Михаил Березин - Именины сердца

– Это мы сейчас исправим, я просто не успела. Формальность ведь чистая.

Ринувшись к телевизору, на котором находился стаканчик с ручками, я схватила первую попавшуюся и мигом подмахнула документ. Там уже было заботливо впечатано "Викки Габсбург", оставалось только запечатлеть свой бесценный автограф.

Лана еще раз внимательно прочла документ и посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– А ты ничего, – сказала она, криво усмехнувшись.

Тут только я заметила, что во время борьбы поясок с моего халата слетел, и я стояла сейчас перед ней почти голая. А она – в джинсовом костюме, худая, нервная, с короткой взлохмаченной прической. Я тут же запахнула халат, и она расхохоталась.

– Ты что, лесбиянка? – вырвалось у меня.

В ответ она захохотала еще громче.

– ????????????!????????????????????????????????,???… как его… некрофилка?

Юмор, конечно, еще тот. Но я уже понимала, что убивать она меня не станет. И потом альфонс, которому она отдает почти все свои деньги… Никакая она, конечно, не лесбиянка. Слаба на передок – это да. Ну, а кто не слаб?

– Не всем ведь быть извращенцами, – сказала Лана, словно подтверждая мою мысль. – Кому-то надо и мужиков ублажать. А то что же это получится, если все захотят трахаться исключительно с инопланетянами? Сплошные уроды.

– Ты его любишь? – спросила я.

– Кого?

– ??,?????…??????… – Иди знай, как она отреагирует на слово "альфонс", пистолет-то еще у нее в руках.

– Козлика своего? – догадалась Лана. – Конечно, люблю.

– А выгнать его из дому ты не пыталась?

– Это зачем?

– Ну, просто так, в рамках воспитательной работы. Чтобы мозги вправить.

– ?… – Лана сразу же поскучнела. – Было дело.

– И что?

– Потом пришлось на аркане назад тащить… Знаешь, что я тебе скажу, подруга?

Все это мура – феминизм весь этот б…ский. Если ты его любишь, а он тебя – нет, ничем тут уже делу не поможешь. Остается стелиться перед ним помягче и стараться не раздражать. Главное -?????????????…ском самолюбии, без самолюбия тоже можно быть счастливой.

– За что ты его любишь? – спросила я.

– ?????????????… – Она задумалась. – Очевидно, за орган детородный, за что же еще.

– Детей хотелось бы завести?

– Ты что, ненормальная? Да и потом, у меня -???????…

– Сволочи они, – сказала я.

– Это точ??… Погоди! – Она оживилась. – Так ты, чтобы насолить кому-то, послала это дурацкое объявление?

– Угу. – Я утвердительно кивнула.

– ??,??????,????… Вот, козлы! – Она захохотала. Вообще, с того момента, как она увидела принесенный Олегом договор, настроение у нее заметно улучшилось. – ????,???????????,???????????????-???????????????????????????????…

Не, метровый – это, пожалуй, перебор, вполне достаточно и тридцати сантиметров. Приходит мой козлик домой, а там – тяни??????… Вот когда он забегает!

Теперь мы захохотали вместе и повалились на тахту. Принялись вспоминать всякие пикантные истории из нашей жизни. Она рассказала о том, как трахалась с одним парнем у себя дома, когда еще жила с родителями. Презерватив выбросили в окно, и он повис на ветке. Ха-ха! Причем в таком месте, что сразу становилось ясно, откуда его выбросили. Потом они долго и нудно пытались сбить его палками. А мне вспомнилось, как я трахалась с лучшим студентом нашего курса, когда мы еще учились в институте. Мы стояли на четвереньках, а за ним было трюмо, и я случайно обернулась и увидела в зеркале его раскоряченное отражение. Ха-ха! ????????????????????????????????????????… Время, наверное, перевалило за четыре. Представляете картинку? Ночь, город замер в глубоком сне, а в затерянной в джунглях Москвы квартирке бодрствуют на тахте две девицы с исцарапанными мордами, вспоминают о своих любовных похождениях и буквально трясутся от хохота.

– Впрочем, нет, – проговорила Лана, и ее веселье словно рукой сняло, – тогда бы они тоже нашли себе тянитолкайш. А нафиг нам тянитолкайши?

– Ну и черт с ними, – сказала я.

– То есть как это, черт с ними?

Она снова схватилась за пистолет, и я мысленно застонала. Приятного мало, когда тебя держат на мушке.

– Ну хорошо, не черт с ними, – согласилась я.

– Напиши-ка, на всякий случай, заявление об уходе.

Она совсем, видать, свихнулась – кого в наше время волнует официальное заявление "по собственному"? Пришлось снова браться за ручку.

Лана аккуратно сложила оба листа – договор и заявление – и спрятала к себе в карман. Потом поставила пистолет на предохранитель.

– Может, и меня возьмешь в дело? – спросила она заискивающе безо всякого перехода.

И тут мне в голову пришла одна мысль.

– Может, и возьму? – сказала я. -??????????????????????…

Лана раскокала оконное стекло, и в результате проведенная мною накануне операция пошла насмарку: наутро я проснулась с опухшей мордой, вся искусанная комарами. Она, кстати, тоже – мы с ней спали валетом. Что, конечно же, слегка утешало. Попили чаю с моцареллой – шоколадные сырки были съедены вчера с женихом, – напудрили носы и вышли из дому.

– Погода-то какая! – умилилась Лана.

Да, сияло солнце. Мысли мои сейчас были заняты другим, и я была способна только на бесстрастную констатацию: "да, сияло солнце". А Лана, видимо, уже нежилась в нирване.

– Тебя милиция разыскивает, – напомнила я ей, дабы вчерашний баланс был восстановлен.

– Подумаешь. – Она была сама беззаботность. – Я ведь не совершила никакого преступления. Верну пистолет назад, в крайнем случае – оштрафуют.

– Ничего себе, не совершила. Пули-то не хватает.

– Скажу, пальнула случайно в небо. Ты ведь не выдашь?

– Если поможешь – не выдам.

– Так ведь уже начала помогать.

В квартале от моего дома стоял ланин автомобиль – спортивный "Альфа-Ромео" красного цвета с откидным верхом, который Лана называла сокращенно "Ромео".

Любимая игрушка альфонса. И уже одно то, что сейчас он был у Ланы, говорило о многом. Впрочем, примирение между ними ожидалось в самое ближайшее время. Мы уселись в "Ромео" и отправились в "Блин".

На сей раз "Тайсон" оказался на месте: лениво готовил для кого-то молочный коктейль. Задник за его спиной был оформлен по-новому, словно он и не влипал вчера в него, и не оседал с торжественным видом, и не сыпались на него сверху бутылки с экзотическими наклейками. В зале следов побоища тоже не осталось: блины со стен тщательно соскоблили, стеклянную крошку от пепельниц вымели.

Я вошла в кафе одна. Остановилась в двух шагах от "Тайсона" и принялась сверлить его взглядом. Конечно, он сразу же меня узнал. Несмотря на титаническую работу по трансформации моего лица, проделанную Ланой и комарами.

Его короткие, приплюснутые к черепу уши побагровели. Но виду не подал. Молча манипулировал шейкером, затем налил коктейль в высокий бокал и толкнул его в сторону мужика. Бокал заскользил по гладкой поверхности стойки.