Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования

— Хм. Большую нору!

Строя новое убежище, они использовали углубление под одним из рождественских деревьев, которое пострада­ло от Пожирателей, но не засохло. Оно наклонилось, а от окончательного падения его удерживали соседние деревья. Несколько дней Мерыа и Вай-мир попеременно выгребали из-под корней землю, песок и камни, роя всё более глубо­кую яму. Они старательно обходили толстые корни, а мале­нькие сами отступали перед ними, ища себе новое место. Убежище под деревом получилось низкое и не слишком просторное. Внутри едва хватало места, чтобы лежать. К удовольствию Вай-мира, нашлось применение для кипы старательно обработанных шкур — он покрыл ими стены, чтобы удержать осыпающийся песок. Устланная мехами землянка превратилась в удобное, тёплое и безопасное жи­лье. Когда они, прижавшись друг к другу, чтобы было теп­лее, первый раз легли там, Мерыа подумала о маленьких ркхета, спавших и росших вокруг. Она сама теперь, как ребёнок, отдыхала в надёжных объятиях рождественских деревьев.

Из пучины зелёных снов Вай-мира вырвало ощущение, будто приближается что-то новое и тревожное. Вход в зем­лянку явственно белел в полумраке. Вай-мир потихоньку выбрался из-под одеяла. Осторожно, точно трусливый зверёк, высунул голову наружу. Лишь спустя несколько мгновений глаза привыкли к ослепительному блеску.

— Да пусть меня съедят!! — воскликнул мужчина.

Всё вокруг стало однотонно белым. Воздух, который до сих пор был просто холодным, теперь стал таким ледяным, что от него ныли ноздри. Вай-мир почувствовал, что Ме­рыа подталкивает его сзади, и выполз из короткого тунне­ля, освобождая для неё место.

— Что это? — изумилась она, погружая ладони в ледя­ной белый пух.— Семена?..

— Семена чего? Эй-эй! А это больно! — Вай-мир с не­счастным выражением лица переступал с ноги на ногу. Ме­рыа нырнула обратно в нору и вынесла первый попавший­ся кусок шкуры.

— Встань на мех.

Вай-мир растерянно оглядывался по сторонам. Наско­лько хватало глаз, тянулась гладкая белая поверхность. Лёгкий пух осел даже на кронах деревьев и тонких ветках. Мерыа увлечённо исследовала новое явление.

— Это не семена.

Пригоршня белого «нечто» не имела никакого опре­делённого вкуса. Если её растереть в ладонях, она пропада­ла, оставляя влагу. Мерыа полизала мокрую руку.

— Это вода! — с удивлением поняла она.

Вай-мир собрал горсть белизны и смял её в комок с явст­венно отпечатавшимися следами пальцев.

— Вода... Но откуда это взялось? Выросло или как?.. Оба как по сигналу взглянули на небо, потом друг на друга.

— Опять что-то надо называть. А я уж начинал привы­кать. Я точно стебель травы. Едва ветер наклонит меня в одну сторону, как снова начинает дуть с другой — и мне опять приходится сгибаться.

Он качнулся вперёд и назад, с забавным озабоченным выражением на лице, потерял устойчивость и плюхнулся на холодный пух.

— Эй! Эй!

Он тут же вскочил и отряхнулся. Мерыа смеялась, разве­селившись от его выкрутасов.

— Ну и как ты это назовёшь? Ты же чуть не самый хоро­ший рассказчик историй!

— Дорт'тефх. Семена дождя.

Дорт'тефх оставались в течение нескольких ноче-дней. А потом исчезли, и двое ркхета уже думали, что больше их не увидят, но однажды утром в воздухе снова закружили бе­лые лоскутки. «Семена дождя» падали гуще и гуще, нако­нец они укрыли всё вокруг толстым слоем и теперь уже остались надолго. Два стебля травы спокойно склонились под ветром судьбы. Умело связанные куски шкур хранили их от кусающего мороза. Мерыа придумала, как защитить ноги, завернув их до самых колен в длинные полоски меха, а Вай-мир ещё улучшил результат, смазав шкуры жиром. Они теперь охотились в открытую, выслеживая дичь по длинным цепочкам следов, оставленных на предательской белизне. В течение пары дней пропали греболапы. Зато поя­вились нахальные кртуры-плоскозубы, от их прожорливо­сти приходилось охранять кору рождественских деревьев.

«Семена дождя» и не собирались исчезать, наоборот, они всё прибывали. Зато стало меньше дичи и труднее было её поймать. Однажды худой отчаявшийся когтяр пробовал отобрать у охотников их добычу, и с тех пор Вай-мир носил его пятнистую шкуру.

Горьковатый стойкий аромат женской кожи плотно и тяжело осел в ноздрях Вай-мира, от него невозможно было избавиться. Мужчина шёл вслед за этим запахом, петляя между деревьями и оставляя за собой извивающийся след. Он был бос, но не чувствовал холода. Жар крови, струив­шейся в его теле, доводил его до безумия. Он уже давно со­рвал с себя мех и нёсся прямо так — обнажённый, взъеро­шенный, дикий. Испуская глухие вопли, бил на бегу паль­цами о шершавую кору, раздирая кожу до крови. Её капли падали на белизну дорт'тефх, напоминая раздавленные ягоды. Следы Мерыи окружали деревья, петляли, возвра­щались. Она не выбирала дороги. Убегая, она пересекала овраги, наполненные «дождевым семенем», продиралась сквозь заросли, оставляя на колючках прядки волос, чей запах ещё сильнее подхлёстывал вожделение мужчины. В одном месте даже упала. Вай-мир со стоном рухнул на от­печаток тела свой избранницы. Глотнул пригоршню белиз­ны, которая не принесла ему облегчения, потом снова со­рвался и побежал дальше, не отрывая глаз от следов. Бег его неожиданно закончился у пары стройных зеленоватых ног. Прекрасная, как лист, пахнущая горькой корой женщина ждала его, чтобы он наполнил её новой жизнью.

— Ты не должна так делать. Меня чуть не разорвало,— пожаловался Вай-мир, прекратив ненадолго лизать пока­леченные ладони.

— Но ведь тебе понравилось, верно? — спросила Ме­рыа, вызывающе прогибаясь назад.

— Верно,— признался охотник и улыбнулся, блеснув "глазами.— Повторим в следующий раз? — Ноздри у него похотливо дрогнули.— Уфф... Только уж тогда ты будешь бегать за мной!

Это предложение так рассмешило женщину, что она просто вынуждена была покататься по дорт'тефх. Он при­соединился к ней, и вскоре они снова любили друг друга среди поскрипывающих сугробов, не ощущая холода, со­гретые своей страстью. Привлечённый пылкими воплями хищник приглядывался из-за деревьев к тому, что казалось ему жестокой борьбой не на жизнь, а на смерть. Нервно облизываясь, он то напрягал, то расслаблял мышцы, оттяги­вая прыжок. Но потом отказался от нападения и ушёл ис­кать менее опасную добычу.

Любовники возвращались в своё убежище под рождест­венским деревом. Страсти понемногу успокаивались. Вай-мир всё время невольно ощупывал спину в поисках ре­менной перевязи.

— У меня даже ножа нет,— жаловался он.— А что будет, если мы наткнёмся на какого-нибудь зубастого и голодно­го зверя?