Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования

Всё было как обычно. Мерыа возвращалась с пустыми руками. Охваченная отчаянием, она пробовала ловить даже те существа, чья окраска предостерегала, что они несъедоб­ны. Она убила и пробовала съесть существо со склизкой пятнистой шкуркой — оно оказалось слишком медлитель­ным, чтобы ускользнуть. Но Мерыа тут же извергла про­глоченный кусок, а потом долго отплёвывалась, стараясь избавиться от мерзкого вкуса во рту. Снова оставалось то­лько собирать малопитательные грибы, которых и так было всё меньше и меньше. Мерыа тяжело перескочила через ру­чеек, который ограничивал с одной стороны рождествен­скую рощу. И присела на другом берегу. Длительная голо­довка привела к тому, что даже после небольших усилий приходилось отдыхать. Женщина зачерпнула пригоршню воды, которая была такой ледяной, что суставы начинали от неё ныть. Время бодрствования заканчивалось. Небо се­рело. Скоро взойдёт солнце. Не то, которое знала прежде Мерыа, а новое — бледное, как она сама, и чахлое, как все вокруг. В грязи на берегу ручья отпечатались следы зверей. Мерыа поначалу бездумно смотрела на них. Но вдруг она оживилась. Стадо должно было насчитывать, по крайней мере, несколько голов. Они пришли на водопой.

— «Женщина думает, мужчина действует»,— прошепта­ла она, склоняясь над следами.— Так думай же! Думай и действуй!

Следы, хоть и глубокие, уже отчасти размыл дождь. Они не были свежими. Как давно их оставили?

— Думай!

С прошлого захода солнца? А может, стадо придёт сюда ещё раз? Может, оно всегда сюда приходит? Мысли Мерыи текли точно миниатюрные вайа по своим тропам. Она поч­ти ощущала чудный вкус свежей крови и мяса. Убить и съесть! Как?.. Ждать. Как? Укрыться. Каким образом? На дереве? Как?.. Зеленоватая кожа ркхета, которая раньше прекрасно сливалась с лесом, теперь резко выступала на ярком фоне, как нечто чуждое и ненатуральное.

— Думай! Думай! — шептала Мерыа своему отражению в воде. Над плечом искаженного волнами образа что-то тре­петало. Запутавшись в растрёпанных волосах, на затылке у неё торчала веточка с одиноким листком, который дрожал от лёгких дуновений ветра, точно нежное крылышко насе­комого. Как... кисточка степной травы. В мгновение ока Мерыа представила себе предводительницу чужого племе­ни, украшавшую волосы травой. Расписанная извилисты­ми полосами, она сливалась с окружением, пропадая из виду у изумлённых людей.

Дрожа скорее от возбуждения, чем от холода, Мерыа на­брала пригоршню желтоватой глины и начала размазывать ее неровными пятнами по своей коже. У неё было такое чувство, будто она творит нечто поистине великое. Что определит судьбу её и Вай-мира.

Укрывшись в кроне дерева, золотистая среди золотистой листвы, она терпеливо ждала. Что-то будто окаменело в ней. Все чувства — голод, отчаяние — заменила эта путаю­щая терпеливость. Она готова была ждать в этом месте хоть до смерти.

Животные появились с первым лучом солнца, который просочился сквозь редкую завесу листвы и заплясал на по­верхности воды. Это были стройные создания, ржаво-ко­ричневого цвета, с длинными задними ногами и ещё более длинными хвостами. Мерыа медленно натянула лук. Ка­менный наконечник стрелы некоторое время неуверенно колебался, нацеливаясь то в голову, то в туловище или в бедро.

«Не стреляй в голову, стрела соскользнёт по кости»,— вспомнила она слова Вай-мира.

Тетива зазвенела, и стрела воткнулась зверю в бок. Ко­роткий болезненный вскрик вспугнул остальных. С беше­ной скоростью, но плавно и грациозно они перескочили через ручей и исчезли между деревьями. Подранок тоже пытался спастись бегством, но упал на другом берегу, тря­сясь и перебирая задними лапами в помутневшей воде. Ме­рыа соскочила с дерева, от возбуждения даже забыв про вы­соту и чуть не переломав себе ноги. От удара коленями в грудь у неё перехватило дыхание. Она неуклюже вскочила, опираясь руками, кашляя и пробуя вздохнуть. Но это всё было неважно. На расстоянии протянутой руки лежало мясо! Её мясо!

Женщина перебралась через ручей, бредя чуть не по пояс в воде. Тяжелораненое животное перевернулось на спину, из последних сил пробуя защищаться и размахивая ногами с большими твёрдыми когтями. Мерыа ловко укло­нилась от этих ударов. Подобралась к своей слабеющей жертве со стороны головы, вонзила пальцы в ноздри жи­вотного и одним движением ножа распластала ему горло.

Вскоре она уже сидела рядом со своей добычей, напив­шись крови, и облизывала испачканные ею ладони. Промокшая, она дрожала от холода, но полный живот был ве­ликолепной наградой за охотничьи труды.

Шатаясь от усталости, она наконец доволокла до шала­ша свою добычу, размером почти с неё саму. Встревожен­ный Вай-мир ждал снаружи. Он, должно быть, уже доволь­но долго так сидел, потому что посерел от холода, а мех под носом встал дыбом, и каждая волосинка была украшена маленькой капелькой. Он глянул на вымазанную глиной Мерыю, на её добычу и попросту расхохотался. Долго рас­качивался, покряхтывая и ударяя себя кулаками в грудь.

— Одурел?! — просипела Мерыа, глядя на этот приступ хорошего настроения, и быстро заслонила рот ладонью, чувствуя, как её губы сами приподнимаются к ноздрям в невольной ответной улыбке.

— Как ты выглядишь! — простонал Вай-мир.

Мерыа глянула на свои пятнистые руки и тоже безумно расхохоталась от облегчения.

Они ели и ели, так что наконец почти не могли уже дви­гаться.

— А что это за зверь такой?

Теперь, когда пустой желудок уже не заслонял целый свет, Мерыа задумалась, кого она всё-таки подстрелила. Насколько она помнила, ни один охотник ещё не приносил ничего подобного. Вай-мир долго рассматривал уже об­грызенную добычу, в задумчивости взъерошивая мех над мембранами.

— Кечтгрент-ра. Зерноглов,— наконец сообщил он.

И правда, узкий череп животного напоминал продолго­ватое зёрнышко.

— Откуда ты знаешь? — спросила Мерыа.

— Придумал. Я был один из лучших в придумывании историй,— Вай-мир посмотрел на Мерыю, задорно шевеля носом.

— Значит... они новые? — Она коснулась пальцем мёртвой головы и тут же отдёрнула руку, точно животное могло ещё её укусить.

— Тут всё новое,— ответил Вай-мир.

— Кечтгрент-ра прибыли сюда? Как вайа?

— Наверное.

Мерыа подняла глаза на кроны деревьев, с которых осы­пались листья.

— Всё меняется, всё двигается,— медленно проговорила она.— Когда мы передвигались с вайа, листья всегда были одинаковые и звери были те же самые в привычных местах. А теперь всё выглядит так, будто мы остановились, а всё остальное пустилось в путь.

Она не рассчитывала, что её товарищ поймёт точный смысл, который она имела в виду. И даже, кажется, боялась понимания с его стороны. Её беспокоили те черты, кото­рые открывались в мужчине, ведь раньше он просто суще­ствовал рядом как представитель другой, полезной, но не до конца познанной расы.