Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

— Тоже верно.

Али Баба не завизжал. Он вышел из опочивальни кормой вперед. И напрасно Серенький замер в нелепой позе, а Иван стал быстро сочинять объяснение, почему он до сих пор здесь.

Ничего и никого не замечая вокруг, с перепугано озабоченной харей, Али Баба прошел мимо солдата и медведя.

— Дела! — Удивленно протянул Иван.

— А-то.

Не успел еще силуэт министра скрыться из вида, как из опочивальни вышла ведьма.

— Здравствуй, Ваня.

— Яга?

— Теперь Яна.

— Так и подумал, что это ты.

— Мы ж не встречались после того, как я омолодилась. По описанию что ли догадался?

— По описанию. Кота. Ваську я признал и сделал соответствующий вывод.

— Какой соображучий.

— Тем и кормимся.

— А сейчас, нас ловишь?

— Ну, не то чтобы…

— Но, все-таки. — Закончила за солдата Яна. — Как я поняла, мешать ты нам не намерен, давно бы уж тревогу поднял. А помочь, слабо?

— С ним тут поднимешь тревогу, — Иван показал на Серенького, — задрать грозился, если что. А насчет помощи, не знаю. Вам-то что? Набедокурите здесь и в лес к себе подадитесь. А я службы лишусь.

— Тебя ж никто не заставляет, меч наголо и с негритосами воевать. Нам только кое-что узнать надо. Мы не местные, заплутать легко можем.

— Это без вопросов.

— Где держат Клару и деда с бабкой?

— Внизу, в лабиринте. Попозже смогу проводить. А сейчас не могу, служба.

— Ты нам расскажи, как туда попасть.

— Сейчас.

Иван, как и подобает военному, быстро и четко объяснил, как попасть в лабиринт, описал основные ориентиры, возможные пути отступления, потенциально опасные места. Под конец, договорившись о встрече через три часа, добавил:

— Если меня не дождетесь, Кларе привет передавайте. Что-то давненько она ко мне не захаживала. А то бывалоча… Э-эх!

Овеваемый ностальгическими воспоминаниями Иван отправился по служебным делам.

— Ну, что идем спасать эту дуру? — Спросила Яна, когда они с медведем остались одни.

— И этих сволочей. — Согласился Серенький.

Они не успели далеко отдалиться от покоев пассии Наимудрейшего. От неминуемого провала, спасло то, что они передвигались не по центральному проходу каждого помещения, а старались держаться в труднопроходимой глубине.

Около дюжины мавров-телохранителей волной растеклись по залу, выискивая возможную засаду. Один из них даже проскользнул между Яной и медведем, прикинувшимися изваяниями. Так же молниеносно, как появились, гвардейцы исчезли за следующими дверьми.

Лазутчики едва успели принять более удобные позы, как выяснилась причина внезапного появления чернокожих: шкрябая по полу шлепанцами, в зал вошел сам Наимудрейший и Высокочтимый, Благоухающий Емеля. Следом. На почтительном расстоянии, продвигались лица, его сопровождающие: воевода Федот и колдун Хоттабыч.

— Вот, здеся! — Хозяин выцепил взглядом софу, расположенную метрах в десяти от затаившихся лесных гостей, и плюхнул свой зад на приглянувшееся место.

Тут же стараниями следовавшей в арьергарде обслуги перед ним возник столик, как обычно уставленный всевозможными сосудами со спиртным и легкими закусками.

Емеля жестом предложил своим спутникам присаживаться напортив. Давно усвоив различные варианты поведения хозяина, колдун и воевода заняли указанные места, уже не дожидаясь дальнейших приглашений, принялись наполнять бокалы и присоединились к завтраку.

— А где Али Баба?

Хоттабыч и Федот синхронно пожали плечами. И в этот же миг глаза воеводы удивленно округлились, а колдун спрятал улыбку в пышную бороду. Придворные сидели лицом к проходу, из которого сами появились несколько минут назад. Емеля же был обращен к той стороне спиной и не видел появившегося визиря. Неоднозначную реакцию Хоттабыча и Федота вызвал внешний вид Али Бабы. Закрученные чуть ли не в спираль носы туфель, яркие шелковые шаровары, в каждую штанину которых поместилось бы по три визиря. Распахнутый халат павлиньей расцветки. И раза в два больше обычной, белая чалма. Все это, от ступней до верхушки тюрбана было густо расшито золотом и драгоценными камнями. Завершал картину невообразимый макияж. Контрастирующие белила и румяна, ярко напомаженные губы, зеленые тени на веках, касающиеся висков наведенные стрелки и выглядывающий из-под чалмы кокетливый локон.

— Прости меня, о луноликий, за мое дерзкое опоздание. — Визирь бухнулся в ноги обожаемого повелителя, молитвенно сложив наманикюренные ладони. — Но я руководствовался, о ясноокий, благородным поры…

— Заткнись, жопа, и садись, — Емеля прервал на полуслове любвеобильное извинение визиря. — Ох, и ни хрена себе!

Наимудрейший только сейчас узрел разительные перемены, произошедшие во внешности министра.

— Надергай у павлина перьев и вставь, сам знаешь куда.

— Будет исполнено, о наипрекраснейший из всех когда-либо существовавших, ныне живущих…

— Я же сказал, заткнись.

— … и когда-нибудь родящихся…

Емеля не поленился оторвать зад и заставить замолчать льстеца при помощи увесистой затрещины. На что Али Баба томно закусил нижнюю губу и ласково шепнул: «Шалунишка», — после чего молча пожирал глазами своего кумира, так как голова после оплеухи соображала туговато и не могла вовремя подобрать эпитеты, достойные обожаемого.

— Итак, что мы имеем? Кто-нибудь схвачен? Узнали где они находятся?

— Скорей всего в лесу.

— Может все-таки сожжем?

— Не думаю, что это будет правильно. — Хоттабыч понимал, что Емеля сегодня настроен более демократично и поэтому смело возразил. — Хотя чуть-чуть пугнуть лесных жителей не помешает.

— Как?

— Послать Горыныча, пусть немножко подпалит лес со всех сторон. А один выход оставит. Обитатели леса кинутся спасаться. На опушке будет ждать наша стража и схватит тех, кто нам нужен, как говорится, тепленькими.

— Хорошо задумано. Согласен. Али Баба, выполняй.

Кланяясь, подмигивая и посылая воздушные поцелуи, визирь удалился.

— Неужели обещание награды не подействовало?

— Если бы. Ты не видел, что у главных ворот творится.

— А что там?

— Народ с ночи очередь занимал. Кто кого привел. Кто Сантехника, кто медведя, кто кота. Всех. Площадь битком.

— Ну, и?

— Брешут все.

— Точно?

— Точно. Кого там только нет все что угодно. Кроме тех, кто нам нужен. Не из тех они, кто легко позволит себя в плен захватить.

— Может, тогда, кто-нибудь указал точное место пребывание банды?

— Сколько угодно.

— Ну?!

— Каждый настучал на своих соседей. Так что, теперь почти на каждый двор имеется донос. Причем, не в одном экземпляре, а по количеству «добрых» соседей.

— Ладно. Потом придумаю, как повыгодней использовать эти доносы. А с площади всех гнать!