Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

Но здесь, в глубине чужих земель, личные качества становились бесполезными. Теперь Расмусу стало совершенно ясно, что один из них с Мариусом умрет. Он даже знал, кто.

А вот Уго, подумал Расмус, без шпоры вряд ли сбежит, даже если представится случай. Его почему-то жизнь интересует меньше, чем цель выполняемой работы. Какой-то ненормальный. Так самоотверженно, по идее, должен действовать лучший друг Мариуса. Но вот считающий себя лучшим другом Расмус как раз слишком нормален. Благородного безумия ему недостает. Может быть, в этом его проблема, может счастье — вряд ли кто-то знает ответ. Но, по идее, раз уж ты совершил поступок по сути своей идиотский, раз поперся на край света без особой надежды на успех, то будь идиотом до конца. Будь ненормальным, как Уго. Рискуя, рискуй смертельно. Тот, кто думает о спасении души, скорее других ее потеряет. Разве это не касается тела?

Расмус неотвратимо погружался в бездну отчаяния. Он видел, что жизнь подходит к концу, а дело, которое оказалось делом всей жизни, с треском провалено. И Расмус с горечью убеждался, что его потолок — пасти овец и кувыркаться по кустам с любострастными односельчанками. К геройству он оказался неспособен. Более достойные, с сумасшедшим блеском в глазах, должны совершать подвиги, освобождать красавиц-принцесс из плена какого-нибудь мерзкого чудовища, спускаться в Седьмую пещеру у Врат Холода, в одиночку сдерживать натиск вражеских отрядов, с голыми руками бросаться на гигантских тигровых волков. Или приносить себя в жертву ради великой, неугасимой дружбы. И лишь когда показались голубые рифленые купола Кабы, Расмус нашел для себя оправдание. Оно оказалось простым и убедительным. Ведь в нынешних обстоятельствах победа неотделима от побега, причем побега любой ценой. Оказавшись на воле, мы, подумал Расмус, получим возможность дерзнуть на самое невероятное. Можно шпору выкрасть, Бога за бороду подергать, сделать из здешней степи цветущий сад. Поэтому сбежать — все-таки задача номер один.

Быстренько обелив себя, Расмус мысленно набросился на Уго. Так ли уж самоотвержен этот фрукт в своем желании любой ценой вернуть шпору? Ради чего он это делает? И Расмус обратился к давней своей идее. Безусловно, для Уго успех похода очень важен. Но, если для Мариуса это — вопрос жизни, для Расмуса — чести, то для Уго — наверняка чего-то не менее важного. Чего же? Что может иметь для человека такое грандиозное значение? Деньги? Слава? Любовь?

Погруженный в свои размышления, Расмус рассеянно смотрел вперед, откуда на несчастных ренов надвигался конечный пункт их этапа — Каба, священный город степняков.

Собственно, Каба представляла собой не город, а скопление культовых сооружений. Ее смысловым центром служил источник священной реки Силь. Над этим канонизированным родником громоздился внушительный храм с неизбежным в Джанге голубым куполом. Здесь отправлялись главные обряды религии степняков. Богослужение, творившееся в Кабе, сообщало этому народу спокойствие и благополучие — то, чего он так страстно желал. Священный источник не видел неба уже несколько веков. Вообще-то — по логике — следовало бы сделать наоборот. Небо, как верховное божество степняков, должно иметь прямой контакт с источником, чтобы в священную реку беспрепятственно вливалась божественная энергия — а затем река понесла бы эту энергию по всему Джангу. Но логика степняков — это логика наоборот. Ее не поймешь никакими рассуждениями. Ее можно только почувствовать.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"После поражения на Мольсе степняки с совершенно непостижимой быстротой растеряли все свои завоевания. Огромная держава рухнула, не просуществовав и десяти лет. Многие города степняки оставили вовсе без сопротивления.

Ты спросишь — отчего все завершилось столь неожиданным образом?

Ответ прост, мой дорогой Ральф. Но сначала необходимо уяснить кое-что. Отчего степняки, веками мирно пасшие стада на своих землях, вдруг взялись за оружие и превратились в армию непобедимых завоевателей? Как свидетельствуют историки, народ этот издревле отличался спокойствием и размеренностью жизни. Почему стали они тревожны?

По вековым обычаям, каждый степняк был обязан свято почитать старшего в роде. Это была основа всего. Ослушникам всегда приходилось несладко. Сородичи, осудив их, изгоняли из поселения. И все же всегда находились смутьяны, которые не желали во всем слепо следовать за старейшинами. Они считали свою волю свободной, что полагалось ужасным святотатством. Преданные осуждению, изгои скитались, добывая пропитание случайной охотой либо воровством, а частью — и разбоем, за что бывшие сородичи еще сильнее их ненавидели. Чтобы защитить себя от преследований, изгои становились бунтарями, собирались в отряды, основывали свои поселения на окраинах племенных владений. Обороняясь, они учились военному делу, постепенно становясь в нем совершенннейшими мастерами. И вот как раз тогда, когда рухнула Лигийская империя, число бунтарей в окраинных поселениях стало так велико, что они смогли составить отдельное войско, притом весьма боеспособное.

Степняки-бунтари, проклятые своим племенем, это же племя и спасли. Живя на границе, они приняли на себя удар гинардов, которые покусились на земли степняков. Ряд кровопролитных стычек дал общую победу степнякам-бунтарям. В одночасье они из отверженных превратились в спасителей народа. Их влияние возросло настолько, что они легко склонили соплеменников к завоевательной войне.

Свободная воля бунтарей, наконец, нашла выход. И они составили огромную армию по образу и подобию своих непобедимых отрядов, призвав в нее всех здоровых взрослых мужчин племени.

В битве на Мольсе за степняков сражалась лучшая часть армии степняков. Эту лучшую часть составляли бунтари — самые отчаянные и умелые воины. Большинство их полегло в сражении, что бесповоротно подорвало их влияние в племени. Лишившись источника внутренней энергии, степняки быстро и охотно вернулись к спокойной и незатейливой жизни, потому что всегда только об этом и мечтали.

Благодаря несчастливым войнам степняки, однако, переселились из засушливых степей на плодородные земли междуречья Глинта и Сили. Вначале талины, а затем — общинники вытеснили их из Озерного Края и вынудили осесть южнее. Прошло уже девятьсот лет после поражения при Мольсе, и все это время степняки живут в мире, умея при этом отстоять свою свободу.

Самые ценные плоды труда степняков свозятся в Кабу — главное святилище Джанга. Есть сведения, громадные подземные кладовые Митры, верховного бога степняков, забиты несметными сокровищами. Все ценности, которые попадают в страну, тотчас же переправляются в Кабу. Главным талисманом степняков является громадный небесно-голубой сапфир, величиной и по форме напоминающий конскую голову. Степняки считают его воплощением Митры. Они верят, что исчезновение или уничтожение сапфира принесет всей стране ужасающие бедствия…"