Александр Дон - Полусредний мир

Как ни силился Нунстрадамус, он никак не мог припомнить, как он здесь очутился. Его воспоминания обрывались на том месте, где Вован с волшебником скрылись за деревьями. Дальше шла зловещая пустота.

Тут Нунстрадамус вгляделся внимательнее и обнаружил у своих ног странную пятнистую лиану. Он потянул за нее, и из опавшей листвы показалась плоская змеиная голова с желтоватым узором, напоминающим череп. Змея была мертва.

Нунстрадамус охнул, выпустил из рук хвост и сразу все вспомнил. Он брел через чащу, догоняя Вована с волшебником, и с дерева свисала вот эта самая пятнистая лиана. Он потянул за нее, и… Что было потом, Нунстрадамус теперь хорошо помнил, но никакого удовольствия ему это не доставляло. Он уже жалел, что так опрометчиво расстался с амнезией. Как мило, уютно и безопасно было ничего не помнить!

Но рассиживаться было некогда. Надо было искать Вована. И Нунстрадамус отправился на поиски.

Кругом были джунгли — совершенно одинаковые со всех сторон, без всякого намека на тропы, указатели, яркие щиты и прочую туристическую дребедень. Нунстрадамусу удалось вспомнить, что когда они с Вованом шли по джунглям, солнце было с правой стороны. Не долго думая, Нунстрадамус развернулся так, чтобы солнце светило справа, и решительно двинулся через заросли. Он шел, старательно продираясь через лианы, переходя вброд небольшие болотца и переваливаясь животом через поваленные деревья, ни на минуту не упуская из виду сверкающее в листве солнце.

Увы! Нунстрадамус не учел нескольких важных мелочей. Во-первых, пока он валялся без сознания, солнце перевалило за полдень, и приняв влево от солнца, Нунстрадамус вместо того, чтобы идти на север, самым решительным образом двинулся на юг. Во-вторых, он не учел, что движется не только он, но и солнце. Старательно удерживая светило справа от себя он, по мере того, как солнце клонилось к закату, все больше и больше поворачивал на запад. Таким образом, каждый его шаг, вместо того, чтобы приближать оракула к Вовану, удалял их друг от друга все больше и больше.

Когда в джунглях почти совсем стемнело, Нунстрадамус вышел к реке.

Нунстрадамус в растерянности остановился. Река была широка — по крайней мере, достаточно широка, чтобы пытаться переплыть ее. Кроме того, мощные всплески, то и дело взрезавшие воду, красноречиво свидетельствовали о наличии огромного количества крокодилов, явно настроенных познакомиться с потенциальным ужином поближе. Стремительное течение не оставляло Нунстрадамусу никаких шансов перебраться на другой берег при помощи бревна. Надеяться на то, что в пределах досягаемости есть мост или брод также не приходилось.

Уставший Нунстрадамус, так ничего и не придумав, решил дождаться утра. Он уютно устроился на естественном плоту из сбитых рекой бревен и веток и сразу же уснул.

Он спал так крепко, что не услышал как полчаса спустя поднявшийся ветер сорвал плот и погнал его вниз по реке.

Всю ночь Нунстрадамусу снились змеи.

Он брел сквозь джунгли, ежеминутно натыкаясь на свисающие с деревьев пятнистые лианы. Нунстрадамус дергал за лианы, и каждый раз оказывалось, что это не лианы, а змеи. Испуганный Нунстрадамус ломился сквозь джунгли, изнывая от страха, а стоило ему остановиться, как сейчас же перед ним появлялась очередная лиана. Нунстрадамус снова дергал ее, и снова это оказывалась змея, и Нунстрадамус снова ломился сквозь джунгли. Наконец он дернул за особенно толстую и пятнистую лиану, и тотчас же перед его лицом возникла широкая плоская голова, украшенная узором, похожим на череп. Нунстрадамус глянул в мертвенные желтые глаза змеи, обмер от ужаса, отчаянно закричал…

…И проснулся.

Змей не было. Вместо них над ним раскинулось огромное ярко-синее небо с пышными хлопьями облаков. Над Нунстрадамусом неторопливо проплывали гигантские ветви тропических деревьев. Высоко-высоко в безбрежной синеве парил, высматривая добычу, огромный коршун.

Нунстрадамус вскочил. Ему показалось, что продолжается какой-то дурной сон.

Кругом была вода. Нунстрадамус плыл по широкой и быстрой реке на небольшой кучке бревен, сучьев, веток и пальмовых листьев, каким-то чудом удерживавшихся вместе вопреки законам физики.

Нунстрадамус в ужасе бросился к краю плота с твердым намерением броситься в воду и добраться до берега вплавь.

Но как только он приготовился прыгать, из мутной воды высунулась гигантская крокодилья морда и с интересом глянула на него. Нунстрадамус отпрянул. Крокодил не торопясь, с видимым удовлетворением обозрел Нунстрадамуса, щелкнул огромными челюстями и полез на плот.

Нунстрадамус завизжал и принялся лихорадочно шарить по плоту, ища чем бы отразить неожиданное нападение. Но несколько мелких ветвей, попавшихся ему под руку, лишь раззадорили крокодила. Огромная рептилия с шумом взгромоздилась на хрупкий плотик и стала подбираться к Нунстрадамусу. Плотик трещал, Нунстрадамус визжал, потревоженные шумом тропические птицы громко кричали, и под этот аккомпанемент крокодил неумолимо приближался к Нунстрадамусу. Между ними оставалось три шага… Два… Один… Полшага… Крокодил замер, приготовившись к атаке.

Нунстрадамус в отчаянье схватил первое, что попалось под руку — какой-то огромный спутанный клубок — и швырнул в крокодила. После этого он упал на плотик ничком и приготовился к смерти.

Ему казалось, что прошла целая вечность.

По всем расчетам он давно уже должен быть в желудке у крокодила. Однако яростный рев и ходивший ходуном под ним плотик красноречиво свидетельствовали, что, по крайней мере в данный момент крокодил слишком занят, чтобы предаваться чревоугодию.

Нунстрадамус осторожно приподнял голову. И разинул рот от удивления.

Крокодил бился в огромном клубке лиан. Он отчаянно вертел головой, клацал зубами, ревел и бил хвостом по воде, но чем больше он вертелся, тем туже запутывались лианы. Наконец крокодил не выдержал. Он плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг и бешено работая лапами, поплыл прочь от плота.

Нунстрадамус облегченно вздохнул, и в ту же секунду почувствовал сильный толчок. Он не удержался и покатился по плоту, а когда поднялся, то с удивлением обнаружил, что его плотик несется с огромной скоростью вниз по реке. Впереди, шагах в десяти маячила ребристая спина крокодила, а от спины к плотику тянулась длинная зеленая лиана.

Собравшиеся на шум обезьяны, вися на деревьях вдоль берега, наблюдали удивительную картину. По реке, рассекая воду острой зубастой мордой, несся огромный крокодил, а за ним прыгал по волнам плотик с отчаянно визжащим Нунстрадамусом. Эта странная кавалькада стремительно пронеслась по реке, распугав ошалевших пираний, и мгновенно скрылась за поворотом.