Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

— Я же говор-рил, выше надо! Недостаточная стар-ртовая высота!

— Мне достаточно, — возразил я, поднимаясь и отряхиваясь.

— Нет, попр-робуй еще р-раз, только с кр-рыши! — Продолжал настаивать Карл.

— Яна тоже каждый раз, как полетать соберется на крышу карабкается?

— Это ты специально пр-рипомнил, чтобы я эти тр-ряпки сожр-рал! — Ворон умудрился меня же сделать виноватым в собственной брехне. — Только учти, полностью шар-ровар-ры этого шкалопендр-ра съедать не буду. Только одну штанину. Из-за отсутствия чистоты экспер-римента.

Карл обиженно сложил крылья за спиной и направился к спящему и ничего не подозревающему казачку, якобы для выполнения обещания. Знал ведь, зараза, что я не позволю. Жалко было хозяина дворика. То что ворон не станет глотать ни лоскутика, я нисколько не сомневался. Сошлется на отсутствие горчицы или на постный день. Да, мало ли на что. А, вот, пару раз обязательно клюнет. И я даже догадывался куда.

— Ладно. Не надо. Вдруг они у него последние.

— Если ты так настаиваешь…

После неудачного эксперимента я решил больше не полагаться на познания Карла в метлолетательных вопросах и осторожно осмотрел древко.

Через полчаса, методом проб и ошибок, я усвоил азы летного мастерства. Все оказалось достаточно просто: сучок «зажигания», сучок «газа», сучок «тормоза». Направление, как джойстиком, куда повернешь палку, туда и летит метла. Помело — стабилизатор. Причем магический. Он удерживал равновесие не только метлы, он и седока. Опасения, что я кувыркнусь вокруг древка оказались беспочвенны.

После пары кругов по двору на минимальных высоте и скорости, я взлетел выше и дал знак ворону следовать за мной. Солнце уже коснулось своим краем линии горизонта, а для полетов в условиях ограниченной видимости я не считал себя достаточно подготовленным.

Вместо того, чтобы лететь рядом, как я ожидал, Карл бесцеремонно уселся ко мне на плечо.

На мой вопросительный взгляд, ворон невозмутимо заметил:

— Когда есть возможность достичь чего-либо, не пр-рилагая пр-ри этом ни каких усилий, этим нужно непр-ременно воспользоваться.

— Халяву любишь, — резюмировал я.

На что Карл деланно обиделся:

— Я не халявщик, я — пар-ртнер-р.

После получаса тщетных попыток и всевозможных ухищрений, Клара поняла бесполезность своих потугов. Она вернулась к столу, глотнула наливки, глянув на обреченно притихшего черта, спросила:

— Я тебе не нравлюсь, или у тебя там вообще не фурычит?

— Дело в том, — принялся объяснять позеленевший от пережитого Луциберг, — что существуют г'азные понятия. Напг'имег', в аг'тиллег'ии есть такой тег'мин — ог'иентиг'. А в дг'угих сфег'ах деятельности, бытует понятие обг'азованное от вышеупомянутого опг'еделения — ог'иентация. Она бывает обычной, а бывает и нетг'адиционной. Хотя насчет тг'адиционности можно и поспог'ить. Еще со вг'емен Содома и Гомог'г'ы…

— Значит, не фурычит, — сделала вывод Клара из непонятных объяснений, снова глотнула наливки и, потеряв всяческий интерес к замухрышке, направилась на кухню.

Поняв, что последний шанс обрести свободу ускользает, Луциберг пустил в ход всю свою чертовскую изобретательность, ну а врать для него, все равно, что дышать:

— Подождите! Ви невег'но истолковали мои слова. Все может таки получиться!

Клара остановилась и заинтересованно посмотрела на черта.

— На состояние моего ог'ганизма, как и у большинства тонких натуг', огг'омнейшее влияние оказывает психологический фактог'. Физиологические функции блокиг'уются в экстг'емальных ситуациях…

Клара часто-часто поморгала, пытаясь понять бредятину, добрая половина слов которой ей была незнакома, махнула рукой и собралась было продолжить свой путь за новой порцией наливки.

— Если Ви меня г'азвяжете, у меня встанет! — В крайне важных случаях бес умел изъясняться без словоблудства.

— Что же ты раньше молчал, касатик!

Несколько секунд, и Луциберг был освобожден от пут.

— Ну?! — Клара вперилась взглядом в ту часть черта, которая, если верить его обещанию, должна была претерпеть некое изменение.

— Нет. Так не получится. Ви должны отойти, а потом медленно пг'иближаться.

Ведьма недоверчиво посмотрела сначала бесу в глаза, затем на дверь и окно, прикидывая шансы мужичонка ретироваться. После чего отошла, но лишь настолько, чтобы сохранялась возможность в любой момент пресечь попытку побега в любом из возможных направлений.

Но для черта этого было достаточно. Он встал на ноги. Вернее, вскочил.

— Ваше пг'истг'астие очень похвально! Ви не в коей мег'е не должны отчаиваться из-за сегодняшней неудачи. Я весьма пг'иветствую пг'елюбодеяние. Пг'осто в данном случае контакт невозможен. Учитывая мои пг'едпочтения, имею Вам сказать, что мы с Вами в некотог'ом г'оде коллеги. Даже конкуг'енты, если хотите. Но напг'авление поведения Ви избг'али вег'но. И если далее будете пг'идег'живаться этой линии, несомненно добьетесь высоких г'езультатов.

В конце речи физиономия черта приобрела даже некую одухотворенность. Хотя Клара этого не заметила. Медленно приближаясь, как было условленно, она смотрела отнюдь не на лицо. Да и слов она тоже не слушала. По этому неладное заподозрила только тогда, когда бес резким движением водрузил на законное место спущенные до колен панталоны. И это в тот момент, когда ей показалось, что наконец-то начали происходить едва заметные подвижки.

Клара подняла глаза и по ехидной роже Луциберга поняла, что ее вновь обманули. Она кинулась на черта с целью отвести душу при помощи физического контакта иного рода, то есть отмутузить хлюпика за несбывшуюся надежду, за напрасно потраченные время и усилия.

Но мощный кулак прошел сквозь столбик грязно-зеленого дыма. Клара решила, что на сегодня разочарований хватит и обратилась к средству, которое, если и будет иметь негативные последствия, то только утром. И то, навряд ли, так как обильное употребление наливки не вызывало похмелья.

Я понятия не имел, что скажу Яге. Пока не придумал. И если честно, не очень то старался в этом преуспеть. Весь предыдущий опыт указывал на бесполезность планирования чего-либо в сказочном мире, тем более разговоров. Все получалось спонтанно. А заготовленные заранее аргументы и ответы на предполагаемые вопросы в большинстве своем оставались невостребованными.

Но Ягу каким-то образом требовалось привлечь на нашу сторону, иначе от Хоттабыча можно было ожидать чего угодно. Не смотря на то, что колдун меня отпустил, а Емеля велел снести голову, джинна я считал главным противником.

Благоухающий, что? Обыкновенный сбрендивший алкаш, пораженный манией величия пополам с манией преследования. Все это толкает его совершать те или иные поступки, не опирающиеся ни на здравый смысл, ни на элементарную логику.