Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования

— Торгуешься, как финикиец,— заявил Эрос.

— А ты не изображай мне тут грека. Одна значительная услуга и две малых, точка, конец песни.

— Идёт,— быстро вмешался Фанес, пока Эрос снова не начал торговаться.

Программер уселся перед монитором, ввёл чип в считы­вающее устройство, держатель беззвучно втянулся во внут­ренности компа. Контуры серых пластмассовых корпусов размылись и как бы растаяли, открыв свое истинное обли­чье — пульсирующие голубоватым светом конструкции, напоминающие не то паутину, не то пылающую купину. По ним сновали во всех направлениях ослепительно сияю­щие звёзды информационных сгустков-битов. Вот в луча­щейся сети приподнял шипастую голову огненный силуэт, демонстрируя красные сталактиты зубов и извивающееся пламя язычка — душа кота пробудилась в глубинах компь­ютерной души. Лицо ангела, с которого неземной свет стёр обыденный камуфляж, облагородилось тревожной нечело­веческой красотой. Кромешно чёрные волосы развевались, будто из приоткрытых в нездешние миры врат ворвался беззвучный вихрь. За плечами распростёрся туманный веер крыльев — согласно с христианской иконографией они должны быть из перьев, но на самом деле они скорее напо­минали полупрозрачные дымные струи, плавно изгибав­шиеся и без препятствия входившие в стены, пол и пото­лок. На наивного средневекового художника это зрелище могло бы произвести впечатление, а вот первый попав­шийся современный дизайнер тут же потребовал бы «че­го-нибудь поприкольнее». Фанес чуть пошевелил лопатка­ми и тихонько вздохнул. Телесность бывала даже забавна — все эти заморочки с дыханием и перевариванием пищи,— но теперь ему так не хватало того единственного в своём роде ощущения единения с абсолютом, которое давали крылья. Ладони программера, погруженные в энергетиче­скую сетку, изгибались под таким углом, что у наблюдате­лей даже суставы заныли. Фанес готов был присягнуть, что мгновеньями эти ладони превращались в руки ледового скелета, а иногда на них вырастали острые когти. В задум­чивости ангел посвистывал сквозь зубы — то повыше то­ном, то пониже — без конкретной мелодии или ритма.

«Ну теперь ясно, почему его Сурком называют»,— поду­мал Фанес. В компьютерной паутине мигали призрачные лица. На сияющих ветках отрастали новые побеги и шипы. Огненное кошачье Ка чутко отозвалось на угрозу, открыв пылающие очи — два миниатюрных солнца. Одно движе­ние челюстей, и желтоватая бусинка, двигавшаяся к сердцу паутины, исчезла, а кошачья шёрстка засияла ещё ярче, точно огонь в камине, куда подкинули дров.

— Недурной у тебя блокиратор вирусов,— похвалил Эрос. Он заглядывал Сурку через плечо, как бы ненароком опираясь на него грудью.

— Я перекину тебе данные на шпильку. Сойдёт?

— Угу...

Руки чёрного ангела затанцевали по призрачной клави­атуре, а потом оторвали один шип, который, оказавшись вне области небесного света, налился металлом, побледнел и принял вполне обыденный вид, мало отличающийся от заурядного гвоздя.

— Спасибо! — Эрос жадно схватил его, одновременно вытягивая из сумочки маленький мобильник. И воткнул гвоздик в отверстие для блока питания.

— Подходит. — Мгновение он смотрел на экранчик.— У нас есть координаты почти полутора десятков клиентов. У-у-у... ночка была ударная, дражайший коллега.

Тем временем пульсирующая, как огромное сердце, пы­лающая купина снова стала простой, серой, как обыден­ность, персоналкой, антивирусная программа обернулась ленивым котом, а предполагаемый Падший — бледным и слегка недомытым программером. Фанес заметил на плече ангела татуировку в виде веночка из роз и черепов, обрам­лявшего выполненную готическим шрифтом надпись: «GA-TES TO HELL», то есть «ВРАТА В АД». Двузначность этой надписи заставила Фанееа на мгновение призадуматься.

— Чип,— решительно потребовал Фанес, протягивая руку. Сурок слегка скривился, но отдал носитель.

— Можешь не сомневаться, моя благодарность гаранти­рована, как в банке,— заверил Эрос, когда хозяин прово­жал их к выходу.

— Это в каком банке? Может, в Сбербанке? — буркнул Сурок, демонстративно почёсывая голый живот.

Прежде чем Эрос успел ответить, в замке заскрежетал ключ, и в квартиру вошла стройная брюнетка. На её воло­сах мерцали блёстки, лицо под толстым слоем макияжа было усталым и удручённым. Под мышкой она держала пластиковый пакет, сквозь который просвечивали паетки и цветные перья.

— Привет... — машинально бросила она, потом вопро­сительно глянула на Сурка.

— Клиенты,— объяснил тот.— Они уже уходят. Девушка равнодушно кивнула.

— Что за гнусная ночь. Какой-то урод кидался в меня оливками. Придётся теперь чистить костюм.

Сурок поцеловал брюнетку в подкрашенные губы.

— Иди в душ, Су. Я заварю тебе чай. Мачик у бабушки.

— Ты просто ангел, Рышек,— успели ещё услышать два божка, прежде чем двери за ними закрылись.

— Так как его, в конце концов, зовут: Яшек, Рышек или Сурочек? — спросил Фанес уже в лифте, который с грохо­том и скрипом тащился вниз, невольно заставляя опасать­ся ускоренного приземления в подвале.

— А я знаю? — Эрос выбрал наименее грязный участок стенки, чтобы опереться о неё. Лифт тут же остерегающе завыл.— Малины и имена он меняет чаще, чем рубашки. То встречаешь его в Бруклине как господина Д. Й. Смита, а не прошло и несчастных десяти лет, как глядь — а он уже про­дает креветки где-нибудь в Южной Африке под фамилией, допустим, Мубуту. Только вот кличка «Сурок» прикле­илась к нему попрочнее.

— Демон и креветки?

— Ой там! Он ведь даже не Падший, во всяком случае, не до конца. Всего только во время второго путча заявил о своей нейтральности, и его выгнали за отсутствие энтузи­азма по поводу Единого Истинного Пути. Сам видишь: жена, ребёнок... скорее всего, не его, но всё-таки. Из него такой же демон, как из меня — самолёт.

Первый «объект неразрешённого вмешательства» они настигли на парковке, где он усаживался в канареечного цвета «Матисс», что-то напевая себе под нос. Таким радо­стным по дороге на работу мог быть только очарованный человек, смотревший на свет через розовые очки, то есть попросту влюблённый.

— Неужели так необходимо? — простонал Эрос.

Оба невезучих божка укрылись за серебристой «тойо­той», точно парочка бездарных автомобильных воров.

— Посмотри, какой он счастливый!

Фанес только засопел в ответ. Совесть его восставала. В конце концов, оба они были спецами по приворотам, а не отворотам! А тут они должны были буквально предать своё призвание. Какой смысл быть Богом Любви, если ты эту самую любовь не творишь, не организовываешь, а даже на оборот, действуешь ей во вред? Занимайтесь любовью, а не политикой, или что-то вроде того.