Михаил Березин - Именины сердца

Я искренне попыталась осмыслить эту галиматью. Впрочем, может, не галиматью, а какую-нибудь сверхинтеллектуальную цепочку. Захотелось сказать Фердинанду что-нибудь приятное.

– Ну да, я его очень хорошо понимаю. Меня саму порой трясет от чрезмерного рационализма.

– Поэтому он и считает, что для его болота вы – тот еще подарок, – подхватил лысый. – Хотя ему очень жаль. Еще он говорит, что аберрации реальности происходили в основном в вашем сознании, поскольку его внимание было сосредоточено на вас. Когда он исчезнет, аберрации прекратятся раз и навсегда.

А теперь ему пора.

– Счастливого пути, – сказала я животу лысого. – Жаль, что я тебя так никогда и не увижу. Привет ребятам со станции.

Лысый повернулся и ушел.

Через минуту я уже сомневалась: был ли лысый? Был ли сам Фердинанд? И вообще, был ли… Кисель?

Впрочем, Фердинанда не могло не быть: кто-то же спровоцировал эти аберрации реальности. Не мог же он одновременно являться и причиной, и следствием, сперва вызывать аберрации, а потом становиться их продуктом. Но тогда выходит, что и Кисель с Лысым существуют: должен же был Фердинанд прятаться у кого-то в животе…

Все же для того, чтобы воочию убедиться в существовании Киселя, нужно съездить в Кузьминки. И девуня уже наводит марафет. Это солнышко, эта ласточка, эта птичка, эта крошка, эта рыбонька, эта мышка, эта бусинка, эта лапонька, эта киска, эта умница, эта разумница, эта симпатюля, эта заинька, эта ягодка, эта бусинка, эта прелесть, этот цветочек, эта розочка, этот лепесток, эта козочка, эта белочка, эта зайка, эта звездочка, эта жемчужинка, эта кошечка, этот воробушек, этот барсик, этот мотылек, эта кук… Нет уж, на всякий случай остановимся на мотыльке.

Итак, существует ли Кисель, станет ясно в Кузьминках. Но главное я вам открою уже сейчас:

ЗАВАДСКИЙ – ТРУП.

Уф…