Евгения Изюмова - 13 подвигов Ерофея

- Ну, так чему ты обрадовался? - хихикнул, уже не сдерживаясь, Ерофей. - Сравнению с критским быком? Он ведь бешеный!

- Балда, - назвал добродушно Гермес Ерофея его же любимым ругательством. - Не потому, что бешеный, а потому что - могучий. - И подмигнул приятелю. - А ещё, кажется, я понял другое значение этого слова, что вертится на твоём зловредном языке в сочетании с бугаем - «производитель».

Ерофей весело хрюкнул и отвернулся, чтобы Гермес не увидел чертенят в его глазах.

Зевс оказался кряжистым, подвижным старцем лет семидесяти (по крайней мере, он так выглядел) с белоснежной бородой, вившейся кольцами на груди. Крепко пожав руку Ерофею, он без всяких церемоний повел гостя к столу и приказал принести дополнительные подушки для славного героя Ерофея, чтобы удобно ему было возлежать возле стола. Ерофей несколько удивился такому способу обедать - лежа, но промолчал, помня, что в чужой монастырь со своим уставом не суются.

Могучий громовержец самолично познакомил гостя со своей надменной, однако и впрямь красивой, женой Герой и остальными, кто находился в зале пиршеств и вольготно возлежал за столами, которые ломились от снеди. Зевс устроил Ерофея и Гермеса рядом с собой, а остальных - Геру, Ареса и Гебу, - составлявших ему компанию, отогнал прочь.

- Вот ты каков, герой-варвар! - произнёс гулким и звучным голосом громовержец то ли удивляясь, то ли радуясь, что Ерофей именно такой.

- Почему варвар? - обиделся Ерофей. - Я живу в цивилизованной стране.

- Не бери в голову, - торопливо зашептал ему на ухо Гермес: - Мы так зовём всех, кто не говорит на благозвучном греческом языке. - И предостерёг: - Ты не гоношись, это всё же - Зевс, повелитель всех богов и смертных. Ты лучше на еду налегай.

Ерофей не нуждался в совете Гермеса и лопал за троих, чем вызвал полное одобрение Зевса. Однако Ерофей заметил, что на него совсем без одобрения смотрит Гера. И Арес воинственно сверлит взглядом.

«Я, кажется, нажил себе врагов, - подумал Ерофей. - Но ничего, Зевс не выдаст, Арес несъест», - и улыбнулся тому, как лихо перефразировал поговорку. Гермес пихнул тихонько его в бок и шепнул: «Ты прав, Арес - редкостная свинья», - и этим очень смутил Ерофея, которому, с одной сторон, стало стыдно, что бог-телепат угадал его мысли, а с другой - он разозлился, что Гермес так бесцеремонно копается в его мозгу. И «услышал» виноватое: «Прости, Ероша, я нечаянно».

Арес за соседним столом, возлежа возле своей матери Геры, пил, не переставая, нектар. Наконец дошёл до такой кондиции, когда исчез страх перед грозным отцом, и Арес громогласно спросил Ерофея:

- А может ли этот гер-р-о-о-й, - голос его был полон ехидства, - сразиться со мной в поединке?

Ерофей поперхнулся нектаром, закашлялся не столько от того, чтобы прочистить горло, сколько для того, чтобы сообразить, как ответить. Но за него высказался Зевс:

- Я никому не позволю оскорблять моих гостей! - Он так грохнул кулаком по столу, что ослепительные искры сыпанулись из глаз, и Арес тотчас же умёлся из зала.

Ерофей облегченно вздохнул, однако, рано возрадовался, потому что Зевс своим громовым басом спросил его:

- Я думаю, ты, юный герой, готов ради меня совершать всяческие подвиги?

- Естественно! - отрапортовал Ерофей, возопив мысленно: «Мамочка моя, чего я, дурак, мелю. Какие, к черту, подвиги?!!»

Зевс улыбнулся, словно говоря, дескать, иного я от тебя и не ждал, и хлопнул своей ручищей Ерофея по плечу, которое тотчас же онемело.

Ерофей вскоре наелся до такого состояния, что ткни его в живот, и он лопнул бы, как воздушный шарик. Однако боги по-прежнему активно сметали всё, что было на столах, и то, что едва успевали подносить рабы-слуги. Осоловевший от еды, Ерофей чуть не заснул, но в это время Зевс хлопнул в ладоши, и все боги быстренько исчезли из пиршественного зала. Зевс внимательно проследил, чтобы в зале никого не оказалось, и предложил неожиданное:

- Давай, герой мой юный, с тобой по-дружески мы выпьем и прогуляемся по саду, чтоб вражьи уши ничего не ведали о нашем разговоре, - голос его был мягок, а речь - певучей.

Ерофей раскрыл рот, услышав Зевса: во, шпарит и не запнётся!

Они выпили. Зевс облобызал Ерофея в лоб и щёки, потом повёл его через огромные залы и анфилады комнат наружу, и вскоре - не прошло и десяти минут - они оказались в огромном ухоженном благоухающем саду, в глубине которого совсем по-земному заливался соловей.

- О, это Аедон, мной проклятая, плачет, и по её заслугам ей награда.

- А кто это - Аедон? - поинтересовался Ерофей, фамильярно хлопнув Зевса по плечу: чего стесняться - недавно пили на брудершафт.

Зевс гневно сверкнул очами, громогласно взревел:

- О, презренный смертный, как смеешь ты плеча касаться моего своими мерзкими руками?!!

«Ух, ты, - мелькнуло в голове Ерофея, - милость богова обманчива. Скажешь лишнее, так по шее надают».И он смиренно склонил голову, вдохновенно произнеся:

- Прости, о, самый грозный и великий из царей небесных. По глупости своей сказал я лишнее и дерзость совершил, - и чуть не засмеялся: «Эге! Да ведь я с перепугу сам виршами заговорил», - однако смех свой Ерофей сдержал, почтительно глядя на Зевса и ожидая, что громовержец ответит на такую цветистую речь.

- Ну ладно, - снисходительно вымолвил Зевс, - герой мой неразумный, однако и находчивый. Сей раз тебя прощаю. Но знай же впредь, что если ты ещё себе подобное позволишь, тебя стрелой я огненной тотчас же поражу! - и даже притопнул ногой, но в глазах его уже плясали весёлые огоньки. - Я расскажу тебе про Аедон - и грешной, и несчастнейшей из жён. У Аедон был муж, а у него был брат, и тот женат был на Ниобе. Но Аедон, зловредной и завистливой особе, не нравилось, что у неё - один лишь сын, а у золовки - шесть. И столько ж дочерей. Ну, как завистливой такое снесть? И дело злое Аедон решила совершить - Ниобы сына одного убить. Но обернулось зло против неё - убила по ошибке сына своего. Хотел низвергнуть я её в Тартар, но пожалел и превратил сыноубийцу в птицу, и плачет по ночам она отныне об убиенном сыне…

Хотя страх ещё не выветрился из души, любопытство заставило Ерофея задать новый вопрос:

- О, Зевс могучий, а почему ты говоришь со мной, ну… в таком ключе? А вообще-то выражаешься иначе.

Зевс улыбнулся и отечески потрепал Ерофея по щеке:

- Не открывай сей тайны никому, герой мой юный. Ведь я в душе - поэт, и мог бы одолеть Горация в прекрасном поэтическом сраженьи. Увы, я не могу себе того позволить - в страхе должен всех держать, а дар поэта душу размягчает и манит к своеволью.

- А не лучше ли, если тебя уважают и любят, чем боятся? - возразил Ерофей.

- Не лучше, нет! - Отрицательно помотал головой Зевс, и его борода распушилась на груди широким веером. - Лишь страх внушает уваженье и почтенье!