор?

— А как же Арни?

— Арни ничего не заметит. Потому что ты никогда не выйдешь за него. — Алан поцеловал ее в щеку. — Я на минутку. То есть… Короче, до встречи в семьдесят девятом. В общем, ты поняла. — И он направился к двери.

— Погоди, — окликнула его Сесили. — Ты вроде того парня, который выскочил из дому купить пачку сигарет, а вернулся через тридцать лет.

— Что за парень?

— Да так. Мне нужны гарантии, что тебя не занесет куда-нибудь. Тащи сюда свою машину.

— Что, вот это она и есть? — удивлялась Сесили через минуту.

— Она самая.

— Черт возьми, а похоже на велосипед.

— Куда поставить? Сесили повела его наверх.

— Сюда, — показала она.

Алан разложил велосипед и поставил возле кровати.

— Не хочу, чтобы ты улизнул от меня в следующий раз.

— Но я и в этот раз не хочу.

— Придется. Я замужем и по крайней мере на пятнадцать лет тебя старше.

— Но твой возраст не имеет никакого значения. Когда я впервые увидел тебя и влюбился, ты уже триста лет как была мертва.

— Да уж, ты умеешь сказать девушке приятное. Знаешь, не нужен тебе семьдесят девятый. Я парадоксов не понимаю, но знаю, что они мне не нравятся. Если мы хотим навести порядок, то тебе лучше появиться до тысяча девятьсот семьдесят третьего, когда должен был выйти мой рассказ. Попробуй семьдесят первый или семьдесят второй. Сейчас мне кажется, что те два года были какими-то необычными. Я жила как во сне. Ничто не имело значения, ничто не трогало меня. Такое ощущение, как будто я все время чего-то ждала. Ждала день за днем, хотя так и не поняла, чего.

Она отступила назад и стала наблюдать, как он медленно вращает диск управления. Потом он исчез. А она кое-что вспомнила.

Как она могла об этом забыть? Ей было одиннадцать, и она причесывалась перед зеркалом в спальне. Да-да, она закричала, и когда родители ворвались в комнату и стали спрашивать, в чем дело, она ответила, что видела мужчину на велосипеде. Родители даже хотели отвести ее на консультацию к детскому психиатру.

Черт побери этого Алана. Опять он промахнулся.

Та же комната, только в ней все по-другому, другое время суток. Алан усиленно таращил глаза — в темноте трудно было что-то разглядеть. Он едва различил очертания фигуры на кровати, но ему этого оказалось достаточно. Фигура взрослого человека, и рядом с ней на кровати никого. Он наклонился к ее уху.

— Сесили, — прошептал он, — это я.

Алан взял Сесили за плечо и тихонько потряс. Пощупал пульс. Включил лампу на столике, посмотрел на сморщенное лицо в обрамлении седых волос и вздохнул:

— Прости, любовь моя.

Он накрыл ее лицо простыней и снова вздохнул. Потом сел на велосипед и развернул распечатку с инструкцией. Рано или поздно он своего добьется!

Стрелы так и свистели вокруг Нариэлле, в то время как она колотила тонкими каблучками по вздувающимся бокам Громового Вихря, своего верного единорога. Ее роскошная грудь вздымалась и опадала точно в такт движениям благородного скакуна, в то время как неуклюжая громада Черной Башни Жгучей Судьбы внезапно явилась ее взору. За спиной всадницы огненным шаром садилось солнце, неохотно и мучительно погружая пламенные лучи во влажные глубины Малого Моря Северного Алразиахле-Фетьнаури'ин-эбу-Корфиамминетташа.

Нариэлле с горечью подумала, что, если бы воины ее отца не перестали расспрашивать о дороге к морю, наемники лорда Иэйархха никогда не застали бы их врасплох.

Очередная толстая стрела, пролетев ближе остальных, лишила ее размышления логического конца, а ее левое ухо — заостренного кончика. Эльфийская принцесса вызывающе вздернула подбородок, привстала на стременах, повернулась назад и прокричала своим преследователям дерзкие, но изысканные оскорбления. Затем Громовой Вихрь перенес ее через порог Черной Башни, и она оказалась в безопасности… но не надолго.

Наемники лорда Иэйархха, недосчитавшись жертвы своей погони, кружили под единственным окном Черной Башни Жгучей Судьбы и вели себя невыносимо. Нариэлле высунулась из незастекленного окна и окинула их взглядом, полным высокомерного презрения. Они пустили в нее еще несколько стрел, одна из которых застряла над изголовьем огромной мягкой кровати у нее за спиной. Мужественное сердце эльфийки побороло рвущийся из ее отважной груди крик. Вместо этого она схватила оказавшийся под рукой бархатный шнур от колокольчика, который висел на стене, и твердо и решительно дернула за него.