Дуглас Хилл - Заварушка на Фраксилии

В участке, куда меня незамедлительно препроводили, все пошло на удивление гладко, вопреки обычным для Вадимании подозрительному отношению к инопланетникам и нелюбви ко всему необычному. Мой вид красноречивее любых слов утверждал, что я действительно побывал на поверхности — и официальные лица снизошли до того, что, выслав мандроидов по моим следам, проверили расказанную мной историю, обработали какими-то мазями мои (но только телесные, только телесные!) раны. Механизмы доставили в участок найденную ими шкуру чудовища и доложили о разрушении каменной двери на выходе из шахты, после чего окончательно убежденные власти предержащие стали держаться еще дружелюбней.

Однако они по-прежнему упорствовали в нежелании слышать от меня что-либо об имевшем место покушении на убийство. То, о чем вы рассказали, загадочно и внушает тревогу, сказали мне, но, скорее всего, данное происшествие следует отнести к тем несчастным случаям, что навсегда остаются без объяснения.

Вслушавшись и вдумавшись в их слова, я все понял. Вадиманианцы не желали участвовать в разборках между клиентами, пусть и сопряженных с убийством. Прими они мое заявление к сведению официально, я мог бы требовать расследования. Но на Вадимании никакие проступки, кроме воровства и того, что с ним связано, никого не интересовали. Поэтому исполнительные власти предпочли сделать вид, что случившееся со мной… не случалось вовсе.

Разозленный, но покорный, я потопал прочь от их вежливых уверений. И действительно затопал бы ногами, если бы они меньше болели. К тому же уходил я в выданной мне паре солдатских башмаков, в какие обычно обувают мандроидов, весь в бинтах и целебных мазях. Моя одежда — вернее, ее обрывки, уцелевшие под кислотным дождем, — насквозь пропитались рыбьей сукровицей и воняли.

Когда я наконец появился во входном люке нашего корабля, Мела сказала только:

— Ну ты и перемазался!

Узнав подробности, она стала чуть более внимательной ко мне. Вопрос, где она была и что делала, когда меня лишали сознания прямо перед нашим кораблем, казалось, слегка обескуражил ее: она все должна была прекрасным образом видеть на экранах внешнего обзора. Она должна была прийти мне на помощь! В конце концов мне удалось заставить Мелу признаться, что в ту минуту ее не было на корабле. Она видите ли, выходила прогуляться.

Подозрение разлилось во мне, как желчь.

— Ну и что, Деготь был дома? — рявкнул я.

— Нет, он… — Мела замолчала, закусив губу, и отчаянно замотала головой. — Насколько я сумела разглядеть, его корабль был заперт.

Я мог бы и дальше терзать ее вопросами, но она вдруг проявила невероятное внимание к моим ранам. Забыв о подозрениях, я предоставил Меле возможность суетиться вокруг меня, чем от души наслаждался. Отдыхая, я размышлял о том, кто мог быть моим незадачливым убийцей и зачем ему понадобилось меня убивать.

Последовательность событий не укладывалась в стройную картину и то и дело разрушалась, принимая бессмысленный вид, как многое другое на Вадимании. Что заставило Дегтя, Десятищупа и Пульвидона прибыть на Вадиманию в одно время со мной? Почему все они без исключения особенно интересовались тем, зачем я здесь? Если они прознали, что я должен получить ценный груз, зачем было пытаться убить меня прежде, чем я его получу?

— Может быть, — невинно предположила Мела, когда я поделился с ней своими соображениями, — ты просто не понравился кому-то из них?

Это вопиющее замечание вконец разозлило меня, и я отправился в свою каюту, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Тайны тайнами, покушения покушениями, а время шло и подобралось уже к середине вадиманианского биодня. Что означало приближение Выдачи.

Ритуал Выдачи — не самое захватывающее зрелище в галактике, но если вы попали на Вадиманию и вы инопланетник, вам не миновать при том присутствовать. Мы с Мелой поспели как раз вовремя, и я порадовался тому, что новые неброские парик и костюм — рубашка с укороченными полами и длинным рукавом, свободные брюки и ботинки из мягкой кожи, все оттенков беж и цикламен — не слишком беспокоили мои раны, и ожоги не так бросались в глаза.

Не то чтобы никто на меня не смотрел. Инопланетники, заполняющие просмотровые галереи, были в основном значительными персонами или по крайней мере уверены в собственной значимости, что заставляло всех их придирчиво разглядывать друг друга. В толпе можно было заметить множество самых разных людей (как правило, в одежде, отличающейся броской показной роскошью) и огромное количество разноплеменных, но производящих не менее сильное впечатление негумов. Было тесновато — большинство гостей прибыло со свитами либо, на худой конец, с телохранителями.

Неожиданно я подметил одну ужасно обеспокоившую меня деталь. Все присутствующие были собственниками (или доверенными лицами собственников), желавшими забрать с Вадимании или оставить на ней ту или иную ценность. В толпе не было курьеров, явившихся сюда только для того, чтобы предложить свои услуги.

Только я.

Я вновь мысленно поздравил себя с тем, что мне хватило ума одеться неброско и в спокойных тонах. Чего нельзя было сказать о Меле — она натянула на себя (на голое тело!) очередной шедевр из звенящего шелка, привлекший к ней немало одобрительных взглядов. К счастью, смотрели только на Мелу, меня не замечали.

Но моя легкомысленная спутница млела и купалась в лучах внимания лишь до тех пор, пока взгляды всех присутствующих под приглушенный говор, сопровождаемый тычками в бок, не обратились к дверям, откуда появилась череда пугающих фигур.

Первым шел перебирающий щупальцами Десятищуп в сопровождении тех из своих флибустьеров, кого более или менее можно было вывести в свет. Волнение, вызванное его появлением, еще не улеглось, а галереи вновь дружно ахнули: печатая шаг, в зал вошли затянутые в черное члены Семьи. Среди них маячило непроницаемое лицо и горящие глаза Пульвидона. Следом, выдержав граничащую с опозданием театральную паузу, появился Деготь Черноптин в окружении своих дегтярников.

Появление Дегтя привело толпу в полный ажиотаж. Все (в том числе и Мела) подались вперед, чтобы лучше видеть Десятищупа, проскрежетавшего сквозь клубы черного дыма какое-то оскорбление, и Дегтя, обернувшегося к нему с сияющей улыбкой. На них действительно стоило посмотреть. Деготь отлично держал себя в руках — в зале присутствовал мощный отряд мандроидов, которые так или иначе справились бы с ситуацией — и ограничился тем, что бросил старому пирату в ответ что-то обидное, отчего тот буквально задымился от злости. Во всех смыслах.

Встреча Дегтя и Десятищупа поистине олицетворяла их соперничество. Стареющий король пиратов встретился лицом к лицу с принцем воров — патриарх с набирающим силу, монарх с узурпатором. Как бы мне хотелось, чтобы они в ту же минуту, не задерживаясь, отправились куда-нибудь в тихое место драться на дуэли, которая закончилась бы вничью — смертью обоих дуэлянтов.